– Славный коньяк! – неожиданно улыбнулся протокуратор. – Где только достаете такой?

– Все приятель ваш, Емельян, балует. Грешен – люблю коньячок, правда – в меру… – видно было, что начальник лагеря… ну не то чтобы захмелел, просто и его потянуло на монологи.

– Признаться, разное про Емельяна болтают, – продолжал он, несколько понизив голос. – Да я и сам вижу – жук ваш приятель, еще какой жук! Но зато – замечательный повар и весьма пробивной человек. Пользы от него куда больше, нежели вреда, уж, по крайней мере – для нашего лагеря. Емельян не первый год со мной ездит.

Алексей задумчиво повертел в руках чашку с остатками коньяка – то ли подождать, то ли сейчас выпить? Что тут – на полглотка.

– Пейте, пейте, – махнул рукою начальник. – Я еще налью – до конца. Уж разопьем бутылочку, под такой разговор – не грешно. Признаться, не так уж и часто мне попадаются столь сведущие собеседники… Что же касается Византии – сильное государство и слабая страна. Государственная власть просто-напросто задавила общество, и оно, это общество, эту власть отвергло. Предпочло туркам.

– А если бы общество изменилось? То есть если бы изменилась власть? Ну, установила бы строгий контроль за чиновниками, чтоб не брали взятки, не воровали…

– Приставить к вороватому чиновнику контролера, значит, вместо одного вора сделать двух! – тут же перебил Иван Аркадьевич. – Не мною сказано! Империя ромеев оказалась слаба… и потому – погибла!

Протокуратор ничего не ответил, помолчал, потискал в руке опустевшую чашку. Потом задумчиво почесал бородку:

– Вот вы, Иван Аркадьевич, говорите – слаба. А вот взять хоть Первую мировую, хоть Вторую… Что, Швейцария или там Швеция сильнейшие в военном отношении государства? А ведь никто их не слопал!

– Ох, куда рванули! Швейцария! Ну во-первых, они ни на что особо и не претендовали. А во-вторых – всем были нужны. Финансы, руда, тайные переговоры и все такое прочее.

– Вот если б и Византии удалось бы стать такой вот Швейцарией. Чтобы всем была нужна.

– Пустить через Константинополь мировые финансовые потоки? Эка загнули! Да в то время про такие вещи… ну не то чтобы слыхом не слыхивали, но знали очень немногие. К примеру, Жак Керр.

– Жак Керр? – настороженно переспросил молодой человек. – А кто это?

– Да был такой финансист во Франции времен Карла Седьмого. Даже не финансист, а финансовый гений! Начинал с левантийской торговли, скопил капитал, финансировал и короля – который, кстати, поручил ему заведование всеми финансами королевства и частных лиц. На чем и погорел – нельзя иметь столь влиятельных должников!

– И что? И что дальше?

– Да ничего необычного. Обвинили в изготовлении фальшивых монет и в отравлении королевской любовницы Агнессы Сорель, да бросили в тюрьму, откуда он через некоторое время бежал ко двору папы римского Николая, поручившего беглецу командовать флотилией против турок. Там наш герой и умер, в пути, на острове Хиос.

– А время? В какое время?

– Середина пятнадцатого века, – Иван Аркадьевич пожал плечами. – Года – пятидесятый—пятьдесят пятый, примерно так, кажется. А что это вас вдруг так заинтересовало?

– Может, когда и за диссертацию сяду, – скромно потупился Алексей.

Начальник лагеря одобрительно качнул головой:

– Хорошее дело, молодой человек! Одобряю!

– Вы вот еще что скажите… Как думаете, можно ли изменить дух и настроение населения, всю политику государства, так, чтобы люди почувствовали, да даже и не почувствовали, а хорошо себе представляли, что, в случае прихода турок, они потеряют слишком многое: свободу, достаток, ну, я не знаю, что там еще?

– Политику государственной власти изменить, конечно, можно, – осторожно заметил Иван Аркадьевич. – А вот, что касается населения… Поколения три как минимум должно пройти после начала реформ и изменения жизни. В лучшую сторону, разумеется.

– Три поколения?! Это слишком много! А что если за три года?

Начальник не выдержал, расхохотался:

– Пятилетку за три дня?! Это, молодой человек, волюнтаризмом зовется, или – политикой «большого скачка». Обычно ни к чему хорошему не приводит.

