Перегнувшись через конторку, Тайлер начал отсчитывать деньги.

— Дайте мне эти два билета на завтра и скажите, где можно тут поблизости купить лошадей?

Дэниел и его сестра восприняли известие о покупке двух лошадей с удивлением, но без явных возражений. Тайлер взял с них за эту покупку лишь половину денег, хоть они и не подозревали об этом. Дети, чистые дети! Им еще крупно повезло, что они повстречались с ним, а не нарвались на мошенника, который обобрал бы их до нитки. Впрочем, самому Тайлеру от осознания этого было не легче. А когда они на следующий день тронулись в путь, настроение у него и вовсе испортилось.

Поскольку весь багаж Эви невозможно было впихнуть в дилижанс, пришлось нанимать еще специальный фургон. С собой девушка взяла лишь самое ценное. Что касается остальных вещей, то она строго-настрого наказала вознице фургона быть поосторожнее с «лучшим бельем», которое-де принадлежало раньше их матери, а теперь предназначалось для сестры в Минерал-Спрингсе. Возница, возможно, и купился на эту побасенку, но не таков был Тайлер. Кое-где ему и верно попались на глаза какие-то женские тряпки, а один из сундуков действительно был набит бельем, но вот что касается остальных… Они были слишком тяжелые. Платья и простынки столько не весят.

«Там какие-то сокровища», — все чаще думал про себя Тайлер.

Когда они выехали из Хьюстона, Эви и Дэниел пребывали в состоянии подъема и надеялась получить от поездки море удовольствия. Иным было настроение у Тайлера и Бенджамена, которым вовсе не улыбалась перспектива тащиться верхом по пыльной дороге вслед за дилижансом. Ближе к полудню, когда знойное техасское солнце показало всю свою силу, им стало ясно, что подтверждаются самые худшие опасения. Они закрыли лица грубыми платками, купленными еще в Хьюстоне, надеясь уберечь тем самым легкие от дорожной пыли.

В дилижансе, конечно, солнце не припекало, но и там людям было не сладко. Плотно задвинутые кожаные шторки на окнах не пропускали солнечные лучи, но и не выпускали спертый воздух. К тому же сидевший напротив Эви кряжистый мужчина усиленно пыхтел сигарой и с нездоровым любопытством пожирал глазами изящную фигурку девушки. Дышать было попросту нечем. У Эви уже начались спазмы в животе, и она чувствовала, что дело может кончиться конфузом.

— Сэр, прошу прощения, но мне нехорошо. У меня уже голова кружится от этого дыма. Почему бы вам не сделать перерыв? По крайней мере до тех пор, пока воздух не очистится?..

Он стряхнул пепел за окно и выпустил под потолок дилижанса длинную струю вонючего дыма.

— Вам лучше привыкнуть к этому, леди. Мы, техасцы, уважаем свой табак и виски, и если вас что-то не устраивает, разворачивайте коней и возвращайтесь туда, откуда приехали. — С этими словами он достал из кармана фляжку с виски и начал пить прямо из горлышка.

Коммивояжер, сидевший рядом с ним, поморщился, но промолчал, по достоинству оценив могучее телосложение своего соседа. В противоположном углу сидела жена фермера, которая, судя по выражению лица, готова была терпеть эту напасть хоть всю дорогу. Она даже не смотрела в их сторону. Напротив нее спал ребенок. Значит, протестовать оставалось лишь Дэниелу и Эви.

Они переглянулись. Что бы сделал на их месте Пикос Мартин? Ага!

Когда дилижанс тряхнуло на очередном ухабе, Дэниел, приподнявшись, ухватился рукой за скобу над своей головой. При этом трость его в другой руке резко качнулась и, задев флягу с виски, вышибла ее из рук владельца, облив тому весь сюртук. Тот бешено взревел, и даже фермерша с интересом повернулась в его сторону. Ребенок проснулся и заплакал.

— О, виноват, сэр! Это все моя нога. На нее нельзя полагаться, даже когда сидишь. В ближайшем же городе я куплю вам виски за свой счет. — С этими словами Дэниел, виновато улыбаясь, достал свой большой носовой платок и стал вытирать ошалевшему любителю табака и виски перед его сюртука.

Эви тем временем наклонилась вперед, нагло забрала у него сигару и выкинула в окно.

