Он отпустил Рода, легонько отшвырнул (но этого хватило, чтобы Род врезался спиной в стену), а сам продолжил путь.

Род, придя в себя, зашагал за ним, но успел поймать направленный в спину Большого Тома взгляд Туана, полный холодной ненависти.

— Сейчас за угол поворачивать будем,— прошептал Том,— Гасите свет.

Род выключил фонарик, а через пару мгновений стена под его левой рукой закончилась. Род повернул за угол и увидел тусклое пятнышко света в конце темного короткого коридора.

Большой Том остановился:

— Там снова поворот, а за ним дозорный стоит. Так что — на цыпочках, братцы.

И он, исполняя собственное распоряжение, пошел вперед, ступая мягко, по-кошачьи. Род пошел за ним, чувствуя затылком горячее дыхание Туана.

Приблизившись к углу, спутники услышали доносившееся справа, из нового коридорчика, ритмичное негромкое посапывание.

Большой Том злобно, по-волчьи оскалился и прижался спиной к стене. Род последовал его примеру… и отшатнулся, ахнув и невольно содрогнувшись.

Том гневно зыркнул на него, призывая к молчанию.

Род взглянул на стену и увидел какую-то плотную бело-серую блямбу, приклеившуюся к камню. Это ее он коснулся затылком. Блямба была рыхлая, холодная и влажная.

Род, глядя на нее, снова брезгливо поежился.

— Это же всего-навсего ведьмин мох,— шепнул ему на ухо Туан.

Род нахмурился:

— Ведьмин мох?

Туан недоверчиво глянул на него:

— Чародей, а не знаешь ведьмина мха?

От ответа Рода спасло то, что посапывание за углом неожиданно стихло.

Все трое разом затаили дыхание и прижались спинами к стене. Род при этом всеми силами старался не прикасаться к ведьмину мху. Том метал в него гневные взгляды.

Тишина таила в себе какие угодно неожиданности.

— Стой! — прокричал голос за углом.

Все трое окаменели, как парализованные.

— Куда это ты плетешься в такой час? — ворчливо поинтересовался дозорный.

У Рода по спине мурашки побежали.

Дозорному ответил гнусавый, дрожащий голос:

— Да я вот… уборную ищу.

Все трое разом облегченно выдохнули.

— Говори «сэр», когда с солдатом разговариваешь.

— Сэр,— послушно отозвался гнусавый.

— Ты зачем мимо поста пройти хотел, отвечай?

— Так ведь… уборную ищу… сэр!

Часовой ядовито захихикал:

— А с каких это пор у нас уборная рядом с женской половиной? Вот и врешь ты все. Иди, спи дальше. Не видать тебе нынче подружки, как своих ушей.

— Но я же…

— Нет! — рявкнул дозорный.— Правила тебе известны. Сначала Пересмешника спроси.— Тут голос дозорного стал почти что доверительным и сочувствующим.— Да тут ничего такого нет. Он тебе бумагу даст, а там все прописано будет: разрешено, дескать, когда и где. Он насчет этого мужик очень даже покладистый.

Гнусавый закашлялся и сплюнул.

— Ну все, топай,— проворчал дозорный.— Спроси у него разрешения, а мне-то чего?

— Угу,— буркнул гнусавый,— и потом вот так всякий раз дозволения просить, всякую ночь, когда я ее видеть пожелаю? Вот ведь была на свете одна-единственная вещь, что так дешево доставалась, а теперь…

Голос часового снова стал суровым.

— Слово Пересмешника — закон, и если ты меня плохо понял, то сейчас моя дубинка тебе получше все втолкует!

Последовала пауза, затем прозвучал сердитый, отчаянный вскрик и звук поспешно удаляющихся шагов.

Снова воцарилась тишина, а через некоторое время часовой вновь мирно засопел.

Род глянул на Туана. Лицо юноши было мертвенно-бледным, а губы он сжал с такой силой, что они побелели.

— Верно ли я понимаю, Туан? Вы ничего не знали об этом? — шепотом спросил у него Род.

— Не знал,— прошептал в ответ Туан.— А они тут времени зря не теряли с тех пор, как избавились от меня. По часовому в каждом коридоре, письменное разрешение требуют на то, чтобы двое могли разделить ложе… это будет похуже, чем у лордов на юге!

Том вскинул голову.

— Нет! — сердито прошипел он.— Это всего лишь неудобства! Цель, ради которой все это делается, оправдывает средства.

