Но аббату ни в коем случае нельзя было позволить заподозрить что-либо в этом духе, и вдобавок Роду нужно было удовлетворить любопытство.

— Итак, милорд,— напомнил он аббату,— относительно основателя вашего ордена…

— А? — Аббат рассеянно посмотрел на Рода.— Ах да, я же сказал, когда будет время.

— Времени у меня более чем достаточно,— заверил его Род.— Жена меня сегодня не ждет к ужину.

Послышался негромкий мелодичный звон, и перед Родом возник Тоби. Он был бледен.

— Лорд Чародей, поезжайте скорее! Гвендилон послала за вами… Ваш сын, Джеффри… Он растворился в воздухе!

Род еле сумел сдержать охвативший его страх.

— Но… Он это все время делает, Тоби, тем более что только что там побывал ты. Он просто потерялся, вот и все, да?

— Послала бы она за вами, если бы он просто потерялся?

— Нет, проклятье, не послала бы! — Род быстро обернулся к аббату.— Прошу прощения, милорд, но дело поистине срочное! Жена у меня — женщина на редкость рассудительная!

— О, несомненно, поторопитесь, и не тратьте время на то, чтобы просить прощения у болтливого старика! Да благословит вас Господь, лорд Чародей!

— Благодарю вас, милорд!

Род развернулся на каблуках и опрометью метнулся к двери в сопровождении Тоби.

— Ты все-таки постарайся не возникать вот так… резко, когда поблизости священник,— посоветовал Род юному колдуну.— Они, знаешь, на этот счет люди нервные.

— Интересно, что ждет меня на этот раз? — пробормотал отец Эл, мчась по подземному туннелю в пневматической кабине вместе с десятком попутчиков с Терры. Добравшись до табло отправления, отец Эл нашел нужный рейс. Оказалось, что корабль до беты Кассиопеи отправляется в 17.23 по Гринвичу от одиннадцатого причала терминала на сороковом градусе северной широты. Взглянув на часы, отец Эл, к своему ужасу, обнаружил, что уже 17.11, а он находится на двести двадцатом градусе южной широты. Это означало, что от ближайшего отправляющегося звездолета его отделяло сто восемьдесят градусов как по вертикали, так и по горизонтали, а уж это, в свою очередь, означало, что он находился ровнехонько в противоположной точке на поверхности планетоида диаметром две с половиной мили, который собой являла космическая станция Проксима!

Вот почему ему пришлось отправиться в скоростное путешествие по туннелю. Единственным утешением было то, что ему не пришлось проходить таможенный досмотр, так как он продолжал находиться внутри станции. Ну и еще радовала скорость — кабинка мчалась по туннелю, одолевая два с половиной километра за три минуты. Так что весь путь кабинка могла бы проделать менее чем за минуту, если бы компьютер не ограничивал ускорение и торможение до полутора g в начале и конце трассы. Учитывая обстоятельства, отец Эл был готов на все ради быстроты и, наверное, не задумываясь, ответил бы «да», даже если бы его предупредили о том, что он в итоге превратится в подобие тоненького слоя зубной пасты на лобовом стекле кабинки. У него ушло пять минут на поиски нужного туннеля и еще четыре минуты на ожидание кабинки.

При торможении священника качнуло вперед, но, как только кабинка окончательно остановилась, он обрел равновесие. Двери с шипением открылись, и вот отец Эл уже устремился вперед, прокладывая себе путь сквозь толпу.

— Прошу прощения… Извините… Прошу извинить меня, мадам… О боже! Простите, я вам на ногу наступил, сэр…

Но вот наконец он выбрался из толпы и, судорожно сжав ручку чемодана, встал перед табло отправления. Минуты бежали издевательски быстро, а ласковый безличный голос откуда-то сверху оповещал пассажиров о том, что рейс номер сто десять до беты Кассиопеи отправляется от одиннадцатого причала и что пассажиров просят срочно занять свои места.

