— Мадемуазель, взгляните на этот листок бумаги, попавший ко мне, — что вы можете о нем сказать?
Ручка с розовыми ногтями отодвинула одну из створок ширмы. Представшее взору Николя зрелище было очаровательным. Мадемуазель Бишельер занималась своим туалетом. Она была причесана в детской манере — легкая масса ее светло-каштановых волос была перевязана лентой. Полотняная рубашка широко распахнулась на изящной груди, которая была видна даже через накинутый на плечи муслиновый пеньюар. Она смотрела на Николя, опустив одну ногу в фарфоровую чашу с водой. Другая нога, завернутая в полотенце, покоилась на табурете. Ее довольно маленькие глаза были глубокого синего цвета. Брови, выщипанные пинцетом, подчеркивали правильные черты лица и его безупречный овал. Маленькие ямочки на щеках оживляли открытое лицо. Рот, немного большой, но чувственный, скрывал маленькие идеальные зубы. Нос был чуть вздернутый, со слегка приплюснутым кончиком. Если бы не этот небольшой недостаток, ее черты были бы идеальны, но Николя был из тех, кто считал, что маленькое несовершенство делало женщину еще более соблазнительной. На туалетном столике лежали в беспорядке флаконы, щетки, гребни, ленты, коробочки с помадой и пуховки. Рядом с креслом в ящичке из дерева ценной породы лежала дюжина разноцветных бутылочек. Актриса изобразила смущение.
— Месье, я, возможно, кажусь вам бесцеремонной, что, разумеется, вас шокирует. Но не будете ли вы так любезны помочь мне вытереть ногу?
Николя бесстрашно приготовился к обороне. У него слегка заколотилось сердце. Он развернул полотенце, встал на колени и вытянул его перед молодой женщиной, думая о том, как должно быть смешно он выглядит в данный момент. Она приподняла ногу, вытаскивая ее из чаши. В этот момент полы ее рубашки немного распахнулись. Николя, краснея, сжал маленькую ножку, отметив, что она оказалась не слишком изящной. Он обтер полотенцем ногу и надел на нее розовую домашнюю туфлю. Вторая нога зашевелилась в нетерпении, спеша присоединиться к своей товарке. Николя встал и отступил на один шаг. Молодая женщина запахнула пеньюар и прилегла на диван, приглашая Николя занять место на пуфе. Кот слез с него, недовольно ворча и в конце концов устроился на кровати. Николя было очень неудобно на таком низком сиденье — согнувшись, с торчащими вверх коленями, к тому же фасоль и ром не вовремя напомнили ему о себе. И огонь от камина был слишком близко — Николя казалось, что его спина сейчас поджарится.
— Эта бумага, мадемуазель…
Она закинула вверх голову, как будто в раздражении, и принялась накручивать на палец колечки волос. Николя протянул ей билет. Она посмотрела на него, даже не взяв в руки.
— Я раздаю их своим друзьям, потому что располагаю некоторым количеством мест.
Николя отчаянно размышлял, сможет ли он что-нибудь выяснить, если воспользуется именем виконта. Несомненно, она еще не знала о его смерти. Он мог бы рискнуть…
— Боюсь вас огорчить, мадемуазель, но я в отчаянии. Я должен вам признаться…
Теперь настала ее очередь удивляться.
— Признаться? В чем же?
— Я получил этот билет от одного своего друга, виконта де Рюиссека. Он так описывал мне вашу красоту и грацию, что я использовал этот предлог и…
Вся эта небылица не выдерживала никакой критики. В случае, если она спросит его, почему билет стал предлогом, ему придется скорее придумывать ответ. Но он и предположить не мог, какую бурю вызовут его слова. Актриса подскочила, точно ужаленная, и сжала руками на груди свой пеньюар, как будто от удушья. Волосы ее растрепались, рубашка бесстыдно распахнулась, маленькое изящное существо превратилось в фурию. Она встала, уперев руки в боки, как базарная торговка, и стала извергать целый поток обвинений и проклятий.
— Как смеете вы говорить со мной об этом мерзком своднике? Свинья, я пожертвовала ради него своей честью, а он, пресытившись, оставил меня… Если бы я знала! Я бы засунула все его обещания обратно к нему в глотку! Конечно! Отдала ему свое сердце, свою верность и преданность, а он тут же переметнулся к другой!
