Воин поднял руку и раскрыл ладонь, показывая, что сдается.

Вира'ни лежала под толстым одеялом, удобно устроившись на подушках, когда услышала, что в лагерь вернулись охотники. Они перекрикивались громко и радостно. Кто-то подошел к палатке, и она, прижимая ладонь к животу, постаралась выпрямиться.

Полог откинулся, напугав ее, но оказалось, пришла Бетта. Крупная коротко остриженная женщина в грязном плаще с откинутым капюшоном просунула внутрь светловолосую голову. Ее глаза сияли, а на лице расплывалась широкая улыбка. Задыхаясь от восторга, она прошла и опустилась перед Вира'ни на одно колено.

— Мы поймали всех! — Голос взволнованно дрожал.

О лучшей новости Вира'ни и мечтать не могла.

— Всех?

— Ты была права, — кивнула Бетта. — Они явились с громадным демоном, тащившим фургон. Когтистым, клыкастым — жуткое зрелище. К счастью, он тут же рухнул.

Вира'ни не помнила, чтобы в видении был демон, но, может, это очередная уловка мерзкой ведьмы?

— А девочку-всадницу вы видели?

— Да, бедняжка, похоже, стала пленницей бородатого головореза. Мы освободили ее удачным выстрелом, и она умчалась прочь, унеслась в поля, точно ветер.

У Вира'ни кровь застыла в жилах. Нет! Не может быть! Ведьме удалось обойти ловушку. На ее лице читался такой ужас, что Бетта перестала улыбаться.

— Что такое?

— Девочка… — заикаясь, проговорила Вира'ни. — Она и есть демон, она вела их за собой. Прикидывается невинной, но именно она убила моих детей. Ты должна мне верить!

Бетта, широко раскрыв от ужаса глаза, приложила большой палец ко лбу в суеверном жесте защиты от зла.

— Я тебе верю. В подтверждение твоим словам то клыкастое чудовище. — Охотница вскочила на ноги. — Сиди здесь. Я предупрежу остальных! К счастью, мы прогнали дьяволицу с наших земель, но кто знает, что взбредет ей в голову. Вдруг она попытается освободить своих спутников. Нужно быть начеку.

Вира'ни потянулась к ней дрожащей рукой.

— Ее необходимо найти. Сейчас же!

Бетта покачала головой.

— Близится ночь. Каждому охотнику известно, что лучше не искать раненого зверя в высокой траве, тем более — в темноте. Нет, выследим демона утром. Если она останется в наших краях, мы ее прогоним или убьем. Можешь не сомневаться!

Как же их убедить отправиться за ведьмой немедля? Она пыталась что-нибудь придумать, когда ее вдруг пронзило обжигающей болью. Она вскрикнула, и Бетта тут же обернулась. Не успел уняться первый приступ, как накатил следующий, и Вира'ни с громким стоном упала на подушки.

Бетта подскочила и, сунув руку под скрывавшее обнаженное тело одеяло, положила жесткую ладонь на ее горячий живот. В этот момент Вира'ни опалила еще одна схватка, и она почувствовала, как по ногам потекла горячая жидкость. Палатку мгновенно наполнила невыносимая вонь.

— Толкается, и воды отошли. — Женщина невольно поморщилась. — Значит, скоро ребенок появится на свет, но что-то здесь не так. Пойду приведу повитуху и расскажу Джосе про девочку-демона.

Вскочив на ноги, она выбежала наружу.

Улучив мгновение между приступами, Вира'ни сбросила одеяло и приподнялась на локтях: подушки между ног заливала черно-зеленая жидкость с отвратным гнилым запахом. Тело исторгало не те воды, что ознаменовывают рождение нормального ребенка, а мерзкую жижу — свидетельство извращенного зачатия.

Вира'ни снова откинулась на подушки. Она уже переживала подобное. В подземелье Блэкхолла стражники насиловали ее самым жестоким образом; а однажды в нее, распростертую на алтаре, свое семя всадило крылатое чудовище. Через много лун на полу темницы, устланном грязной соломой, она разрешилась мертвым ребенком. Тогда черная жидкость из чрева тоже воняла смертью. Она взяла на руки малыша и принялась его качать, жалобно поскуливая. Неужели снова? Потеряв однажды нежно любимое дитя, она знала, что не переживет гибели второго. Несчастная стонала так громко, что господин сжалился и забрал мертворожденного. Он превратил его в Орду — один стал многими. Закончив, Черное Сердце вернул детей в утробу, чтобы они плодились внутри и больше никогда ее не покидали. И теперь, когда вернулись эти сладостные воспоминания, ее глаза увлажнились.

