Род медленно шагнул к дереву.

Остановился он тогда, когда уперся носом в шершавую кору, которая почему-то ни капельки не собиралась таять и испаряться.

— Папочка, у тебя очень даже глупый вид,— оповестила Рода Корделия.

— Правда? Ни за что бы не догадался,— пробормотал Род и отвернулся от дерева. Встретившись взглядом с Гвен, он сказал: — Не получилось, милая.

— Нет,— покачала головой Гвен.— Похоже, не получилось.

— А это точно тут было? — с надеждой спросила Корделия.

Род постучал кончиком пальца по коре дуба.

— Вот отметина. Я ее сам нацарапал. Нет, солнышко, кто бы ни открыл для нас эту замечательную дверь, теперь он закрыл ее.

— Ну хотя бы,— философски заметила Гвен,— теперь не придется для тебя ужин на печке держать.

— Это точно,— вымученно улыбнулся Род.— По крайней мере, мы все здесь.

— Нетушки, папочка! — воскликнула Корделия.— Вот и не все! И как вы только могли забыть про Грегори!

— Я-то не забыл про него,— заверил дочку Род.— А вот тот, кто поймал нас, забыл.

— Поймал?! — вытаращив глаза, ахнул Магнус.

— А ты не догадывался? — Род горько усмехнулся сыну.— Да, сынок, я думаю, что кто-то нарочно устроил здесь для нас ловушку, и надо сказать, получилось это у него просто прекрасно.— Он перевел взгляд на Гвен.— В конце концов, все это не лишено смысла… И объяснение может быть одно-единственное. Сгущаются тучи в отношениях между Церковью и престолом в Грамерае — в нашем Грамерае. И у меня есть вполне обоснованные догадки на тот счет, что Церковь на обострение отношений с королем и королевой подталкивают агенты с других планет. И что же происходит? Аббат и монархи встречаются нынче вечером, и все идет к тому, что они разругаются в пух и прах, но тут вмешиваюсь я и рушу чьи-то коварные планы — уговариваю всех прислушаться к голосу разума. Ну и, само собой, тем, кто стоит за всем этим, очень нужно, чтобы я перестал путаться у них под ногами.

Магнус сдвинул брови.

— А мы при чем, папа?

— При том, что ты — весьма способный и могущественный юный чародей, мой отпрыск, и это известно всем и каждому в Грамерае. И если все это затеяно ради того, чтобы вспыхнула война между Церковью и престолом, можете не сомневаться: в интересы тех, кто это затеял, не входит победа престола! Поэтому вполне резонно убрать с поля боя главные фигуры противника — меня, твою маму и тебя. Не забывай, они проиграли из-за тебя одну войну, когда тебе было всего-то два годика. А Джеффри уже три, а Корделии — все пять! Откуда им знать, на что вы способны! — «И мне, между прочим, тоже».— Ну и раз уж сети расставлены, так почему же не поймать в них сразу всех пятерых бедокуров?

— А как же Грегори, папа?

Род пожал плечами.

— Думаю, наши враги предпочли бы, чтобы твоя мама и его захватила сюда, но этого не случилось, и я не думаю, чтобы они по этому поводу от горя не спали ночами. Ведь ему еще и года не исполнилось. Даже если бы он владел всеми тайнами магии, что бы он мог поделать против взрослых? Нет, я не думаю, чтобы они держали вход открытым только ради того, чтобы залучить Грегори,— тем более что при таком раскладе мы, все пятеро, могли бы смыться отсюда! Да, кстати, а кто сидит с Грегори?

— Пак и еще одна эльфийка,— ответила Гвен.— Ты не бойся, она умелая нянька.

Род кивнул.

— Ну а если что, так ей Бром подскажет.

— Он так интересуется нашими детьми,— вздохнула Гвен.

— А-а-а… Ну да.— Род вспомнил о том, что дал Брому слово: не рассказывать Гвен о том, что он — ее отец,— Это здорово, когда такое происходит. На самом деле я не удивлюсь, если он сам примчится из Эльфландии, чтобы присмотреть за малышом Грегори, а уж если с ним будет Бром — это, считай, надежнее, чем если бы ребенок находился в гранитной крепости под охраной фаланги рыцарей и трех боевых фургонов. Нет, я думаю, до нашего возвращения с ним все будет в порядке.