Она остановилась на секунду и впилась зубами в свой кулак. Кот спрятался от бури под кроватью и отчаянно мяукал. Горничная сунула в комнату свой острый нос и тут же скрылась, несомненно, привычная к сценам хозяйки. Сбитый с толку Николя внимательно разглядывал стоявшую на круглом столике пустую кофейную чашку. След от губ отпечатался на ней справа от тонкой фарфоровой ручки.
— И знали бы вы к кому: к одной из версальских шлюх! Некой мадемуазель де Совте. О, я навела о ней справки! Никто точно не знает, откуда она взялась, говорят, что она красится, — выходит, эта мадемуазель страшнее смерти. Уверена, когда она выйдет замуж, станет еще страшней! Но зато она богата. А у него нет ни гроша, и он не может заплатить мои долги. Из-за него я окажусь в приюте в одной лишь холщовой рубашке. Ненавижу его! Ненавижу!
Она испустила крик и в слезах упала на диван. Николя одновременно радовался тому, что успел столько узнать во время этой краткой вспышки гнева, и был огорчен видеть мадемуазель Бишельер в таком состоянии.
Вскоре ее гнев утих, и понемногу она начала приходить в себя. Исключительно по велению сердца Николя подошел к ней, погладил по волосам и ласково заговорил. Актриса всхлипнула и уцепилась за его руку. Николя обнял ее полуобнаженное тело, и его аромат тут же вскружил ему голову. Она подняла к нему лицо, приоткрыла рот и притянула Николя к себе. Он не стал ей препятствовать. Турецкий диван едва не сломался под жаром их объятий. Кот, встревоженный шумом, злобно шипел. В тот момент, когда девушка ногтями впивалась в его спину, Николя вдруг услышал, как она дважды произнесла в пылу страсти другое имя…
Служанка вернулась очень быстро, принеся бутылку вина и два бокала. Ее появление сгладило неловкость, которая могла бы между ними возникнуть. Для Николя ситуация была очень деликатной, ему следовало вернуться к своим официальным обязанностям, даже если, как обычный человек, он поддался чарам Бишельер, к ее видимому удовольствию. Но можно ли, подумал он, доверяться глазам во всем, что касается женщин?
— Мадемуазель, мой вопрос может быть вам неприятен, но я должен его задать: когда вы в последний раз виделись с виконтом?
Бишельер бросила на него страдальческий взгляд, как будто недавно происшедшее должно было избавить ее от всяких расспросов.
— Ах, месье полицейский! Еще минуту назад вы не были так любопытны. Вы получили то, что хотели. Что означает этот допрос?
— Вы преувеличиваете, мадемуазель. Всего лишь несколько вопросов. Сознаюсь: я пришел сюда по долгу службы. Виконт де Рюиссек исчез.
Он догадывался, как она отнесется к этой полуправде. Сочувствие не было ее добродетелью, и она не стала бы горевать из-за смерти своего любовника: она не выказала ни тени беспокойства.
— Пусть катится к дьяволу, мне теперь все равно! Я виделась с ним в прошлый четверг и готова была разорвать его на куски, потому что выяснилось, что он обручен и обманул меня. Он сказал мне, что хочет договориться и все уладить. О, я знаю, что он задумал: при дворе он будет появляться со своей шлюхой, а во время простоев — кататься на моих простынях. Разумеется, без всякой платы!
Она вернулась к своему туалету и задвинула ширму. Николя больше не мог ее видеть. Он только слышал звук льющейся воды.
— А во вторник вечером?
— Что — во вторник вечером? Мне дать вам отчет обо всех днях недели?
— Нет, только об этом, — ответил Николя, наблюдая, как кот играет под кроватью со светлым мужским париком, рядом с которым валялся белый воротник.
— Во вторник вечером? В тот вечер у меня был выходной. Арлекин заболел, и я сидела дома и отдыхала.
Она не была похожа на человека, который может вот так отдыхать в одиночестве.
— Вы были одна?
— Месье, вы переходите все границы! Конечно, одна. Со мной был только Вьюрок, мой кот.
Услышав свое имя, кот вышел из укрытия и мерным шагом затрусил к своей хозяйке, выгнув хвост и не сводя глаз с Николя. Говорить больше было не о чем, и Николя откланялся. Бишельер ничего не ответила. Служанка церемонно проводила его и у дверей без тени смущения протянула руку. На секунду замешкавшись, Николя положил ей в ладонь монету. Решительно, в доме Бишельер скромность была не в цене.
