Копьеносец поднажал, пытаясь оттеснить Дэррика к скамье. Дэррик оттолкнул от себя копье так, что острие вонзилось в стену за ним, остановив вощера. Отпустив древко, он шагнул вперед, зная, что сзади к нему снова подбирается однорукий неприятель. Он ударил вощера перед собой, лишив его разом головы и плеча, поразившись мимоходом остроте меча. Не прекращая движения, он перехватил рукоять и погрузил лезвие в грудь вощера за своей спиной.

Клинок вновь заискрился трескучей энергией. Дэррик еще не успел сбросить вощера с меча, как из раны на груди убитого вырвалось голубое пламя и поглотило плоть. Лишь кучка золы осыпалась на пол перед ошеломленными глазами Дэррика.

Он еще не пришел в себя, а в разбитое боковое окно уже втискивался следующий вощер. Дэррику удалось увернуться от когтистого кулака, но резкого напора чудовища он не выдержал. Бывший моряк отлетел назад, споткнулся о порог и, не удержав равновесия, выпал на крыльцо. Быстро вскочив на ноги, он встретил новую атаку противника. На этот раз пригнувшись, Дэррик рубанул мечом по бедрам чудовища и отсек обе ноги разом. Туловище вощера перевалилось через упавшего на колени Дэррика и рухнуло в пыль перед крыльцом.

— Им нужен меч, Дэррик! — крикнул Тарамис. — Беги!

Даже понимая, что слова мудреца — правда, Дэррик знал, что не сможет послушаться. Потеряв Мэта в порту Таурук, почти потеряв себя за минувший год, он больше не мог бежать.

— Нет, — сказал Дэррик, поднимаясь на ноги, — Больше никакого бегства.

Он перехватил меч ненадежнее, ощутив прилив новых сил. Миг — и всякая неуверенность испарилась.

Несколько вощеров прорвались сквозь строй воинов Тарамиса, шагая прямо по распростертым телам. Полегла уже почти половина отряда. Дэррик понимал, что большинству людей больше не суждено встать.

Он ждал нападения, высоко подняв обеими руками меч. К нему рвалось семеро, мешая один другому. Клинок мерцал энергией. Дэррик рубил врагов, как только они оказывались в зоне досягаемости, рубил, пока ему не удалось шагнуть в образовавшуюся брешь, заполненную клубящимся пеплом, оставленным после себя мистическим пламенем. Трое вощеров погибли в этой атаке, но остальные четверо окружили опасную добычу.

Сгруппировавшись, орудуя мечом так, как может научить лишь жизнь, полная схваток, Дэррик ударил, отрубив разом голову, две руки и ногу, а потом проткнул двух бестий, обратив их в легкую золу. Перешагнув через изувеченных чудовищ, он пронзил их сердца магическим клинком и смотрел, как вспыхивают они погребальными кострами, опаляя ни в чем не повинную землю.

Подбодренные продемонстрированной Дэрриком силой, бойцы вскинули оружие, воспряли духом и с возобновившейся энергией бросились на врагов. Цена была высока, люди падали, не сходя с места, но вощеры умирали быстрее. Заклинания Тарамиса и Эллайджи Кургана тоже собирали свою дань с дьявольских тварей, сжигая, замораживая их, скручивая из них непристойно-нелепые фигуры.

Дэррик продолжал сражаться, охваченный запылавшей в нем кровожадностью. И чувствовал себя прекрасно от уверенности в себе, от того, что он делает, от того, что должен делать. Дэррик колол, рубил, полосовал, очищая пространство вокруг себя от все прибывающих вощеров.

Краем глаза он заметил, как чудовище кинулось сбоку на Эллайджу, застав старика врасплох. Зная, что ему ни за что не добраться туда вовремя, чтобы предотвратить атаку, Дэррик, даже не думая, что делает, метнул меч как копье, да так ловко, словно только этим и занимался.

Клинок лишь блеснул и с лету погрузился в грудь вощера, остановив чудовище, потом задрожал, вновь окутываясь алым сверхъестественным пламенем. Вспыхнув огненным облаком, вощер рассыпался пеплом. А меч упал, аккуратно вонзившись в землю.

Рефлекторно Дэррик выбросил вперед руку, словно желая подхватить оружие. По клинку опять пробежал трепет, а потом он сам собой выдернулся из земли и перелетел в руку хозяина.

— Откуда ты знал, что такое возможно? — воскликнул Тарамис.

