И тут, совершенно неожиданно, к нашему столику подскочил какой-то хлыщ в клетчатом костюме и здоровенной кепке.

Он с налета схватил ирландку за руку и потащил на импровизированный танцпол.

А точнее, попытался потащить, потому что действие закончилось почти не начавшись.

Блеснул кастет и щеголь, зажимая разбитую морду руками рухнул на заплеванный пол.

— Ах ты сука!!! — взревели дружки парня и ринулись к нам.

Первого я встретил прямым в челюсть, второго бросил через бедро. Мора с пронзительным визгом добивала ногами клетчатого.

Но разгуляться нам не дали. Бабахнул выстрел, в зал влетели вышибалы и уже через пару минут, нас с ирландкой вышибли на улицу.

Тот самый охранник подмигнул Моране и с грохотом захлопнул дверь.

— Я тебе нос откушу!!! — взвизгнула ирландка и яростно хлопнула рукой по грязи.

Я хмыкнул, встал, помог встать девушке, обнял ее и закружился с ней в танце прямо на тротуаре.

— Бен! — всхлипнула Мора. — Бенни, я люблю тебя…

— Я тебя…

Но не договорил, потому что возле нас затормозил красный Паккард, из которого вывалились три мужика в дорогих костюмах.

И эти мужики разговаривали по-итальянски.

И одного из них, я опознал как Джузеппе Нероне по прозвищу «Кавалер», близкого подручного Аль-Капоне.

Все случилось само по себе.

Дважды треснул Браунинг, потом бабахнули револьверы Мораны.

Вышибала рыбкой нырнул за мусорные баки, а на мокром снегу в лужах крови распластались мертвые тела.

— Я за руль! — азартно выкрикнула ирландка.

Едва я успел захлопнуть дверь, как машина с ревом рванула с места.

Я перевел взгляд вперед и с ужасом увидел приближающийся фонарный столб…

«А люди? Никогда не ждал от них ничего хорошего и даже не собираюсь…»

Бенджамин Вайт младший.

Каким чудом мы увернулись от фонарного столба, я так и не понял.

Взвизгнули тормоза, Паккард вильнул, накренился и с ревом помчался вперед.

— Бам-м!!! — позади нас взметнулся столб воды из сбитой пожарной колонки. — Бабах!!! — во все стороны полетели куски фанерной будочки.

Машина вихлялась по улице словно пьяная, а ирландка заливисто хохотала, пронзительно визжа, когда таранила очередное препятствие.

— Это просто волшебно!!! А-а-а!!! Я всегда знала, что умею водить!!! Дай мне водки!

— Блядь… — я с трудом сдерживал в себе желание выкинуть ее нахрен из машины.

Но не вмешивался, потому что помимо злости, сам тайком любовался ирландкой. Не силен в мифологии, но сейчас она была похожа на ирландскую богиню войны. Или смерти…

Впрочем, через несколько минут бешеной езды Морана слегка поостыла, и поездка продолжилась в менее сумасшедшем режиме.

Но как очень скоро выяснилось, расслабляться было рано, когда мы уже добрались в наш район, девушка не справилась с управлением и на повороте врезалась в очередной столб.

Удар вышел несильный, но несчастный «Паккард» полностью утратил способность к передвижению.

— Упс… — пискнула Мора, а потом опять расхохоталась.

— Уходим… — я выбил ногой дверцу, вылез, а потом вытащил ирландку. — Быстро!

— Подожди!!! — она сунулась на заднее сиденье и выдернула оттуда увесистый саквояж и заплясала на улице, держа его словно партнера и сама себе аккомпанируя. — Трампам-пам, трам-трам…

— Бешеная… — с восхищением пробормотал я, потом сунул в горловину бака свой шарф и поджог его.

За углом пронзительно засвистели полицейские свистки и пришлось срочным порядком сваливать.

За спиной гулко бабахнуло, по стенам домов пробежали веселые сполохи.

К счастью, домой добрались без приключений, правда приходилось вытаскивать Морану из каждой лужи, ирландка лезла в них словно расшалившийся ребенок.

Наконец, щелкнул замок.

Мора дрыгая ногами сбросила боты, скинула пальто, обернулась ко мне и с очень серьезным выражением на лице поинтересовалась:

— Когда вы, наконец, уже трахните меня, доктор Белофф?

