Все весело согласились.

— А если серьезно, то с таким мы еще не сталкивались, — добавил Григорий Валентинович. — Год был труднейшим и напряженным. За нашу республику взялись всерьез. И играть будут вдолгую. Нам объявили войну на уничтожение. Мы, конечно, не сдадимся, но впереди еще очень много чего... Помните — я еще перед этими событиями предупреждал? Всё сбылось, к сожалению.

— Наше общество повзрослело. Оно сдало суровый экзамен, — сказал профессор. — Сразу стало ясно, кто за независимость, а кто за то, чтобы мы стали пищей. Мы пережили момент истины. Произошла кристаллизация и консолидация всех здоровых сил. Раньше, надо признать, всё было как-то размыто, неопределенно. Многовекторность эта пресловутая... Они естественное и искреннее желание нашей страны сохранить мир и добрососедство со всеми восприняли как слабость, готовность прогнуться, принять то, что заведомо чуждо нашим национальным интересам... Но они ошиблись. Сейчас во многом проще. Сейчас есть мы — и есть они. А власть взяла четкий курс на исправление всевозможных недоработок. В том числе и по причине того, что о многих людях, общественных силах думали лучше, чем они есть на самом деле.

— Мы должны осознать себя и свой путь, свою миссию, — сказала Наташа. — Предназначение, предначертание. Дао, как говорят китайцы. Мы не одни в мире. А мир корежит серьезно. И чем дальше, тем жёстче. Закручивается спираль системного кризиса мирового капитализма, из которого владельцы планеты будут стремиться вырулить путем пожирания всего, до чего дотянутся. Материальных ресурсов, неважно, кому они сейчас принадлежат. Людей. Тотальная фашизация, гигантский концлагерь. Неорабовладельческий уклад. И поэтому так важно осознавать, что мы не сами по себе. И что у нас есть миссия более высокого порядка, нежели просто выжить как независимая страна. Поговорим об этом, кстати, через две недели. Соберемся в «Великом Камне». Там сейчас по контракту работает двоюродный брат нашей Чан Чуньлань, инженер-проектировщик производственных систем. А ее отец в середине января прилетит к нам с официальной делегацией, он отвечает за научные связи. Ученый-международник, вхож в серьезные круги в Пекине...

— Да, с интересом пообщался бы, — произнес полковник.

— Отлично, договорились. Ближе к делу сообщу, когда и где встречаемся.

— Ага... — ответил Григорий Валентинович. — Давайте новый тост! За нашу Беларусь и ее лидера!

— Да, давайте, — сказала Вика. — Я хоть и не имею белорусских корней и оказалась здесь волею трагической судьбы, но я полюбила эту страну. Нашу страну. Да, это и моя теперь страна... И я рада, что вы избежали того ужаса, что у нас...

— Да, и это отлично. Страна наша жива и не сдается. И мы все живы и на своем посту. И будем жить! — воскликнул Егор Иванович.

В родовом замке пэра Великобритании графа Ричарда Саммерфилда собрались десятки благородных особ из разных стран. В последние сутки в лондонских аэропортах садились бизнес-джеты из США и Канады, Австралии и Новой Зеландии, Германии и Италии, Дании и Нидерландов, Швеции и Норвегии, Австрии и Швейцарии, Франции и Бельгии, Люксембурга и Лихтенштейна. Аристократического бомонда не касались запреты на перелеты, введенные под предлогом пандемии в отношении простолюдинов.

Отец и сын Беляковы приехали сюда, в пригород Лондона, за два дня до нового года, управившись с делами в КОКСе. В Москве, в случае чего, оставались «рабочие лошадки».

— Леди и джентльмены! — провозгласил хозяин поместья, когда все гости, наконец, расселись за большим, роскошно сервированным столом. — Мы с Маргарет и Сильвией рады приветствовать всех в своем родовом гнезде. Мы собрались здесь по случаю радостного и волнующего события в нашей жизни. Наша единственная дочь выходит замуж за очень благородного человека — лорда Влада Старлинга. Он британец, пэр, барон. Изначально российского происхождения — из высшего круга современного российского дворянства. Его досточтимый отец, сэр Эндрю Бельякофф — один из властителей России, начальник тайной полиции.

Собравшиеся восторженно зааплодировали.

— Сэр Эндрю, — обратился граф к Белякову-старшему. — Сегодня у наших детей помолвка. Давайте же благословим их на семейный союз! Мы породнимся! Мы теперь единая владетельная семья!

