Игорю от его слов не полегчало. Наоборот, в голове чётко нарисовалось, как Юля, несчастная, напуганная, лежит в мягких подушках. В шёлковой пижаме или сорочке. А то и без них. И к ней подсаживается такой же неодетый благодетель. Гладит по худенькому плечу. Может, даже обнимает. Пока Игорь дома делит постель с придурочной Жанкой, от которой уже тошнит. Лежит, за жопу её трогает, а представляет другую. Каждую чёртову секунду.

Больше он не сомневался.

В воскресенье он явился без звонка.

— Всё, Мишанский, — сказал он, радостно потирая руки, — послал я Жанку куда подальше, сил моих нет. Сейчас вещи собирает, так что это надолго. Не уверен, что после неё хоть рулон туалетки останется. Пустишь к себе перекантоваться? А то там такие визги, хоть священника вызывай. В память о бывшей дружбе.

Миша даже слегка смутился.

— Да мы, вроде, не ссорились. Оставайся, конечно.

Игорь всегда был движущей силой, что после школы, что в их с Мишаней дружбе. Тот тип личности, что предпочитает менять реальность под свои желание, а не прогибаться под неё — и только недостаток воображения сдерживал его от грандиозных свершений. По натуре деловитый и решительный, он брал на себя бремя лидерства безо всяких обсуждений. В былые времена Мишу такой расклад устраивал. Он хорошо чувствовал себя на вторых ролях.

Но сейчас от активности Игоря у него скрипели зубы.

Дом потихоньку преображался. Незаметно, по мелочам. Игорь то деревянной ерунды накупит, добавившей уюта пустым полкам, то каких-то невероятных растений в глиняных горшках. С этими горшками он полня провозился на заднем дворе, переставляя их под чутким руководством Юли. Вкус у девушки был безошибочный — тонко чувствуя прекрасное, она превратила зачуханный задний двор в миниатюрное подобие английского сада.

Будто этого было недостаточно, Игорь расшвыривался деньгами, скупая для неё наряды и украшения. Тут уже Миша рассвирипел по-настоящему. К чему этот пафос, если он уже обеспечил Юлю шмотьём на две жизни вперёд?

Ах да, конечно. Среди его покупок не было гремящих на весь мир брендов.

К счастью, Юля вроде бы не замечала разницы. Подаркам Миши она радовалась так же искренне, а названия на ярлычках были для неё пустым звуком. Да и на внешности она особенно не зацикливалась, больше обращая внимание, чтобы красиво было вокруг. В месте, где они так славно живут. Она с удивительной лёгкостью вписалась в жизнь Миши, словно была там всегда.

Правда, вписался в неё ещё и школьный друг, которого пускать в дом Миша никогда не планировал.

Несколько дней гостевания плавно превратились в несколько недель. Жанка, съезжая, всё же устроила прощальный подарочек — затопила дом до состояния болота.

Ему совершенно не обязательно было оставаться здесь. Гостиницы и съёмное жильё всегда ждут с распахнутыми дверями, только плати. Миша намекал и так, и эдак, но Игорь старательно не замечал.

В гостиницах не было Юли, которая встречала его каждый день с солнечной улыбкой.

***

День выдался ясный, жаркий. Солнце вовсю пекло, пуская блики по воде в маленьком бассейне. Юля придремала на заднем дворе, растянувшись на лежаке. Лежала на животе, уложив голову на руки. Розовые губы приоткрылись во сне, ветерок слабо шевелил влажные после бассейна волосы. Полотенце сползло, обнажая фигуру, прикрытую лишь деталями купальника.

Игорь смотрел и чувствовал дежавю. Он помнил эти длинные стройные ноги, бёдра, не утратившие своих волнующих изгибов со временем. Двоеточие родинок прямо над поясницей. Выпуклую попку, по которой хочется шлёпнуть. Давным-давно, ещё в другой жизни, он точно так же разглядывал её, загорающую на какой-то школьной вылазке по случаю каникул. Тогда ещё никто не знал, чем всё обернётся.

Теперь, годы спустя, он стал хозяином жизни, успешным и уважаемым человеком в своей сфере. А она… Девушка, чью жизнь они искалечили, словно расплачивалась за их же грех.

