— Я не проститутка, — выпалила Юля, судорожно выискивая пути отхода. Путь к двери ей преграждал похититель. — Отпустите меня, я ничего не сделала.

— Завали, — доходчиво приказал кавказец с характерным акцентом. — Краля эта с нашей Снежанкой сцепилась. Вроде как поучить надо, да жалко, вон, материал какой. Вам как раз надо было, я и подумал…

Юлька затряслась, как осиновый лист. Заметила на столе ножик в блюде с яблоками и снятыми очистками. Если уж не отобьётся, так хоть живой не возьмут.

Мужик поднялся из-за стола. Под глазами мешки от недосыпа, щетина на щеках. Было в нём что-то монументальное, от чего девушка попятилась.

— Не поступила, деньги кончились и жить негде? — спросил он без обиняков. Тяжёлый взгляд просвечивал как рентген.

— Вам какое дело, — Юлька стиснула кулаки. От ужаса всё нутро тряслось, но она повторила: — Я не проститутка. Не заставите.

Ей показалось, что мужик еле сдержался, чтоб не закатить глаза.

— Работаешь на меня, — отрезал он. Добавил раньше, чем она успела что-нибудь выдать: — Горничной. Дом убирать будешь.

Всё так быстро вошло в колею, будто заранее было предназначено, и она рано или поздно должна была оказаться в этом доме.

Дни проходили хлопотно. Юля сновала с метёлкой для пыли по комнатам, вызволяла из плена робопылесосы, когда те застревали в коврах и начинали пищать, кормила блестящих рыбок в огромном аквариуме на втором этаже и носила в химчистку вещи. Мужика, к которому она попала, звали Олегом. Олег Юрьевич для верных мордоворотов, Олежа для «девочек». Юля сильно сомневался, что его оборудованная по последнему слову техники домина, гараж шикарных тачек и шмотки с заоблачными ценниками куплены на тот процент, что отстёгивали за «крышу» проститутки. Явно и иные источники дохода имелись — и вряд ли это продажа картин слепых художниц. Но Юле было всё равно. Она старалась лишний раз ни о чём не думать.

Выполнив задачи на день, запиралась в своей комнате и тихо лежала, накрывшись. Не мечтала, не вспоминала. Жизнь её просто происходила сама по себе, как оторванный от мысли процесс. Что удивительно, в доме всегда было тихо. Так и не заподозришь, чем хозяин занимается, если не знаешь. «Девочек» она здесь ни разу не видела. Мордовороты появлялись, но тоже не каждый день и вели себя смирно. Того, что притащил её сюда, Юля сперва боялась. Обходила стороной, отсиживалась в комнате. Мало ли, что такому человеку в голову взбредёт. Потом привыкла, перестала изображать призрака.

И Олега она сперва боялась до дрожи в коленях. Не понимала, что ему нужно, каждый день ждала, что вот сейчас-то всё и вскроется. Однако, чем дальше шло, тем неотвратимее эти подозрения рассеивались. Не то чтобы он был к ней как-то особенно чуток и добр. В благодетеля не играл. Но и не лез к ней. Работа, какой бы она ни была, явно интересовала его больше, чем возможность залезть в трусы к горничной. Он либо отсутствовал, либо сиднем сидел в кабинете.

— Расслабься уже, — сказал Олег несколько дней спустя, когда появился из душа в одном полотенце, и собиравшая вещи в стирку Юля застыла испуганным кроликом, готовая выскочить из комнаты за секунду. — Не напрягайся так. Мне есть кому присунуть, если захочется.

Юлю покоробило, но хватило благоразумия промолчать.

Через пару недель в число её забот добавилась готовка. Когда-то давно она даже не знала, как плиту включать. Дома этим занималась прислуга, у мужа первое время тоже. Только за время жизни в деревне она по-настоящему научилась готовить, хоть и не бог весть какие разносолы.

Олег обедал в ресторанах, а на завтрак просто хватал, что было, особо не заморачиваясь. Зато кухня в доме была неоправданно шикарная — большая и светлая, с кучей техники на все случаи жизни и дизайнерским интерьером. Здесь было уютно находиться. Однако, кроме Юли сюда толком никто и не совался, так что она спокойно могла приготовить себе, что вздумается. В тот день она напекла оладий, без особого повода, просто заметила в холодильнике вишнёвый джем, и вдруг до смерти захотелось горячих оладушек с ним.

