Из воспоминаний Фотиевой о работе ленинской комиссии явствует, что последняя столкнулась с аппаратными интригами вокруг «грузинского дела». Так, Сольц сообщил Фотиевой, что заявление Кобахидзе в ЦКК пропало, но это не имеет важного значения, поскольку в ЦКК находится «объективное изложение» Рыкова, который при этом инциденте присутствовал. Рыков же в своём «объективном изложении» делал упор на то, что «т. Орджоникидзе был прав, когда истолковал как жестокое личное оскорбление те упреки, которые ему сделал т. Кобахидзе»[115].

3 марта Фотиева передала Ленину заключение комиссии, созданной по его распоряжению, под заглавием «Краткое изложение конфликта в грузинской компартии». Ознакомившись с этим документом и чувствуя, что по состоянию здоровья он едва ли сумеет принять участие в работе XII съезда, Ленин сказал Фотиевой, что считает свою статью «К вопросу о национальностях или об «автономизации», готовившуюся к съезду, руководящей и собирается её опубликовать, но несколько позже. 5 марта он поручил Володичевой передать эту статью Троцкому в сопровождении двух записок. Первая записка включала следующий текст, продиктованный Лениным:

«Уважаемый тов. Троцкий!

Я просил бы Вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под «преследованием» Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы Вы согласились взять на себя его защиту, то я бы мог быть спокойным. Если Вы почему-нибудь не согласитесь, то верните мне всё дело. Я буду считать это признаком Вашего несогласия.

С наилучшим товарищеским приветом Ленин»[116].

Вторая записка, написанная Володичевой, содержала сообщение о том, что «Владимир Ильич просил добавить для Вашего сведения, что т. Каменев едет в Грузию в среду (на съезд компартии Грузии. — В. Р.) и Владимир Ильич просит узнать, не желаете ли Вы послать туда что-либо от себя»[117].

Получив статью и две записки, Троцкий спросил: «Почему вопрос так обострился?» Секретари Ленина сообщили ему о выводах, к которым пришёл Ленин в результате знакомства с материалами «грузинского дела». Эти выводы, по их словам, сводились к тому, что «Сталин снова обманул доверие Ленина: чтоб обеспечить себе опору в Грузии, он за спиною Ленина и всего ЦК совершил там при помощи Орджоникидзе и не без поддержки Дзержинского организованный переворот против лучшей части партии, ложно прикрывшись авторитетом центрального комитета»[118]. Секретари передали также, что Ленин крайне взволнован подготовкой Сталиным предстоящего партийного съезда, особенно в связи с его фракционными махинациями в Грузии.

«Намерения Ленина, — вспоминал Троцкий, — стали мне теперь совершенно ясны: на примере политики Сталина он хотел вскрыть перед партией, и притом беспощадно, опасность бюрократического перерождения диктатуры»[119]. Впоследствии Троцкий объяснял настойчивое внимание Ленина к «грузинскому делу» также тем, что «в национальном вопросе, где Ленин требовал особой гибкости, всё откровеннее выступали клыки имперского централизма»[120].

Получив сообщение ленинских секретарей, Троцкий тут же попросил Фотиеву узнать у Ленина, может ли он познакомить с ленинскими рукописями Каменева, отправлявшегося на следующий день на партийный съезд в Грузию, чтобы побудить его действовать там в ленинском духе.

Через четверть часа Фотиева пришла от Ленина с отрицательным ответом: «Ни в коем случае!» — «Почему?» — «Владимир Ильич говорит: «Каменев сейчас же всё покажет Сталину, а Сталин заключит гнилой компромисс и обманет». — «Значит, дело зашло так далеко, что Ильич уже не считает возможным заключить компромисс со Сталиным даже на правильной линии?» — «Да, Ильич не верит Сталину, он хочет открыто выступить против него перед всей партией. Он готовит бомбу»[121].

Примерно через час после этой беседы Фотиева снова пришла к Троцкому и передала ему записку Ленина, адресованную Мдивани и Махарадзе, главным противникам сталинской политики в Грузии:

«Уважаемые товарищи!

Всей душой слежу за Вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для вас записки и речь»[122].

Поскольку записка в копии была адресована не только Троцкому, но и Каменеву, Троцкий спросил, чем объясняется это новое решение Ленина. Фотиева ответила: «Его состояние ухудшается с часу на час… Ильич уже с трудом говорит… Грузинский вопрос волнует его до крайности, он боится, что свалится совсем, не успев ничего предпринять. Передавая записку, он сказал: «Чтоб не опоздать, приходится прежде времени выступить открыто»[123].

В тот же день Троцкий пригласил к себе Каменева и познакомил его с ленинской статьёй и записками. Далее Троцкий снял для себя копию статьи и положил её идеи в основу своих поправок к тезисам Сталина и своей статьи по национальному вопросу, опубликованной 20 марта в «Правде».

Уже 6 марта Троцкий послал Сталину замечания к его тезисам «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве». В этих замечаниях Троцкий предлагал Сталину сказать о наличии в партии великодержавного уклона и уклона со стороны «националов», подчёркивая при этом, что второй — и исторически, и политически является реакцией на первый. Троцкий также предложил снять содержавшееся в тезисах Сталина категорическое утверждение об уже достигнутом правильном решении национального вопроса в СССР.

Сталин принял эти поправки. В исправленных с учётом замечаний Троцкого тезисах доклада Сталина на XII съезде, опубликованных 24 марта в «Правде», на первое место выдвигалась «особая опасность» великодержавного уклона.

Борьбу за решение «грузинского конфликта» в ленинском духе Троцкий продолжил на заседании Политбюро 26 марта, где вновь обсуждался этот вопрос. Здесь Троцкий выдвинул предложение об отзыве Орджоникидзе с поста секретаря Заккрайкома, которое было отклонено большинством голосов. Ознакомившись 28 марта с протоколом заседания Политбюро, в котором упоминалось только это его предложение, Троцкий направил в Секретариат ЦК записку, в которой потребовал включить в протокол два других его предложения, также отклонённых на этом заседании: «1) констатировать, что Закавказская федерация в нынешнем своём виде представляет собою искажение советской идеи федерации в смысле чрезмерного централизма; 2) признать, что товарищи, представляющие меньшинство в Грузинской компартии, не представляют собою «уклона» от партийной линии в национальном вопросе; их политика в этом вопросе имела оборонительный характер — против неправильной политики т. Орджоникидзе»[124].

Наконец, Троцкий сделал попытку привлечь к борьбе за ленинские идеи в национальном вопросе Бухарина. В письме к нему от 1 апреля Троцкий писал: «Мне кажется, что Вам следовало бы написать статью по национальному вопросу до партсъезда и не беглую, а основательную статью. Ваша особая позиция в прошлом в этом вопросе, разумеется, известна[125]. Тем важнее показать сейчас полное единодушие в этом вопросе — не в смысле демонстрации официозного благополучия, а в том смысле, что основное ядро партии поведёт единодушную и непримиримую борьбу против всякой фальши в этом вопросе»[126].

Таким образом, Троцкий сделал всё возможное для того, чтобы идеи ленинской статьи стали известны партии и были проведены в жизнь. Вместе с тем он не ставил вопроса о публикации этой статьи, пока «оставалась хоть тень надежды на то, что Владимир Ильич успел сделать относительно этой статьи какие-либо распоряжения насчёт партийного съезда, для которого она… предназначалась…»[127]