Все в церкви оцепенели, когда Дэррик повернулся к ним.

Подняв голову демона, Дэррик крикнул:

— Все кончено! Демон мертв! Ложный пророк мертв!

Охранники опустили оружие и попятились. Тарамис и его воины, окровавленные, но не сломленные, осторожно обернулись.

— Идите домой, — обратился Дэррик к прихожанам. — Все кончено.

Он сказал это, зная, что говорит неправду. Оставалась еще цена, которую надо заплатить, и он только теперь начал понимать, какова она.

Неприветливое, холодное утреннее солнце раскололо восточное небо, точно оплодотворенное яйцо, пронизав белые облака фиолетово-красным и пурпурным, будто подчеркнув желток кровавыми сгустками. Несмотря на льющийся с гор холод, солнечные лучи отогнали ночные тени от Бромвела, утопив их в море.

Дэррик Лэнг стоял в саду на плоской крыше Церкви Пророка Света — тут он провел всю эту долгую ночь. На нем был тяжелый плащ, но ветер все равно проникал под него, заставляя человека мерзнуть, и все же он не уходил отсюда. Все эти часы голос отца звенел в голове и только недавно начал слегка утихать. Голос Мэта Дэррик не слышал совсем и не знал, продолжает ли друг шагать по дорогам призраков или снова погиб во время последнего противоборства. Как тяжело быть в неведении.

Некоторые из наемников Баярда Чолика еще норовили подраться, но, поскольку их нанимателя убили, не слишком много стражников проявляли рвение. Палат, сплевывая кровь, объяснил им, что все они сумасшедшие, потому что уже потеряли легкую работу, а если они хотят потерять кое-что еще, то пусть только сделают шаг вперед. Никто из охранников не сдвинулся с места. Райтен исчез еще во время всеобщего замешательства.

Тарамис собрал свой отряд, опасаясь возмездия со стороны ошеломленной толпы. Сперва казалось, что люди восстанут против убийц демона, несмотря на то, что Дэррик держал голову Кабраксиса, показывая всем, какую ложь им твердили. Свидетели и получатели чудес видели лишь то, что все их мечты теперь рухнули. Некоторые часами сидели на церковных скамьях в слабой надежде, что Пророк Света и Нашедший Путь вернутся к тем, кто истинно верует в них.

По крыше заскрипели шаги.

Дэррик повернулся, сжимая в кулаке все еще обнаженный меч Хоклина. Хотя он сражался бок о бок с Тарамисом и другими охотниками за демонами, убил Баярда Чолика и Кабраксиса, Дэррик знал, что они по-прежнему не доверяют ему. Его путь не был их путем; он не поскачет на коне в новый рассвет и не станет искать уходящий из гавани корабль, чтобы отправиться на войну с очередным демоном.

Очередной демон. Горький смешок слетел с губ Дэррика. Он еще и с прошлым демоном не покончил. И с теми демонами, которых поселил в нем его отец, — тоже.

По саду шел Тарамис Простолюдин. Мудрец еще не избавился от следов минувшего боя — запекшейся крови, своей и чужой, и копоти, осевшей на оранжевом одеянии. Несмотря на рассвет, к лицу его прилипли упрямые тени, отчего он выглядел в ясном утреннем свете гораздо старше своих лет.

— Я подумал, что ты, может быть, все еще здесь, — сказал мудрец.

— Нет, ты не думал, — ответил Дэррик. — Ты точно знал. Ты же приказал Рамбалу следить за всеми выходами с крыши.

Тарамис помедлил всего мгновение:

— Да, конечно, ты прав.

Дэррик ничего не сказал.

Подойдя к краю крыши, мудрец взглянул вниз. Ветерок играл в складках его оранжевого балахона.

— Многие прихожане никуда не ушли.

Дэррик неохотно присоединился к пожилому человеку и тоже посмотрел вниз. Улицы перед церковью были забиты народом, несмотря на все усилия городской стражи заставить людей проходить. Над полудюжиной догорающих домов вился дымок.

— Они не прекратили верить, — сказал Тарамис.