Род был согласен с Туаном. Полицейское государство, жесткий контроль за всеми аспектами жизни человека — марксистские взгляды Пересмешника демонстрировались во всей красе.

— Какая же цель может оправдывать такие средства? — фыркнул Туан.

— Ну…— проворчал шепотом Большой Том,— больше еды для всех, больше хорошей одежды, чтобы не было бедняков и голодающих.

— И все это благодаря планированию рождаемости,— пробормотал Род, бросив красноречивый взгляд за угол.

— Но как же этого добиться? — еще громче спросил Туан, не обращая внимания на отчаянные безмолвные призывы Рода говорить потише.— Письменными разрешениями на любовные утехи? Я не понимаю — как?

Губы Тома презрительно скривились.

— И не поймешь. А вот Пересмешник знает как!

Туан вытаращил глаза, выпятил подбородок, рука его скользнула к кинжалу.

— Ты ставишь себя выше дворянина, смерд?

— Не надо, джентльмены! — в отчаянии прошептал Род.

Большой Том напрягся, ухмыльнулся, в глазах его заплясали насмешливые огоньки.

— Пусть кровь рассудит нас,— сказал он в полный голос.

Туан выхватил кинжал и бросился к обидчику.

Том обнажил небольшой меч.

Род выставил согнутые в локтях руки, чтобы сдержать задир.

— Джентльмены, джентльмены! Я понимаю: вас обоих очень тревожат насущнейшие вопросы, но я обязан напомнить вам, что совсем рядом спит — и к тому же не слишком крепко — часовой, который может поднять на ноги весь Дом Кловиса!

— Но это… это нестерпимо, Род Гэллоугласс!

— А как же! — хмыкнул Большой Том,— Правду терпеть — это всегда трудновато.

Туан рванулся к нему, пытаясь нанести удар через голову Рода. Род уперся локтем в ключицу молодого Логира и пригнулся. Лезвие клинка просвистело у него над головой.

Том негромко рассмеялся:

— Вот они, благородные господа! Последний дурак — и тот бы понял, что до меня не дотянуться! А благородный знает, что проиграет, а все равно пыжится изо всех сил.

Род искоса глянул на Тома:

— Ты непоследователен, Большой Том.— Можно сказать, это прозвучало почти как комплимент.

— Ну уж нет! — прошипел Том. Глаза его метали молнии.— Пытаться совершить невозможное — так только дураки поступа-

ют! Все дворяне — дураки, а дороги к их утопиям вымощены костями крестьян!

Туан сплюнул:

— А на что еще они…

— Тихо! — Род гневно посмотрел на обоих.— Неужели мне так и не удастся уговорить вас забыть о разногласиях ради общей цели хоть на время?

Том выпрямился во весь рост и сверху вниз глянул на Туана.

— Малявка,— презрительно процедил он сквозь зубы.

Род отпустил Туана, развернулся к Большому Тому и обеими руками ухватил того за ворот. Том ухмыльнулся и продемонстрировал Роду огромный кулак.

— Чего угодно, хозяин?

— Сейчас здесь что за утопия, Большой Том? — решительно спросил Род.

Ухмылка Тома исчезла. Он нахмурился.

— Ну… чтобы народ Грамерая сам правил своей страной.

— Правильно! — Род разжал пальцы, потрепал Тома по щеке.— Умница! Хороший мальчик! За эту неделю заработал серебряную звездочку! И что же надо сделать в первую голову?

— Убить советников и дворян! — осклабился Большой Том.

— Совсем хорошо! Золотую звездочку этому умному мальчику! Ты подаешь большие надежды, Большой Том! Ну а теперь, если ты хочешь стать совсем-совсем хорошим мальчиком, скажи своему учителю, что надо сделать до того?

Том посерьезнел:

— Взять в плен Пересмешника.

— Пять с плюсом! А еще раньше?

Брови Большого Тома сошлись на переносице.

— Что? — обескураженно спросил он.

— Рты закрыть, вот что! — шепотом рявкнул ему прямо в лицо Род и развернулся к Туану.— Так. Что нам делать с этим часовым? — А под нос, чтобы никто не слышал, Род прошептал: — А ведь я тут политическое перемирие заключаю, елки зеленые!

Туан упрямо выпятил подбородок.

— Прежде чем мы сделаем хоть шаг вперед, этот человек должен признать меня лордом и соответственно обращаться ко мне!