-Всё хорошо, - сказал Абеляр, гладя сына по волосам, разговаривая одновременно с ним и с самим собой. - Всё будет хорошо.

Эндрен положил руку на Элдена и свой обрубок — на Абеляра. Спустя какое-то время Элден перестал рыдать. Он поднял взгляд, и Абеляр вытер его слёзы и сопли рукавом.

-Ты холоший, папа?

Вопрос застал Абеляра врасплох, отобрал у него дар речи и заставил сердце бешено колотиться. Он посмотрел в карие глаза сына, не в силах найти слова.

-Папа? Ты холоший?

Спас его Эндрен.

-Он хороший человек, Элден. Всегда был хорошим человеком.

Элден улыбнулся дедушке и снова обнял отца.

Абеляр благодарно кивнул Эндрену, покрепче обхватил сына и задумался.

Бреннус поел, отдохнул какое-то время, затем прогулялся по укрытым тенью залам своего особняка в анклаве шейдов. Предстоящий разговор его не радовал, но он всё равно потянулся к Ривалену через кольцо.

Что ты узнал? спросил Ривален.

Бреннус перечислил всё, что Мефистофель рассказал ему.

Есть мир под названием Эфирас, мёртвый мир, где на границе ничто стоит храм, храм, который скоро уничтожит сам себя. Внутри находится Чёрная Чаша, священный артефакт, из которого испил Кессон Рел, чтобы обрести свою божественность.

Бреннус сделал паузу, не зная, стоит ли продолжать. Он чувствовал сквозь связь нетерпение Ривалена.

И?

И глоток из Чёрной Чаши трансформирует выпившего в оружие, которое сможет забрать то, что украл Кессон Рел — судя по всему, часть божественной сущности Маска.

Удовлетворение, но не удивление, просочилось через магический контакт.

Отличная работа, брат.

Ты уже знал, что божественность Кессона Рела происходит от Маска, а не от Шар?

Да, я знал.

Бреннус не удивился. Ривален был таким же скрытным, как и его богиня.

Есть что-то ещё? спросил Ривален.

Бреннус помешкал, взял себя в руки и нырнул с головой.

Только Избранный Маска может испить из Чёрной Чаши. Любой другой умрёт. Этот артефакт священен для повелителя теней.

Молчание. Так Ривален этого не знал.

Бреннус ощутил злость Ривалена. И он его понимал. Еретик Шар угрожал их планам на Сембию. И чтобы помешать ему, похоже, что им придётся просить помощи у врага, врага, который выиграет от такой сделки.

Эревис Кейл, сказал Ривален горячими от ярости словами.

Похоже на то. Поскольку Кессон Рел украл часть божественной силы Маска, она не принадлежит ему. После его смерти, предположительно, она перейдёт к Избранному Маска, который испил из Чаши.

Мы не можем этого допустить, сказал Ривален.

Согласен, ответил Бреннус.

Спустя какое-то время Ривален сказал:

Я договорюсь о помощи Эревиса Кейла. А пока у меня есть для тебя новая задача, Бреннус.

Бреннус ждал.

Когда после смерти Кессона Рела освободится сила, я хочу её получить.

Гомункулы на плечах Бреннуса вздрогнули, наклонились вперёд и посмотрели друг на друга вдоль лица хозяина.

Вокруг Бреннуса всколыхнулись тени.

Ты хочешь эту силу?

Да. Или я хочу, чтобы она была уничтожена, хотя, думаю, скорее всего это невозможно.

Его всевышество об этом знает?

Молчание Ривалена послужило достаточно красноречивым ответом.

Бреннус сложил то, что он узнал от Мефистофеля и то, что Ривален рассказал ему о Кессоне Реле.

Ривален, прорицания утверждают, что божественную силу может забрать у Кессона только Избранный Маска. Если ты...

Мне нужно, чтобы ты нашел способ, Бреннус.

Ривален...

Мы должны убить Кессона Рела, чтобы остановить Бурю Теней, но нельзя позволить, чтобы его место занял Эревис Кейл.

Правда.

Есть способ. Должен быть. Найди его. Какими бы методами ты не воспользовался, используй их ещё раз.

