…Бриенна по-прежнему ждала ответа.

– Ты была слишком мала, чтобы знать Эйериса Таргариена… – начал Джейме, но она и слушать не захотела.

– Эйерис был безумен и жесток, этого никто не отрицает. Однако он оставался королем, коронованным и помазанным, а ты поклялся защищать его.

– И знаю, в чем я клялся.

– И что сделал потом, тоже знаешь. – Она нависла над ним шестью футами мрачного, веснушчатого, с лошадиными зубами осуждения.

– А ты что сделала? Мы оба здесь цареубийцы, если то, что я слышал, правда.

– Я неповинна в смерти Ренли. Я убью всякого, кто будет утверждать обратное.

– Начни тогда с Клеоса. А потом тебе еще многих придется порешить, судя по его рассказу.

– Леди Кейтилин присутствовала при том, как был убит его величество, и видела. Там была тень. Свечи погасли, в шатре похолодало, а потом хлынула кровь…

– Прекрасно, – засмеялся Джейме. – Ты соображаешь быстрее, чем я, должен признать. Когда меня застали над телом моего короля, мне и в голову не пришло сказать: «Нет-нет, это не я, это тень, ужасная холодная тень». Скажи по правде, как один цареубийца другому: кто заплатил тебе за то, чтобы ты перерезала ему глотку, – Старки или Станнис? А может, Ренли пренебрег тобой? Или у тебя в ту пору месячные случились? Нельзя давать женщине в руки оружие, когда у нее месячные.

Ему показалось, что сейчас Бриенна его ударит. Ну, еще шаг – тогда он вырвет кинжал у нее из ножен и всадит ей в живот. Джейме уже подобрал ногу, готовясь вскочить, но женщина не двинулась с места.

– Быть рыцарем – это редкий и драгоценный дар, – сказала она, – тем более рыцарем Королевской Гвардии. Такой дар дается немногим, а ты презрел его и осквернил.

«Дар, которого ты, женщина, отчаянно желаешь сама, но никогда не получишь».

– Я честно заслужил свое рыцарское звание. Даром мне ничего не давалось. Я выиграл общую схватку на турнире в тринадцать лет, еще оруженосцем. В пятнадцать я выступил с сиром Эртуром Дейном против Братства Королевского леса, и он посвятил меня в рыцари прямо на поле брани. Не я замарал белый плащ, а он меня, так что избавь меня от своей зависти. Это боги позабыли снабдить тебя мужским членом, а не я.

Бриенна наградила его полным омерзения взглядом. «Она охотно изрубила бы меня на куски, если б не ее хваленая клятва. Ну и хорошо. Довольно с меня высоконравственных проповедей и девичьих бредней». Женщина отошла, не сказав больше ни слова, и Джейме свернулся под плащом, надеясь, что ему приснится Серсея.

Но ему приснился Эйерис Таргариен – король расхаживал один по тронному залу, ковыряя свои покрытые коростой руки. Этот болван вечно умудрялся поранить себя об острия и шипы Железного Трона. Джейме проскользнул через королевскую дверь в своих золотых доспехах, с мечом в руке. Золотые доспехи, а не белые, только об этом никто не помнит. Надо было снять заодно и тот проклятый плащ.

Эйерис увидел его обагренный клинок и осведомился, чья это кровь – не лорда ли Тайвина? «Мне нужно, чтобы этот изменник умер. Мне нужна его голова, и ты мне ее принесешь, а иначе я сожгу тебя со всеми остальными. Со всеми предателями. Россарт говорит, что они прячутся в стенах! Ничего, скоро им станет жарко. Чья это кровь? Чья?»

«Россарта», – сказал Джейме.

Тогда пурпурные глаза округлились, и королевский рот в ужасе раскрылся. Эйерис обмарался и побежал к Железному Трону. Джейме под пустыми взорами черепов на стенах стащил со ступеней последнего короля-дракона, визжащего, как свинья, и воняющего, как выгребная яма. Единственный надрез по горлу – больше ничего не потребовалось. Как все просто, подумал он тогда. Король не должен умирать с такой легкостью. Россарт по крайней мере оказал сопротивление, хотя, по правде сказать, дрался он как алхимик. Странно, что никого никогда не занимало, кто убил Россарта… впрочем, он был низкого рода. Десница на час, еще одна причуда Безумного Короля.