Не хватило терпения дать остыть, схватила первый золотистый оладушек, сунула в рот и конечно же обожгла язык. Запрыгала по кухне, как сайгак. За этими скачками её и застал Олег, которого за ноздри привели вкусные запахи, расползшиеся по всему дому.

— Ещё есть?

Юля, присосавшаяся к кружке с холодной водой, ткнула в сторону тарелки. Промычала утвердительно, пополам с бульканьем. Олег просиял и сел за стол. Оладьи лежали горкой, золотистые, с хрустящими краешками и нежной серединой. А там и джем рядом в вазочке, и сметана. Олег ел смачно, с явным удовольствием, но культурно — не чавкал, руки о себя не вытирал. Юля исподволь разглядывала его. Видела тёмные волосы, нос горбинкой, усталые глаза… Странный он. Не похож на того, кем является. Она всегда представляла себе сутенёров сальными мужланами, у которых цепи толщиной в палец и на каждом пальце по золотой печатке. В Олеге вульгарности не было, выглядел, как нормальный бизнесмен. Правильная и, по-большей части, вежливая речь. Костюмы дорогие, но сдержанные. Аксессуары в тему, строгие и неброские. Но больше всего ей нравился парфюм — иногда по утрам задерживалась у спальни, уловив знакомый горьковатый шлейф. Почему-то этот запах всегда напоминал ей горный лес.

— Я такие только в детстве ел, — сообщил Олег, довольный, как кот, облизывая пальцы, — бабуля пекла. Я по домашней стряпне ужас как скучаю, эти карбонары уже в глотку не лезут. Знаешь что, хватит тебе со шваброй бегать, если так хорошо готовишь. Можешь это повышением считать, — сказал он и подмигнул.

Казалось, хозяин почти не обращал на девушку внимания или просто сама она этого не замечала. Надевала самую дешёвую простую одежду, лишь бы удобно было: джинсы, да рубашки в клетку. И понятия не имела, как привлекательна с раскрасневшимися от кухонного жара щеками. Или с той улыбкой, что расцветала на её лице, когда Олег пробовал что-то новое из её творений и жмурился от удовольствия. Но сам мужчина замечал всё.

Минуло три месяца такой жизни, когда Юля впервые обнаружила в своей комнате полную корзину персиков. Она застыла от неожиданности. Кто? Тут же усмехнулась своей недогадливости. Хозяин, кто же ещё? Кроме них в доме жили одни охранники, которые сюда никогда не поднимались, да приходила уборщица — не она же презент притащила. Корзина красивая, с голубыми лентами, и персики с румяными боками едва не лопались от сока, хотя на прилавках сейчас лежала одна безвкусная зелень. Через два дня обнаружилась ещё одна корзина, поменьше и полная нежных незабудок — где только достать умудрился. Глядя на небесной синевы лепестки, Юля сдвинула брови. Для чего Олегу всё это? Что за игра в ухаживания? Да если ему захочется, он в любой момент может просто прийти, завалить её на кровать и попользоваться — и никто ему ничего за это не сделает. Девушка потрогала крошечные цветики и, схватив корзину, решительно спустилась в кабинет, где в одиночестве работал хозяин.

— Не нужно этого, — тихо, но твёрдо сказала она. — Мне мужской любви по гроб жизни хватило, больше не хочу.

— Это просто цветы. Думал, тебе приятно будет.

— Не будет, — с горечью сказала Юля. — Просто цветы — как же! Я же вижу, что это не веник за три копейки, у метро купленный. Прислуге подарить, чтобы усерднее салаты строгала! А, нет, чтобы пельмени побольше лепила! Что за чушь? Может, ты не насильник, как те, но ты не лучше! В ту же сторону думаешь! Я, по-твоему, такая девочка наивная, можно лапшу на уши вешать? Я всё понимаю. И лучше мне сразу уйти, чем… Отпусти. Я никогда больше… Я ни с кем, никогда, никогда, никогда…

Она даже не осознавала, что перешла на крик, и голос вдруг сорвался, когда её резко прижало к тёплой груди, и сильные руки обняли и стали гладить.

— Я не трону, не трону…

Юля рыдала, уткнувшись ему в подмышку. Зашлась до такой степени, что начала икать и квакать, а когда подуспокоилась, обнаружила себя на коленях Олега со стаканом виски в руках. Она всё ему рассказала, потому что молчание убивало. Помнила, как муж отреагировал — а смолчать всё равно не могла, рвалось наружу всё накопленное. Мужчина слушал молча и только поглаживал по спине. Ласково так. Когда Юля закончила, просто прижал к себе и баюкал, как маленькую.