— Я видела тебя. Это ты.

Не знаю, сказала ли Инга на самом деле столь жуткие и несправедливые слова, или мне послышалось. Это был даже не голос, а сиплый хрип или скрежет зубов. И все же, думаю, что Инга именно это пыталась произнести.

— Прости меня. — сказал я, быстро выпрямляясь. От ужасного запаха горелой человеческой кожи и медикаментов у меня закружилась голова. Мне необходимо уйти отсюда, пока я не потерял сознание от удушья.

— О, боже! Мамочка! — завопил где-то рядом отчаянный голос Леры. Ну, наконец-то. Все, моя миссия выполнена, уступаю место другим убитым горем родственникам. Занавес.

В коридоре сталкиваюсь с Костей. Красные воспаленный глаза, помятая одежда и сумасшедший взгляд. Странно, что не я, ни Дина не вспомнили, что и ему стоило бы сообщить. Лера подумала за нас.

— Пойдем. — взяв за руку оцепеневшую Дину, я потащил ее за собой по коридору. Костя провожал нас все таким же полубезумным взглядом.

— У тебя нет сигарет? — спросил я, очутившись на улице, и глубоко вдыхая свежий утренний воздух. Солнце уже тронуло робкими лучами крыши домов, отражаясь в стеклах верхних этажей. Улицы Москвы медленно оживали, на дорогах мелькали автомобили. На тротуаре махал веником подвыпивший дворник и сгорбленная старушка, разговаривая сама с собой, поднималась по ступенькам в дежурную аптеку. Возле урны завыла бездомная дворняга, и где-то далеко на ее призыв отозвалась другая. Жизнь неумолимо продолжала свой бег, не смотря на то, что именно в этот момент умирала моя третья жена. Круг замыкается, чтобы дать начало следующему витку. И так до бесконечности. Но мне глубоко плевать на философию бесконечности вселенной. Меня волнует настоящее.

— Я не курю, Влад. — покачала головой Дина. Тушь осыпалась и тенями легла под ее глаза, волосы растрепались и повисли неопрятными прядями вдоль лица. Я обнял ее и прижал к себе, почувствовав, как задрожали от рыданий хрупкие плечи.

— Я никогда не женюсь в четвертый раз.

Дина не помнила, в какой момент здравый смысл и рациональное восприятие поступков и решений изменили ей. Она словно выпала из привычного уютного мирка и окунулась в другую действительность, жестокую и мрачную, заполоненную людскими страданиями и горем. Девушка не понаслышке знала, что такое боль, как физическая, так и духовная, со всеми многочисленными ее перипетиями и обличьями, и знала, во что эта боль может вылиться, и какие разрушения в душе и мировоззрении произвести. Сильные становятся еще сильнее, еще лучше и мудрее, а слабые замыкаются в себе, и опускают руки. Она была слабой. Теперь Динара Измайлова четко поняла, как не правильно и бездарно проживала свою жизнь. Странно, что именно Влад Орлов, чье поведение и взгляды она считала аморальными и неправильными, попирающими все нормы, существующие лишь в ее воображении, открыл глаза на многие очевидные истины. Может быть, он выбрал не тот путь и средства для воплощения собственных амбиций в реальный результат, но достоин уважения за уверенность и твердость, с которыми шел вперед. Его грехи красивы, а их отрицание — лишь дань образу бессовестного человека. Сегодня Дина узнала много нового о сложном человеке — Владиславе Орлове. У него есть и душа, и совесть. Он так же боится, так же страдает и так же несет наказание, как все остальные. У него есть все, о чем можно только мечтать, но за каждый дар, каждое благо, полученное немалыми усилиями воли и благосклонной фортуной, Влад расплатился сполна. И то, как он принимал удары судьбы, вызвало в сердце девушки чувство, родственное восхищению. А сострадание и сочувствие на короткий период времени стерли пропасть между ними. Она очень боялась, что противоречивые страсти, кипящие в душе мужчины, примут отрицательную сторону и разрушат сильную и целеустремленную личность, сломают его. Но этого не произошло.