Сир Элис Вестерлинг, лорд Кракехолл и другие отцовские рыцари ворвались в зал как раз вовремя, чтобы увидеть заключительную сцену, поэтому Джейме не успел исчезнуть и не дал случая какому-нибудь хвастуну присвоить себе его вину и славу. Нет, только вину… он понял это сразу, увидев, как они на него смотрят… хотя, возможно, они просто боялись. Ведь он, хотя и Ланнистер, входил в число семерых белых рыцарей Эйериса.

«Замок наш, сир, и город тоже», – сказал ему Роланд Иракехолл, но это было правдой только наполовину. Верные Таргариену воины все еще умирали на дворовой лестнице и в оружейной, Григор Клиган и Амори Лорд штурмовали стены крепости Мейегора, а Нед Старк еще только провел своих северян в Королевские ворота, но Кракехолл этого знать не мог. Лорд как будто даже не удивился, найдя Эйериса убитым: ведь Джейме был сыном лорда Тайвина задолго до того, как стал рыцарем Королевской Гвардии.

«Скажите им, что Безумный Король мертв, – приказал Джейме. – Пощадите всех, кто сдастся, и возьмите их в плен».

«Следует ли мне также провозгласить нового короля?» – спросил Кракехолл, и Джейме хорошо понял смысл его вопроса. Кто это будет: ваш отец, Роберт Баратеон, или вы хотите посадить на престол другого драконьего короля? Джейме вспомнил на миг о Визерисе, бежавшем на Драконий Камень, и грудном сыне Рейегара Эйегоне, который остался со своей матерью в крепости Мейегора. Новый Таргариен на троне, и отец десницей при нем. Волки подымут вой, а штормовой лорд лопнет от ярости. Какой-то миг Джейме тешился этой мыслью, а потом взглянул на короля, распростертого на полу в луже крови, и подумал: в них обоих течет его кровь. «Провозглашайте, кого вам охота», – сказал он Кракехоллу, взошел наверх и сел на Железный Трон, положив меч на колени. Он желал посмотреть, кто первый потребует себе королевство. Так случилось, что первым явился Эддард Старк.

«Ты тоже не имел права судить меня, Старк».

В его сне мертвецы горели клубящимся зеленым пламенем, а Джейме метался вокруг них со своим золотым мечом, но на месте каждого срубленного им возникало двое новых.

Бриенна разбудила его, ткнув сапогом в ребра. Было еще темно, и начинался дождь. Они позавтракали лепешками, рыбой и ягодами, которые набрал Клеос, и сели на коней еще до восхода.

Евнух вошел, мурлыча что-то под нос, в одеждах из персикового шелка и благоухающий лимоном. Увидев Тириона, сидящего у очага, он замер на месте.

– Милорд Тирион, – воскликнул он вслед за этим. Возглас получился визгливым и сопровождался нервным смешком.

– Стало быть, ты еще помнишь меня? А я уж начал сомневаться.

– Очень, очень рад видеть вас воспрявшим и полным сил. – Варис расплылся в самой подобострастной из своих улыбок. – Хотя я, признаться, не ожидал найти вас здесь, в моем скромном жилище.

– Оно у тебя действительно скромное – даже слишком. – Тирион дождался, когда Вариса вызовут к отцу, а затем потихоньку нанес ему визит. Покои евнуха состояли из трех тесных, без окон, каморок под северной стеной замка. – Я надеялся найти здесь корзины, полные сочных секретов, которые помогли бы мне скоротать ожидание, но ничего такого не обнаружил. – Тирион и потайные ходы заодно поискал, зная, что Паук способен появляться в самых разных местах незамеченным, но и тут не преуспел. – В кувшине у тебя вода, о милосердные боги, спальня не шире гроба, а уж кровать… она правда каменная или только на ощупь такая?

Варис закрыл за собой дверь и запер ее.

– Меня мучают боли в спине, милорд, и я предпочитаю спать на твердом.

– Я всегда думал, что ты любишь нежиться на перине.

– Я полон неожиданностей. Вы, должно быть, сердитесь за то, что я бросил вас после битвы.

– Просто я теперь смотрю на тебя как на члена моей семьи.

– Это произошло не от недостатка любви, мой добрый лорд. У меня нежное сердце, а ваш шрам так ужасен… – Евнух изобразил, что содрогается. – Ваш бедный нос…

Тирион раздраженно потер свой рубец.

– Я сделаю себе новый, золотой. Какой бы ты предложил, Варис? Как у тебя, чтобы вынюхивать секреты? Или мне заказать золотых дел мастеру отцовский нос? – Тирион улыбнулся. – Мой благородный отец трудится столь усердно, что я почти не вижу его. Правда ли, что он хочет вернуть великого мейстера Пицеля в малый совет?