Пораженный Дэррик качнул головой:

— Я не знал. Это просто… просто случилось.

— Ради Света, — охнул Эллайджа Курган, — меч Хоклина предназначен тебе самой судьбой.

Но Дэррик помнил голос Мэта в своей голове. Дэррик отчего-то чувствовал уверенность, что, если бы Мэта там не было, он бы никогда не сумел взять оружие. Он повернулся и оглядел поле битвы, не веря, что бойня, в которой ему каким-то образом удалось уцелеть, закончена.

— Идем. — Тарамис спешил на помощь своим людям. — Мы не можем оставаться здесь. Кабраксис проведал о нас. Надо уходить отсюда как можно скорее.

— И что потом? — спросил Дэррик, пристраивая меч за поясом и подхватывая брошенную ему мудрецом сумку с медикаментами.

— Потом мы направимся в Бромвел, — ответил Тарамис; стоны раненых почти заглушали звук его голоса. — Кабраксис знает, что мы достали Гнев Грозы, а я не из тех, кто прячется. Кроме того, раз меч у нас, у демона есть веская причина бояться.

Даже понимая, что слова мудреца предназначались для ободрения и что сила, заключенная в мече, должна вселять уверенность, Дэррик знал, что поиск все еще может привести их всех к смерти. Павшие сегодня бойцы служили тому мрачным подтверждением. Он открыл сумку с лекарствами — надо попытаться помочь тем, кто выжил.

Но что-то его смущало. Если я тот, кто предназначен для меча Хоклина, почему я не смог взять оружие с первого раза? И откуда шел голос Мэта? Он чувствовал, что вопросы эти важны, но даже намека на то, где лежат ответы на них, ему никто не мог дать. И Дэррик угрюмо приступил к работе, отчаянно стараясь не думать о том, что ждет его впереди.

Стоя на холме, возвышающемся с севера над Бромвелом, Дэррик осматривал впечатляющее строение в подзорную трубу, которую он ухитрился пронести сквозь все невзгоды минувшего года. Окрестности церкви были освещены на четверть мили вокруг гирляндами фонарей и факелов прихожан и паломников, продолжающих стекаться к зданию.

Дальше, в гавани, на нескольких кораблях тоже горел свет. Наряду с верующими, желающими попытать счастья и попасть на «прогулку» по Пути Мечты, в город спешили контрабандисты, увидевшие возможность подзаработать, снабжая население товарами черного рынка. Охрана стояла у кораблей круглосуточно, и все же пираты нападали не так уж и редко. Воры крали кошельки верующих и грабили их в темных проулках.

Бромвел быстро становился одним из самых опасных портовых городов Западного Залива.

Дэррик опустил подзорную трубу и потер зудящие глаза. Им потребовалось почти три недели, чтобы добраться до Бромвела с севера. Зима наступала отряду на пятки, подталкивая в спину порывами холодного ветра.

Семеро человек погибли у дома Эллайджи Кургана, еще двое оказались настолько искалечены, что больше не могли продолжать путешествие. В группе Тарамиса Простолюдина осталось всего семнадцать охотников за демонами.

Семнадцать, - размышлял Дэррик, ежась на морозном лесном воздухе, — семнадцать против сотен, а то и тысяч, собранных Кабраксисом в Церкви. Разница ошеломительная, о шансах на успех и говорить не стоит. Тут не справилась бы и армия.

И все же Дэррик не мог пойти на попятную. В нем не осталось больше ни страха, ни предчувствия. Последние три недели голос отца звучал в его голове непрерывно, с утра и до вечера, повторяя, насколько он бесполезен. Снились ему только кошмары, вновь и вновь повторяющиеся отрывки событий, происходивших когда-то в маленьком сарае за лавкой мясника. Хуже всего были воспоминания о Мэте Харинге, приносившем еду и мази, приходившем специально, чтобы Дэррик знал, что он не один, — и все же все это время он был в ловушке. Пока не сбежал.

За спиной Дэррика колыхнулись кусты. Он слегка переместился, будто случайно уронив руку на эфес длинного меча. Клинок был обнажен и готов к бою, когда Дэррик скрылся в длинных тенях надвигающейся ночи.

Тусклый закат, узкая полоска янтаря и охры — такой цвет видишь, когда смотришь на виноградину сквозь бледный эль, — висел на западе. Последние остатки дня набросили на гавань серебристый покров, отчего корабли и лодки казались плоскими черными силуэтами на воде. Вечерние лучи едва касались города, обходя стороной Церковь Пророка Света.