Пока она рыдала в его сильных и теплых руках, Влад полностью овладел собой. Он отпустил ее, когда Дина перестала всхлипывать, и стрельнул сигарету у медбрата, вышедшего покурить на крыльцо больницы. Сквозь туман пережитого стресса и слез, она смотрела, как Влад курит, облокотившись на колонну, и обратив взгляд мимо нее. Его лицо было сдержанным и отстраненным, неприступным для посторонних домыслов, относительно истинных мыслей и чувств этого непостижимого человека. Легкая небритость подбородка, впалые скулы, ярко-синие непроницаемые глаза, уверенность жестов, и тень усталости в уголках губ. Ни боль, ни горе, и внутренние переживания не коснулись его внешней оболочки. Он был красив, противоестественно и преступно красив. И, наверно, именно красота делала его жизнь такой легкой и такой сложной одновременно.

Она сказала ему, что следует вернуться в больницу и ждать вместе с Лерой и Костей изменений в состоянии Инги, но он решил иначе.

— Нет смысла сидеть на кушетке и вместе завывать, кусая губы, и заламывая руки. Такое проявление небезразличия и преданности ничем не поможет Инге. Облегчить ее участь может только чудо. А в чудеса я не верю с детства. — спокойно пояснил он, бросая окурок с урну. Потом повернулся к Дине и задумчиво отстраненно скользнул взглядом по дрожащей фигурке.

— Нужно отдохнуть, выспаться и привести себя в порядок. — утвердительно сообщил Влад. — Какой толк от нашего сочувствия, если мы падаем с ног от усталости. Тут недалеко есть гостиница. Остановимся там. Я не могу сейчас поехать домой. Если что-то изменится, нам позвонят.

Дина обхватила себя руками, зябко поежившись. На самом деле утро было теплым, причина ее озноба заключалась в бессонной ночи и пережитом стрессе. Смысл слов Влада дошел до нее не сразу.

— Я возьму такси, и вернусь домой…. - проговорила она. Орлов смотрел в ее глаза с настойчивой уверенностью.

— Нас там никто не ждет, и тебя тоже. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом. — просто сказал он.

И Динара не могла отказать. Конечно, Влад очень хорошо держится и старается казаться сильным, но даже ему необходимо плечо, на которое можно опереться. Разве она имеет право отказать нуждающемуся в моральной поддержке и помощи.

Он снял одноместный номер с одной кроватью, на которую они упали прямо в одежде совершенно обессиленные и разбитые. Дина положила телефоны на прикроватную тумбочку и позволила Владу обнять ее и уткнуться колючей щекой в тонкую девичью шею. Через минуту он уже спал, а она смотрела в потолок, рассеяно и ласково перебирая пальцами его волосы. Ее сердце разрывалось от жалости к Инге, от боли и несправедливости жизни, она скорбела по Сергею Липатову, так рано ушедшему и не успевшему сделать счастливой любимую женщину. Она сочувствовала Лере, в один миг потерявшей обоих родителей, которых еще вчера не хотела признавать, и Косте…. И, конечно, Владу. Она трезво смотрела на вещи, и понимала, что шансов у Инги совсем мало. А это значит, что Орлов без пяти минут вдовец. В третий раз. Страшно представить, что твориться в его душе. Каким сильным или равнодушным нужно быть, чтобы пережить все это. И не винить себя, не искать кармические причины происходящему.

— Почему за мои грехи платят другие? — спросил он двумя часами позже. Разбудил его телефонный звонок. Лера сообщила, что ее мать только что умерла.

Он снова поехал в больницу, чтобы с другими членами семьи исполнить последний долг перед покойной. И Дина не последовала за ним. Ее миссия тоже была окончена. Кризис личности Влада, сопровождающийся слабостью, приступами гнева и полной безоговорочной апатией миновал. Он снова был собран и уверен в себе. Или просто продолжил играть привычную роль. Дина не стала вдаваться в подробности и пытаться анализировать поведение Влада. Она отправилась в особняк Тихомировых, чтобы увидеть маленького человечка, который, как и прежде, остро нуждался в ее любви и понимании.