Они крепко пожали друг другу руки...

— ...Всё идёт по заранее расписанному плану, — сказал Бутчер, когда все торжественные слова были произнесены и гости, наконец, приступили, поглощая изысканные яства, к свободному общению. — Позавчера был опереточный штурм Капитолия, и теперь наш рыжий клоун и все его шестерки разгромлены и зачищены. В течение последующих месяцев их будут устранять, списывая на инсульты и самоубийства. Ронни с сослуживцами об этом позаботится. А их кумира отключат от всех социальных сетей, ему навсегда заткнут рот. Это четкий сигнал — свобода слова существует только для тех, кому мы даем это слово. Пусть больше ни у кого не будет никаких иллюзий!

— Да, Билл! — откликнулся генерал армии. — Наша власть над миром укрепляется с каждым днем! Да, наша! Я вместе с семьей теперь сопричастен мировым делам! Так ведь?

— Разумеется, дорогой Эндрю. Вот видишь — я человек слова. Пройдет еще время — и достойнейшие из ваших владетельных родов вольются в высшие глобальные владетельные семьи. Это естественный процесс. Мы сообща вершим судьбу планеты!

— Мы очень рады идущим глобальным преобразованиям. Простолюдинам, наконец, указали на их место в стойле, — сказал начальник КОКСа.

— Именно так, Эндрю. Завершается круг преобразований. Всё это время, пока нынешний строй складывался, действовали принципы Просвещения и 1789 года. На новом витке развития владельцы высшего капитала естественным образом возрождают аристократические традиции, черпая силы в опыте древних титулованных родов. А, значит, грядет новая — и уже навечно — правовая система. Все эти права человека, свобода слова, неприкосновенность личности уже безнадежно устарели и не отвечают нашей воле. Есть мы, владетели, и есть принадлежащие нам рабы. И так будет всегда. Мы выстроили этот мир. Остается только вместе прихлопнуть этот чертов Китай, и на всей планете воцарится тысячелетняя гармония. Вечно юные небожители — и те, кто им служит. Наше новое право — абсолютная и ничем не ограниченная власть над мирозданием. А низы — источник нашего вечного блаженства — будут иметь только то, что мы им позволим. И жизнь, и смерть каждого из них — в наших руках. Так уже было, и так будет снова. Всё возвращается на круги своя.

— Да, Билли. Всё возвращается, — удовлетворенно произнес генерал армии...

— ...Ну как, миледи? Тебе, надеюсь, хорошо со мной? — спросил Влад свою невесту.

— Да, милорд, — с улыбкой ответила юная графиня. — Я так счастлива, что мы вместе. И будем вместе... Ты моя судьба. Мой Дракула...

— И я счастлив, любовь моя... — сказал Скворцов и страстно поцеловал Сильвию.

— Надо же... Самого президента забанили, — сказал Дашкевич. — Во дают! Можно подумать, у них свободы больше, чем у нас? У нас такое немыслимо. Хотя я, конечно, предполагаю, что тут подвох. Благодаря тому, что ты нам объясняешь. И здесь, как я понимаю, прослеживается фактор консолидированного глобального капитала?

— Да, Денис, именно так, — подтвердил Смирнов. — Трамп представляет индивидуализированный остаточный капитал, и на него пытались ориентироваться такие же, как он. И соответствующие слои широких масс. Но их время уходит. И это не чья-то злая воля, а объективный естественный процесс. Хотя вряд ли он сам это понимает со своим дремучим антимарксизмом. Пусть лично он и неглупый вроде человек. Но на самом деле неважно, кто является главным угнетателем, кто зажимает свободы — государственный аппарат, как в управляемой рейдерским классом России, или то или иное щупальце консолидированного глобального капитала, как в США и странах-вассалах. В данный момент этим щупальцем выступили социальные сети — империалистические корпорации, включенные в единую структуру. То есть работает чисто фашистская система. Вырожденцы накладывают запрет на неподконтрольные глобальной олигархии соцсети, уничтожают свободу слова, собраний, передвижения. Власть консолидированного капитала сейчас можно удержать только тотальной высокотехнологической слежкой, серийным адресным устранением наиболее пассионарных, авторитетных и умных общественных деятелей, поставленным на научную основу промыванием мозгов, фактической монополией господствующего класса на массовое распространение социально значимой информации.