— Не дай Бог, пепел упадет вам на брюки, сэр. Вы мгновенно превратитесь в пылающий факел. Наш сосед однажды пролил на себя бренди, а он как раз курил. Пепел упал ему на пиджак, и, прежде чем мы успели что-либо понять, он загорелся, как свеча! Зрелище очень походило на патьё[4], разве что выглядело это не так аппетитно.

Коммивояжер хмыкнул, а ребенок перестал реветь и удивленно уставился на толстяка, который багровел прямо на глазах. Не обращая внимания на его ярость, Эви отодвинула шторки и, выглянув в окно, приветливо помахала рукой мужчинам, которые следовали параллельно громыхающему дилижансу верхом на лошадях. Бенджамен в ответ приложил руку к шляпе, Тайлер же предпочел проигнорировать Эви. Однако на толстяка это все равно подействовало. Особенно винтовки, притороченные к седлам всадников.

Эви удовлетворенно откинулась на спинку своего сиденья и весело улыбнулась.

— Вы тоже держите путь в Минерал-Спрингс? — поинтересовалась она у фермерши. Молчание действовало на нее угнетающе, и ей не терпелось завязать с кем-нибудь разговор.

— Да, мы ездили в Хьюстон навещать мою сестру. Она болела, но сейчас ей гораздо лучше. А вы новая учительница?

Учительница! Эви даже не оглянулась на Дэниела, ибо и так знала, какое у того сделалось лицо.

— Если мне удастся пройти собеседование, то надеюсь ею стать. А ваш малыш тоже придет ко мне учиться? — Она бросила мимолетный взгляд на чумазого мальчонку, сидевшего напротив матери. Но тот, засунув палец в рот, вновь задремал.

— Нет, что вы, он еще маленький. Четыре годика. Но остальные, конечно, пойдут в школу. Им не очень хочется, но я считаю, что они обязаны получить образование. Я не хочу, чтобы они остались такими же безграмотными, как их мать.

— Помимо образованности, у человека есть немало и других достоинств, которыми вы, несомненно, обладаете, миссис… — Эви сделала паузу, ожидая, когда фермерша представится.

— Дабни. Миссис Дабни.

— А я Мариэллен Пейтон, миссис Дабни. А это мой брат Дэниел. Мы очень рады познакомиться с вами.

Дэниел воздел глаза к потолку. Итак, Эви пустилась в очередное приключение. Он даже боялся думать о том, что скажет Пикос Мартин, когда узнает о том, что сопровождает в Минерал-Спрингс новую школьную учительницу. Такие люди, как он, не любят, когда им постоянно врут. И потом он всегда смотрел на Эви такими глазами… Нет, право, она его когда-нибудь доведет.

Дэниел достал из кармана книгу и погрузился в чтение. Он все равно никак не мог воспрепятствовать Эви делать то, что ей хотелось. Не было смысла даже пытаться. Она жила в своем собственном мире, а ему в нем была отведена участь стороннего наблюдателя, не имеющего права голоса.

Через некоторое время они остановились, чтобы отдохнуть и напоить лошадей. Эви достала из саквояжа жареного цыпленка, печенье и свежие пирожки с яблоками. Фермерша выложила хлеб, варенье и яйца. Успевшие подружиться женщины объединились и, весело болтая, принялись закусывать, словно на каком-нибудь семейном пикнике.

Тайлер тоже согласился поесть, но его насторожил толстяк с темными пятнами на одежде, от которого разило виски. Он смотрел на Пейтонов с нескрываемой враждебностью, и Тайлер понял, что Эви опять выкинула какой-то фокус. Впрочем, спрашивать об этом что ее, что братца было бесполезно. Дэниел обратит на него взгляд, исполненный неподдельного удивления, и скажет, что все было нормально. Эви же в очередной раз соврет. А Тайлер давно уже решил для себя: «Если не хочешь, чтобы тебе лгали, меньше спрашивай, меньше интересуйся». Вот он и не спрашивал.

Когда они вновь тронулись в путь, солнце стало припекать сильнее. Лесные рощи сменились зарослями кустарника, местность стала более открытой. Пыль вилась на дороге клубами, окутывая все вокруг. Годы, проведенные в лагере янки, приучили Тайлера к лишениям, но сейчас он не мог понять, какого черта ему страдать ради капризной девчонки и ее брата.