Наконец двери кабины лифта с шипением разъехались в стороны. Отец Эл, сдерживаясь из последних сил, дождался, пока из кабины выйдут пассажиры, и, как только она освободилась, бросился внутрь. Он совершил ошибку, войдя первым: следом за ним в кабину втиснулись еще пятеро человек. Двери закрылись, и отец Эл, опомнившись, принялся протискиваться обратно.

— Простите… Извините… Я очень тороплюсь… Простите, сэр, но мой рейс вот-вот отправится, а следующего ждать так долго…

Но вот двери открылись, и отец Эл выбежал из кабины и помчался вперед, одним глазом поглядывая по сторонам во избежание столкновений, а другим читая табло. Ага! Вот они! Выходы на посадку с десятого по пятнадцатый и стрелочка-указатель влево! Священник развернулся с проворностью кометы, облетающей Солнце, и ринулся вперед, оставляя позади пышный хвост в виде отдавленных ног, ушибленных локтей и разгневанных воплей.

Одиннадцатый выход! Отец Эл резко затормозил, бросился к дверям и вдруг, к своему ужасу, увидел, что они заперты! С упавшим сердцем он посмотрел вверх и увидел, как тает вдали светящаяся точка — то горели огни святого Эльма, окружавшие корабль, который вел вперед планетарный двигатель.

На миг отец Эл впал в отчаяние, но в следующее мгновение совладал с собой и расправил плечи. С какой стати ему было так расстраиваться? В конце концов, до следующего рейса не могло быть так уж далеко.

Однако табло отправления придерживалось на этот счет противоположного мнения. Следующий рейс до беты Кассиопеи отправлялся через неделю! Отец Эл смотрел на табло, не веря своим глазам. В ушах у него звучало предупреждение Йорика — он должен был торопиться. Род Гэллоугласс должен был исчезнуть, а отцу Элу во что бы то ни стало следовало исчезнуть вместе с ним!

И тут в глубине сознания священника зародилось ужасное подозрение. Конечно, наверняка судить было рано… Если бы препятствия возникли на его пути трижды, можно было бы не сомневаться в том, что ему упорно мешает враг, но пока что неудачи постигли его только дважды… Род Гэллоугласс вот-вот должен был открыть в себе какую-то необычайную силу, и, вероятно, в его складе характера была какая-то слабость, как у всякого человека, какой-то серьезный минус — наверняка надежно спрятанный, но от этого никуда не девающийся. Этой слабости вполне могло хватить для того, чтобы его душой завладели и переориентировали ее на злые дела, и эти злые дела тоже были бы надежно замаскированы и хорошо продуманы — настолько надежно и хорошо, что в них почти невозможно было бы признать злые дела, но от этого они не стали добрыми. Он мог бы стать могущественным орудием в руках Зла, а мог бы стать могущественной силой Добра, если бы кто-то вовремя указал ему на нравственные просчеты и помог от них избавиться.

Определенно, шансы сил Зла значительно возросли бы, если бы отец Эл не добрался вовремя до Рода Гэллоугласса.

А осуществить подобный замысел силам Зла было очень даже легко и просто: для этого вполне хватало того, чтобы он пропустил нужный рейс и прибыл на Грамерай слишком поздно! А уж для этого силам Ада нужно было только немножко помочь естественной людской извращенности. Быть может, капитан корабля пребывал в дурном расположении духа и решил не ждать ни секундой больше положенного, хотя один из пассажиров, заказавших себе место, еще не прибыл… Быть может, диспетчер кос-мопорта в этот день с кем-то поругался и из всех рейсов выбрал именно этот, и именно его загнал на терминал, расположенный на двести двадцатом градусе южной широты вместо сорокового северной. Короче говоря, закон Финагля — этот универсальный закон подлости — торжествовал. Извращенность вселенной приближалась к максимуму.

Отец Эл развернулся на каблуках и зашагал к центру терминала.

Добравшись до центральной зоны, священник побрел вдоль торгового ряда. Церковь делала все, что было в ее силах, дабы все ее члены имели доступ к таинствам, в какой бы немыслимой дали от Терры они ни находились, а особенно там, где они наиболее нуждались в утешении и укреплении духа. Один орден обращал на эту проблему особое внимание. Наверняка без внимания не осталась такая крупная станция на пути космических лайнеров…