— До? — настороженно переспросил Магнус.— Значит, ты веришь, что мы вернемся, папа?

На самом деле Род действительно верил в это — пока Магнус не спросил, но говорить об этом не собирался. Бывали случаи, когда оставаться телепатическим невидимкой даже для членов собственного семейства было удобно.

Правда, таких случаев бывало немного. Гораздо больше бывало случаев, когда телепатическая глухонемота становилась проклятием для Рода, когда он казался себе изгоем в собственной семье.

Он поежился и постарался не думать об этом.

— Конечно, мы сможем вернуться! Это ведь всего лишь задача, а все задачи рано или поздно решаются, верно?

— Верно! — хором прокричали дети, и Род против воли усмехнулся. Хорошо, когда они рядом. Почти всегда — хорошо.

— А теперь расскажи — как! — требовательно воскликнул Магнус.

— Ну… Я не зна…— Род обвел взглядом округу.— Не так-то много у нас сведений, чтобы строить гипотезы. Мы даже толком не понимаем, где находимся, какими располагаем материалами и инструментами — а узнать об этом было бы совсем неплохо, потому что нам, может быть, придется заняться постройкой собственной машины времени. И если на то пошло, мы даже не знаем, есть ли тут еще люди, кроме нас!

— Ну так давайте это выясним! — решительно проговорил Магнус.

Род почувствовал, как губы его снова разъезжаются в улыбке.

— Верно. Пошли! — Он обнажил кинжал.— Оставляйте метки на деревьях, ребятки,— может быть, нам придется искать дорогу обратно. Вперед… марш!

— Надеюсь, ваше путешествие было приятным, отец Ювелл.

— Как обычно, ваша милость,— ответил отец Эл и с удовольствием подцепил вилкой очередной пучок спаржи, которая на вид была свежайшей.— В полете и вообще я чувствовал себя прекрасно — столько времени для молитвы. Вот попасть на корабль — это была проблема.

Епископ Фомало едва заметно улыбнулся.

— О, это всегда проблема, не так ли? Если не ошибаюсь, мой секретарь сказал, что вы — из Ватикана.

На самом деле епископ отлично знал, что это именно так, и именно поэтому пригласил отца Эла отужинать у него. Не ради того, чтобы произвести на гостя неизгладимое впечатление, а всего лишь потому, что мог выкроить только эти полчаса — рабочий день епископа загружен под завязку.

Отец Эл кивнул, прожевал и проглотил спаржу.

— Но официального статуса у меня нет, ваша милость. В некотором роде — неформальный незваный гость, да еще и с кучей неприятностей.

Епископ нахмурился.

— Но в моей епархии нет никаких неприятностей — по крайней мере никаких настолько серьезных, чтобы они могли привлечь внимание Ватикана.

— Таких, о каких бы вы были осведомлены,— нет.— Отец Эл попытался изобразить сочувственную улыбку.— Кроме того, трудно судить, о вашей ли епархии речь.

Епископ Фомало вроде бы немного успокоился.

— Ну, будет вам, святой отец! Наверняка в Ватикане точно знают, какие звездные системы входят в мою епархию.

— Лундрес, Середин и Вентрелес — если не ошибаюсь, именно такие названия присвоили этим звездам колонисты. К сожалению, не сумел запомнить их каталожные номера.

— Да и мне пришлось бы заглянуть в каталог, чтобы назвать их номера,— смущенно улыбнулся епископ.— Колонии существуют на третьей и четвертой планетах Лундреса, на четвертой — Середина и на второй — Вентрелеса.

— Но на луны и астероиды пока не распространились?

— Нет, пока нам вполне хватает планет. Ведь в целом в колониях проживает не более миллиона человек.

— Так мало? Надеюсь, это не говорит о демографической катастрофе?

— Вряд ли,— с трудом сдержал улыбку епископ.— Но когда все начинается с колонии с населением в тысячу человек, святой отец, на то, чтобы добиться солидного прироста населения, уходит некоторое время даже при наличии банка спермы и яйцеклеток.

— О да, конечно. Надеюсь, вы простите мне мое невежество, ваша милость. Я еще ни разу не бывал в такой дали от Терры. А ведь расстояние имеет значение. Когда столь незначительное число прихожан разбросано на многие световые годы друг от друга, поддерживать связь с ними тяжело.