Бриенна обрела голос.

– У меня есть сто оленей…

– Для начала сгодится, миледи, – сказал похожий на живой труп человек в плаще из татуированной кожи.

– А потом настанет твой черед, – добавил безносый. – Может, твоя дырка окажется не такой уродской, как все остальное.

– Ты ее в задницу, Рорж, – посоветовал дорниец с копьем и красным шелковым шарфом на шлеме. – Тогда не придется смотреть на ее рожу.

– Зато она меня не увидит – что ж ее удовольствия лишать? – ответил безносый, и вся шайка заржала.

Женщина, при всем своем безобразии и упрямстве, заслуживала все же лучшей участи, чем быть изнасилованной скопищем этих подонков.

– Кто здесь главный? – осведомился Джейме.

– Эта честь принадлежит мне, сир Джейме. – Живой мертвец смотрел на него обведенными красным ободом глазами. Его редкие волосы словно высохли на корню, сквозь землистую кожу на лице и руках просвечивали синие вены. – Я прозываюсь Верным Утсивоком.

– Стало быть, ты меня знаешь?

Наемник утвердительно наклонил голову.

– Чтобы обмануть Бравых Ребят, мало обрить голову и отпустить бороду.

Кровавых Скоморохов, ты хочешь сказать. Джейме любил их не больше, чем Григора Клигана или сира Амори Лорха. «Псы», – отзывался обо всех них отец и пользовался ими, как псами, – чтобы загонять добычу и наводить на нее страх.

– Если ты знаешь меня Утсивок, то должен также знать, что не останешься без награды. Ланнистеры всегда платят свои долги. Что до женщины, это благородная дама, и за нее можно взять хороший выкуп.

– Да ну? Какая удача, – молвил Утсивок, и его хитрая улыбка чем-то не понравилась Джейме.

– Да, вам повезло. Где ваш козел?

– В нескольких часах отсюда. Он, несомненно, будет рад вас видеть, только я не стал бы называть его «козлом» в лицо. Лорд Варго очень щепетильно относится к своему достоинству.

С каких это пор у этого шепелявого дикаря появилось достоинство?

– Ладно, постараюсь запомнить. Так он теперь лорд? Лорд чего?

– Харренхолла. Так ему обещано.

Харренхолла? В своем ли отец уме? Джейме поднял руки.

– Снимите-ка с меня это железо.

Утсивок ответил ему сухой ухмылкой.

Что-то тут не так. Джейме, не выдавая своего беспокойства, улыбнулся.

– Я сказал что-то смешное?

– Ты самое смешное, что я видел с тех пор, как Кусака отгрыз титьки той септе, – заверил его безносый.

– Ты и твой отец проиграли слишком много сражений, – вставил дорниец, – и нам пришлось сменять львиные шкуры на волчьи.

– Тимеон хочет сказать, что Бравые Ребята больше не служат дому Ланнистеров, – пояснил Утсивок. – Мы перешли к лорду Болтону и Королю Севера.

На этот раз улыбка Джейме выразила холод и презрение.

– И после этого кто-то еще говорит, что у меня дерьмо вместо чести!

Это замечание Утсивоку не понравилось. По его знаку двое Скоморохов ухватили Джейме за руки, и Рорж двинул кольчужным кулаком ему в живот. Джейме скрючился, и тут подала голос женщина:

– Не трогайте его! Нас послала леди Кейтилин для обмена пленными, он под моей защитой… – Рорж ударил снова, да так, что вышиб весь воздух у Джейме из легких. Бриенна нагнулась, чтобы выудить свой меч из ручья, но Скоморохи тут же на нее накинулись. Понадобились четверо, чтобы скрутить ее.

В итоге лицо у нее сделалось таким же синим и разбитым, как, предположительно, у Джейме, и ей выбили два зуба. Красоты ей это не прибавило. Обоих пленников, спотыкающихся и окровавленных, поволокли через лес обратно к лошадям. Бриенна хромала от раны в бедре, которую нанес ей Джейме, и ему стало ее жаль. Ночью она лишится своей невинности, в этом можно не сомневаться. Этот безносый ублюдок уж точно ее поимеет, да и другие, похоже, не прочь.

Дорниец связал их спиной к спине, посадив на плуговую лошадь Бриенны. Другие Скоморохи тем временем раздели сира Клеоса Фрея догола и разыграли между собой его имущество. Роржу достался окровавленный камзол с гордыми эмблемами Ланнистеров и Фреев. Стрелы пробили в равной степени и львов, и башни.