– И все же! Три года – не такой уж и малый срок.

– Вам бы фантастические рассказы писать или повести! Нет, лучше романы – это выгодней.

И все же, и все же…

Они потом еще не раз встречались вот так вот, за чаем – говорили о Византии, о турках, да о многом. И так же много чего Алексей из этих бесед вынес. Много чего полезного. А в этот вот раз – разбил чашку: крутил, крутил в руках… покуда не уронил на пол. Вздрогнув, сконфузился, полез подбирать осколки.

– Смотрите, осторожнее, не порежьтесь! Эх, надо было в жестяные кружки наливать, как в туристическом походе!

– А что, если нам, Иван Аркадьевич, туристский слет провести?! Ну, помните, вы просили придумать какое-нибудь мероприятие, идеологически выдержанное.

– Слет?

– Ну да! Обозвать правильно, скажем – «Нет бойкоту Олимпиады-80», соревнования по ориентированию провести, песен попеть у костра… опять же – идеологически выдержанных. Ветеранов пригласить, из этого… из райкома кого-нибудь. А?

– А ведь хорошее дело! – немного подумав, начальник лагеря кивнул и заходил по комнате, обрадованно потирая руки. – Нет, ну в самом деле хорошее! Ребятам понравится – точно, да и райкомовским – Емельян уж что-нибудь для них устроит, ушицу там, с коньячком… Ох, умный вы человек, Алексей Сергеевич! Я б ни за что не догадался – так вот удачненько все совместить.

– Скромничаете, Иван Аркадьевич, скромничаете! Кстати, я и место хорошее для похода знаю, полянку одну у Черного болота.

– У Черного болота? – начальник поправил очки. – А не далековато будет?

– Так это и хорошо, что далековато – местные выпивохи не припрутся.

– И то верно…

– Местечко хорошее, не сомневайтесь! Правда вот, сыровато… Там бы траншейку от болота копнуть – трактору ЮМЗ минут на пять работы… ну на пятнадцать. Иван Аркадьевич, попросите у председателя трактор?

Колесный трактор ЮМЗ с навесным ковшом, чистенький, с синими крыльями и желтой кабиной, блестя только что вымытыми стеклами, быстро катил по грунтовке в сторону Черного болота. Довольно рычал двигатель, и столь же довольно улыбался Алексей, сидевший в кабине на поролоне. А вот крутивший руль тракторист – Юрик Беспалый – почему-то был не очень доволен. Быть может, не хотелось трястись в такую даль, или поссорился со своей библиотекаршей – всякое ведь бывает.

Тракторист всю дорогу молчал, да и двигатель грохотал – не до разговоров, если только орать друг другу в ухо. От нечего делать протокуратор любовался открывавшимся с высоты кабины видом: зелеными перелесками, буковой рощицей, розовыми клеверными лугами с пасущимися на них коровушками, живописным, уходящим в овраг молодым ельником, желтыми от разросшихся лютиков полянами, соснами, уходившими в светло-синее летнее небо с медленно плывущими облаками, подсвеченными золотистым солнышком.

На душе было весело, приятно – еще бы! Столько всего узнал, столько всего сделал – ведь еще совсем чуть-чуть осталось, чуть-чуть…

Сбавив ход у какой-то повертки, трактор вдруг лихо завернул в лес и затрясся на кочках неприметной дорожки, кое-где вымощенной гатью.

Странно… Вообще-то, позже нужно бы завернуть, за мостиком… А дорожка, между прочим, знакомая…

– Мы что, через Курскую дугу поедем? – наклонившись к трактористу, что есть мочи закричал Алексей.

– А? Что? Да! Тут ближе!

Ничего себе ближе! Прямо шесть, кругом – четыре, что ли? Это Юрик мог бы кому другому заливать. Зачем тогда свернули? «Курская дуга» не без оснований считалась местом опасным – так колхозные остряки-трактористы называли промеж собой кру-утенький такой поворотик с холма да по суглинку, да с глубоким оврагом внизу. В овраг этот много всякой колхозной техники попадалось, особенно когда дождь. Да и так-то неопытному трактористу опрокинуться в этом месте – раз плюнуть, даже если трезвый, что уж говорить о пьяном! Нехорошую дорожку выбрал комсорг Юрик Беспалый, опасную, длинную – почему? Просто хотел попугать непрошеного пассажира? Или зачем-то еще?