Во рту резко пересохло. Горло сдавило. Игорь бухнулся в траву у лежака, марая джинсы на коленях. Юля приоткрыла глаза, сонная и разморённая.

— Ты чего?

— Прости, — с чувством зашептал он, — прости, прости, прости… Это так поздно, но я должен был сказать. Я идиот.

— Что? — Девушка непонимающе нахмурилась. — Что случилось такое?

Он вдруг опомнился. И правда, идиот. Чуть всё не испортил своим признанием. Захлопнул рот, давя невысказанные слова.

— Да я чашку твою разбил случайно. Она же тебе так нравилась…

Юля фыркнула. Заулыбалась — и как будто в мире вдруг стало два солнца. Тронула его за руку.

— Не переживай, моя чашка здесь. — Она кивнула на кофейную кружку с узором из папоротников. — Ты же мне её и подарил, не помнишь? Я теперь из других и не пью, такая красивая. У меня, наверное, таких красивых вещей никогда не было… И платья, и блузки! Как ты всё это находишь, удивительно.

— Ну, Мишанский тебе тоже всякое дарит.

— Да, но… — Она замялась. Смущённо опустила глаза, словно не хотела говорить. Бросила взгляд на дом, где прямо сейчас Миша возился с какой-то новой приблудой для телика. — Он старается, я знаю. Просто у него не всегда так хорошо получается, как у тебя. — Покрытые нежным пушком щёки чуть порозовели. — Только не говори ему, ладно? Не хочу обидеть.

За спиной Игоря словно крылья выросли. На внутреннем табло загорелся счёт.

И он был несомненно в его пользу.

***

Почувствовав своё преимущество, Игорь перестал реагировать на Мишу, как пёс на забредшего на его территорию кота. Расслабился. Ужин прошёл в непривычной атмосфере, без постоянного подначивания и подковёрной борьбы. Игорь прямо превзошёл себя, шутки сыпались из него, как из горох из мешка. Миша удивлялся таким переменам, а Юля звонко хохотала, рискуя так и не съесть свою порцию до ночи.

Смех очень ей шёл. Оба мужчины смотрели на неё безотрывно, иногда промахиваясь вилками мимо рта.

Миша отчётливо ощущал, что долго так длиться не может. Нужно поговорить с ней и заставить выбрать кого-то одного. Он ковырял ложкой десерт и кусал губы — страшно, что исход может быть не за ним.

Одно радовало, что Игорь, занятый своим Очень Серьёзным Бизнесом, приходил домой поздно, так что по будням у них с Юлей всегда была пара часов, проведённая только вдвоём. Гарька сколько угодно может задирать нос и понтоваться бабками, но именно с ним Юле было комфортно. С ним она становилась мягкой и тёплой. Спешила позаботиться. Внимательно слушала, когда он рассказывал о случаях с работы или свои мысли насчёт мироустройства и жизни. Пекла лично для него творожное печенье, которому то полюбилось. И смотрела, как он ест, со взглядом ласковым и нежным, физически ощутимым на коже.

Иногда Мише казалось, что всего этого не было. Что они с Юлей — женатая пара, уютно проводящая вечера в семейном гнёздышке. Что нет никакого Игоря, и никто не разрушит их счастье. А там и о детях скоро задумаются…

Что же, Гарька сколько угодно может кичиться дорогими подарками и крутой тачкой. Светить татухами, изображать крутого альфача. Всё равно Юля на него так не смотрит.

Вот и теперь, встретив с работы, она сразу спросила:

— Выжать тебе сок? Я сегодня апельсины купила, чудесные.

— О, конечно, — с внутренним удовлетворением кивнул Миша. — Сейчас, только в душ схожу — и вернусь.

Он уже вылез и как раз вытирался, когда из коридора раздался вскрик и отчётливый звук падения. И звон, будто что-то разбилось. Миша уронил полотенце. Мигом выскочил за дверь, метнулся к лестнице на первый этаж.

Юля сидела на последней ступеньке, морщилась и растирала щиколотку. На паркете белели осколки, перепачканные ягодным соком и остатками сырников. Услышав торопливые шаги, Юля повернулась. Залепетала, оправдываясь:

— Я хотела тебе в комнату отнести. — Она казалась слегка напуганной, словно он мог на самом деле разозлиться из-за какой-то тарелки. — Завтрак на ужин, ты сказал как-то, что хотел бы.