Пронзительная боль в низу живота вернула Вира'ни в настоящее. Она чувствовала, как ребенок бьется внутри. Лицо заливал пот, но она, превозмогая страдания, улыбалась: малыш родится живым.

На пороге появилась пожилая женщина с двумя горшками воды и стопкой старых тряпок. Казалось, мерзкий запах едва не сшиб ее с ног, и она, нахмурившись, подошла к Вира'ни.

— Не бойся, милая, — проскрипела она, — я вот уже сорок зим в повитухах и знаю, как детки появляются на свет. Все будет хорошо.

Молча кивнув, Вира'ни прочитала на морщинистом лице беспокойство — бабка узнала запах смерти. Женщина поставила горшки возле подушек, вынула из кармана несколько сухих мятных листьев и раскрошила их в воду.

— Мое имя Гредди, но все зовут меня тетушкой Ди, — сказала она, не отрываясь от дела. — Расслабься и предоставь все заботы тетушке Ди.

Неожиданно новый приступ скрутил Вира'ни — словно могучие шишковатые корни рвали ее на части. Она закричала, и повитуха тут же к ней подскочила. Барахтаясь в алой агонии, Вира'ни едва заметила, как та положила на лоб мокрую тряпицу, а затем присела на корточки около раздвинутых ног. К счастью, боль отступила так же внезапно, как налетела, — хоть на время. Задыхаясь, обессиленная Вира'ни лежала среди подушек.

Что-то тихонько напевая себе под нос, тетушка Ди схватила ее под коленями, задрала и широко раздвинула роженице ноги.

— А теперь слушай внимательно, девочка, я хочу, чтобы ты тужилась по моей команде. — Пожилая женщина подняла на нее глаза. — И ни в коем случае до, ты меня слышишь?

Волосы Вира'ни липли к лицу, кожа горела и в то же время была ледяной.

— Я попытаюсь.

Тетушка Ди нахмурилась.

— Нет. Ты не станешь пытаться. Ты сделаешь так, как я тебе говорю. Поняла?

Вира'ни проглотила комок в горле.

— Да.

— Вот и умница. — Лицо повитухи исчезло. — А это что за отметины?

Вира'ни знала, о чем она спрашивает. Это был символ могущества, и Темный Властелин собственноручно украсил им вход во чрево.

— Я не знаю…

В этот момент на нее внезапно, словно гром среди ясного неба, снова набросилась боль. Вира'ни выгнула спину, когда утроба начала раскрываться.

— Тужься! — Тетушка Ди, казалось, кричала откуда-то издалека. — Работай! Я уже вижу головку. Тужься, иначе потеряешь ребенка!

Эти слова сумели сквозь боль пробиться в ее сознание. Она больше не потеряет дитя! Крик застыл на губах, и Вира'ни, сражаясь с внутренним пожаром, оторвала плечи от подушки, сжала зубы и подчинила все мышцы своего тела единственной цели — вытолкнуть дитя.

— Почти, почти… — повторяла тетушка Ди. — Я не сомневалась, что ребенок мертв, но ты только глянь на этого чертенка! Как карабкается наружу!

Вира'ни не слушала бормотание старухи. Она глубоко вдохнула и, вцепившись в подушки, разрывая их ногтями, обдирая кожу на ладонях, с пронзившим ночь диким криком выдавила ребенка из своего тела.

Роженица обмякла, точно марионетка, у которой обрезали веревочки. Пару мгновений она только дрожала в изнеможении, но вдруг, охваченная беспокойством за малыша — тетушка Ди до сих пор не произнесла ни единого слова, — приподнялась на локте.

Вира'ни попыталась сесть и с облегчением увидела повитуху с ребенком: дитя, обхватив лицо старой женщины восемью суставчатыми лапками, прижалось к ее голове. Тетушка Ди растянулась на полу, ноги и руки дергались в мучительной агонии. Вира'ни облегченно вздохнула, когда малыш расправил четыре крыла, чтобы просушить их перед полетом. Жалобно захныкав, он жадно всосался в морщинистую кожу, челюсти двумя рядами все глубже вгрызались в плоть. Вытекавшая из ран кровь собиралась на полу в большие густые лужи. Дети всегда так неаккуратны с пищей!

И все же Вира'ни не могла сдержать ласковую улыбку, глядя на свое дитя. Какое счастье наблюдать, как твой ребенок впервые ест.