Гомункулы пискнули и нырнули под его плащ. Бреннус покачал головой, вспоминая силу и величие архидьявола. Мысль о новой встрече его не обрадовала.

Ты не знаешь, о чём просишь, отправил брату Бреннус.

Ты видишь другой вариант?

Бреннус покачал головой.

Нет.

Ты узнал, что храм на краю ничто скоро будет уничтожен. У нас мало времени.

Да.

Тогда я буду ожидать скорого сообщения о твоём успехе. Я не забуду твою помощь в этом деле, Бреннус.

Связь затихла, оставив Бреннуса наедине с гомункулами и своими мыслями. Уставший, он решил перекусить. Он шагнул сквозь тени в столовую и нашёл там ожидающее его блюдо из грибов и тушёной говядины. Простая магия сохранила его горячим. Гомункулы спрыгнули со своего насеста и нависли над грибами, вдыхая аромат. Они не нуждались в еде, но любили услаждать свои чувства.

Неяркие сияющие сферы окутывали стол слабым зелёным светом. Густые тени лениво вились в воздухе. Умирающий огонь в большом камине выплюнул последние искры. Над очагом висел в раме портрет его матери, принявшей строгую позу. Он любил этот портрет; смеющиеся глаза и мягкая улыбка в точности передавали её характер.

Она стояла в длинном жёлтом платье, положив руку на спинку кресла. Её тёмные волосы, собранные в узел и подвязанные серебряной нитью с алмазами, заметно контрастировали с бледной кожей. На шее висело алмазное ожерелье — не та гранатовая цепочка, что лежала у Бреннуса в кармане, камнем лежала у него на душе. Портрет был сделан до того, как анклав шейдов сбежал от Глупости Карсуса на план Тени, до того, как Бреннус оставил создание конструктов ради прорицания. Если бы мать выжила, его жизнь была бы совсем другой.

Разыскать убийцу — его долг перед матерью. Если он узнал, как убить бога, наверняка сможет узнать и это. Он должен это узнать. Мефистофель знал имя убийцы. Или притворялся, что знает.

Он взял кубок ночного вина, выпил, но едва ощутил вкус. Бреннус поднял кубок к лицу, тени кружились вокруг, и принялся разглядывать его, пока думал. Его мысли обратились к Чёрной Чаше, и он попытался разобраться в событиях и их значении. Но происходящее было запутанным, тёмным. Он не мог просчитать эндшпиль.

-Бреннус.

Голос напугал его. Гомункулы ахнули, оторвали глаза от грибов, которые держали в руках. С Бреннуса потекли тени.

Из мрака в противоположном конце стола возник его отец, его всевышество Теламонт Тантул. На тёмном пятне лица сияли его платиновые глаза. Тени в комнате слетелись к нему, как железная стружка — к магниту. Теламонт скользнул вперёд, его ноги было не различить в облаке теней, что сопровождало его движения.

Бреннус вскочил со стула, ударился о стол, перевернул вино и напугал гомункулов.

-Ваше всевышество. Это редкая радость.

Его отец практически не покидал дворца. Заговоры и контрзаговоры, и тихая, не стихающая магическая война с Избранным Мистры отнимали всё его время.

-Давно мы не разделяли трапезу, Бреннус, - сказал его всевышество. Глубокий голос отца был сильнее всего похож на голос Ривалена среди всех принцев. Они были похожи во многом.

-Пожалуйста, садитесь, - сказал Бреннус, указывая на кресло напротив.

Вместо этого его всевышество остановился перед камином, разглядывая портрет жены. Тени вокруг него почернели, потянулись, чтобы погладить портрет. Сияющие сферы поблекли ещё больше.

Голос справа от Бреннуса произнёс:

-Леди Алашар была необыкновенной женщиной.

Из темноты выступил Хадрун, главный советник его всевышества. В обеих руках он держал тёмный посох, а вокруг вышитых на его мантии рун плясали тени.

-Хадрун, - сказал Бреннус, не в силах скрыть неприязнь в голосе. Его гомункулы показали советнику неприличные жесты. Хадрун не подал виду, что что-то заметил.

-Принц Бреннус, - сказал советник, наклонив голову.

Бреннус подчёркнуто не предложил советнику сесть.