После чего впилась в губы страстным поцелуем.

Что было потом?

Собственно, что должно было случится — случилось. В ванной, на кухне и перед камином. И случалось почти до утра.

То было похоже на сумасшествие и одновременно прекрасно.

Проснулся я от странного хрюканья и жаркого дыхания в ухо.

Повернулся на бок, открыл глаза и уставился на черный влажный нос в окружении пегих кудряшек. Мусичка блаженно спал, закинув на меня ноги и, судя по выражению на морде, чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

— Нахрен пошел, засранец… — я обеими руками обхватил волкодава и, с трудом перекинув через себя, сбросил на пол.

Мусий обиженно пукнул и поплелся к себе на подстилку перед камином.

Я сел и повел взглядом по комнате. Мора обнаружилась на кресле. Закутавшись в плед, ирландка, курила, глубокомысленно уставившись в стену.

Увидев, что я проснулся, она с задумчивым удивлением тихо сказала:

— Мама меня учила, когда тебя в первый раз трахнут, надо обязательно поплакать, чтобы удовлетворить самолюбие самца, но мне почему-то совсем не хочется. Впрочем, наверное, я смогу выдавить из себя пару слезинок. Попробовать?

Я молча улыбнулся.

— Не надо? — обрадовалась ирландка. — Бенни!!! Мне хочется смеяться, а не плакать…

Она сорвалась с места и повалила меня на постель.

— Я так люблю тебя, так люблю… — она неожиданно заревела и спряталась мне под руку. — А ты… ты меня любишь?

— Нет, я не знаю, как это. Но ты мне нравишься.

— Мерзавец… — всхлипнула девушка.

— Хватит выть, — я погладил ее по плечу.

— Грубиян, — возмутилась Морана, размазывая слезы по щекам.

— Какой есть…

— И таким я тебя люблю! — торжественно заявила девушка. — И сейчас я буду тебя кормить. Хотя… — она состроила гримасску. — У меня там все болит. И там, и там. Не подозревала, что ты такой извращенец. Совратил бедную девушку. Хотя… я не была в буквальном смысле девушкой.

— Это как?

— Вот так! — задиристо воскликнула Мора. — Я сама себя лишила девственности! Чтобы понять, как это и не отдавать право какому-нибудь самодовольному самцу.

Я молча пожал плечами. Меня пока все устраивает, а если перестанет, самоличное лишение девственности, не будет иметь к этому никакого отношения.

К счастью, Морана очень быстро завязала с разговорами и убралась готовить завтрак.

После еды, она сбегала за газетами и наладилась чистить оружия, а я занялся прессой.

Как и ожидалось, первые страницы были посвящены вчерашним криминальным событиям в городе. Расстрелу у моего офиса, пожару в гараже, в результате которого погибли шесть сицилийцев и убийству Джованни Нероне с товарищами.

Честно говоря, в глубине души я надеялся, что Уайт Морган остался в живых, но гребаные газеты не оставили на это шансов — он был упомянут в числе погибших. Таким образом, я остался в городе практически без союзников и без поддержки. Но только без явных союзников, с неявными все еще было гораздо лучше, то есть, при благоприятном стечении обстоятельств оставался неплохой шанс привлечь кое-кого на свою сторону.

Убийства макаронников очень ожидаемо пресса сваливала на ирландские банды, что было как нельзя мне на руку, вот только, в газетах опубликовали довольно подробное описание убийц, то бишь, меня с Мораной.

Закончив с прессой, я присоединился к Море, умело и тщательно занимавшейся своими револьверами.

— Что будем делать дальше? — как бы невзначай поинтересовалась ирландка. — И я не о постели, Бенни. Тут я пас как минимум до завтра. Наведаемся еще разок к макаронникам?

Я ненадолго задумался. Вчера я взял с собой Мору не только для того, чтобы облегчить себе работу, но и для того, чтобы проверить ее, так сказать, дать раскрыться. Результатом остался доволен, несмотря на некую бесшабашность девчонки. Так что теперь Морана как напарница не вызвала никакого отторжения.

Дело в том, что такие комариные укусы как вчера, годятся разве что для морального удовлетворения. Для того, чтобы нанести ощутимый урон макаронникам, надо вести настоящую планомерную войну с тщательно продуманной стратегией и тактикой.