– Надеюсь, теперь ты довольна, женщина. – Шепнув это Бриенне, Джейме закашлялся и сплюнул кровью. – Будь у меня оружие, нас нипочем бы не взяли. – Она ему не ответила. Экая упрямая сука – но и храбрая тоже, этого у нее не отнимешь. – Когда мы остановимся на ночлег, они тебя изнасилуют, – предупредил он. – Лучше не сопротивляйся. Если будешь драться, парой зубов не отделаешься.

Он почувствовал спиной, как она напряглась.

– Ты тоже не сопротивлялся бы, будь ты женщиной?

«Если б я был женщиной, я был бы Серсеей».

– Будь я женщиной, я заставил бы их убить меня, но я не женщина. – Джейме послал их лошадь рысью. – Эй, Утсивок, на два слова!

Наемник в татуированном плаще придержал коня, чтобы поравняться с ними.

– Чего вам, сир? И следите за своим языком, не то я опять проучу вас.

– Золото. Ты ведь любишь золото, да?

Утсивок впился в него своими красными глазами.

– Оно могло бы мне пригодиться, спорить не стану.

Джейме понимающе улыбнулся ему.

– Все золото Бобрового Утеса. Зачем отдавать его козлу? Что мешает тебе отвезти нас в Королевскую Гавань и получить выкуп самому? И за меня, и за нее? Она мне обмолвилась как-то, что Тарт иначе называют Сапфировым островом. – Женщина при этих словах дернулась, но промолчала.

– Вы принимаете меня за предателя?

– Ясное дело, за кого же еще?

Утсивок задумался над его предложением, но ненадолго.

– До Королевской Гавани путь долгий, да и отец ваш сейчас там. Лорду Тайвину может не понравиться, что мы продали Харренхолл лорду Болтону.

А он умнее, чем кажется. Джейме уже предвкушал, как повесит этого мерзавца, набив ему карманы золотом.

– Договариваться с отцом предоставь мне. Я добуду тебе королевское помилование за все твои преступления и сделаю тебя рыцарем.

– Сир Утсивок, – смакуя, произнес наемник. – Как гордилась бы этим моя женушка, если б я ее не прикончил! – Он вздохнул. – А как же наш славный лорд Варго?

– Может, спеть тебе «Рейны из Кастамере»? У козла поубавится храбрости, когда отец до него доберется.

– Доберется? Это как же? Неужто у вашего батюшки руки такие длинные, что могут достать за стены Харренхолла и вытащить нас оттуда?

– Если понадобится. – Чудовищное строение короля Харрена уже пало один раз и может пасть снова. – Или ты такой дурак, что веришь, будто козел может победить льва?

Утсивок, нагнувшись вперед, лениво смазал его по лицу. Неприкрытая наглость этого жеста оказалась больнее самого удара. Он меня не боится, с холодком в груди понял Джейме.

– Все, Цареубийца, хватит. Я и правда был бы полным дураком, если б поверил обещаниям такого клятвопреступника, как ты. – И Утсивок ускакал прочь.

Эйерис, возмущенно подумал Джейме. Вечно все упирается в Эйериса. Покачиваясь в такт шагу лошади, он мечтал о мести. Эх, меч бы теперь, а еще лучше два – один для женщины, другой для меня. Мы погибли бы, но прихватили бы с собой в ад половину этой сволочи.

– Зачем ты сказал ему, что Тарт называют Сапфировым островом? – прошептала Бриенна, когда Утсивок отъехал подальше. – Он еще подумает, что у моего отца полным-полно драгоценных камней…

– Молись о том, чтобы он так подумал.

– Ты слова не можешь сказать без лжи, Цареубийца. Тарт зовется Сапфировым островом из-за голубизны его вод.

– Скажи это громче, женщина, а то Утсивок не слышит. Чем скорее они узнают, как мало ты стоишь, тем скорее примутся за тебя. Они залезут на тебя все поочередно, но что за беда? Просто закрой глаза, раздвинь ноги и думай, что каждый из них – лорд Ренли.

Это, к счастью, на время заткнуло ей рот.

День был почти на исходе, когда они приехали к Варго Хоуту, который с десятком других Бравых Ребят грабил маленькую септу. Окна в свинцовом переплете выбили, деревянные статуи богов вытащили наружу. Самый толстый дотракиец, когда-либо виденный Джейме, сидел на груди у Матери и выковыривал ножом халцедоны из ее глаз. Тощий лысый септон болтался вниз головой на ветке развесистого каштана, и трое Скоморохов пользовались им как мишенью для стрельбы из лука. Кто-то из них, очевидно, был метким стрелком: в каждом глазу мертвеца торчало по стреле.