— Потому что Чолик и Кабраксис давали им то, чего они хотели, — ответил Дэррик.

— Некоторым из них, — поправил Тарамис. — И цена была высока. Но этого оказалось достаточно, чтобы люди стекались сюда, надеясь, что в следующий раз выбраны и наделены милостями будут они. — Он поднял глаза на Дэррика. — То, что делал демон, было ужасно.

Дэррик молчал. Северный ветер был не намного холоднее слов мудреца.

— Городская стража сражается с бродячими бандами прихожан, — продолжил Тарамис. — Многие не верят в ночные события. Они говорят, что Чолик и Пророк Дьен-ап-Стен были убиты лордом Даркуланом из зависти и что никакого демона не существовало.

— Демон ушел, — сказал Дэррик. — Неверие в то, что Кабраксис был демоном, не вернет его обратно.

— Нет, но они хотят отомстить городу за вину, смущение и злость, которые они чувствуют. Если Бромвелу повезет, он потеряет лишь несколько домов и нескольких жителей, прежде чем стражники возьмут ситуацию под контроль.

Дэррик размышлял о собственном темном гневе, который был осадком того, что сделал с ним отец. Теперь он это знал, но знал также и то, что осадок этот неизгладим и останется с ним навечно.

— Говорят, — сказал Тарамис, — что когда человек встречается лицом к лицу с демоном, он узнает себя таким, каким никогда прежде не видел. Ты, Дэррик, встретился с Кабраксисом куда ближе, чем любой из людей, которых я когда-либо знал.

— Ты сражался с демонами и убивал их, — возразил Дэррик.

Тарамис привалился к выступу на крыше и скрестил на груди руки:

— Я никогда не шел за ними в Огненную Преисподнюю, чтобы сделать то, что сделал ты.

— А тебе это было нужно?

— Что ж, если бы потребовалось, я бы пошел, — в голосе мудреца не слышалось колебания, — Но я спрашиваю себя, почему это сделал ты.

— Я не выбирал путь, — заметил Дэррик. — Змея проглотила меня.

— Змея проглотила тебя потому, что Кабраксис считал, что сможет победить тебя на Черной Дороге. И он полагал, что сможет победить Гнев Грозы. А теперь я спрошу тебя: отчего демон так думал?

Дэррик долго хранил молчание, не нарушая тишины, повисшей между ними, но потом понял, что мудрец не собирается никуда уходить.

— Из-за вины, которую я ношу, — произнес он, наконец.

— Из-за твоего друга Мэта?

— И не только, — признался Дэррик. И, не успев даже остановить себя, он рассказал мудрецу о своем отце и о побоях, которые он получал в сарае за лавкой мясника в Дальних Холмах. — Мне потребовалось много времени, чтобы прийти к пониманию, что моя мать была неверна моему отцу и что я не знаю, кто мой настоящий отец.

— А ты когда-нибудь хотел узнать?

— Иногда, — кивнул Дэррик. — Но лишь Свет знает, какие бы беды это повлекло, если бы я все-таки нашел его. А проблем у меня и без того достаточно.

— Кабраксис думал, что может ослабить тебя, снова столкнув с отцовским гневом.

— Ему бы это удалось, если бы не Мэт. Всегда после тех побоев Мэт стоял рядом со мной. И он снова встал рядом на Черной Дороге.

— И помог тебе преодолеть ухищрения Кабраксиса.

— Да. — Дэррик кинул взгляд на мудреца. — Видишь, победа не совсем моя.

Тарамис посмотрел на него.

— Я уничтожил Кабраксиса в Огненной Преисподней, — продолжил Дэррик, — но я принес часть его обратно в наш мир. — Быстрым движением он вогнал Гнев Грозы в одну из садовых клумб. Конечно, любое оружие оказалось бы после этого немыслимого поступка под угрозой — влага покрыла бы его ржавчиной. Но Дэррик знал, что магический меч не пострадает. Он оставил клинок дрожать в земле и протянул руку. — Проклятый демон заразил меня собой.

Рука Дэррика затряслась и начала меняться, потеряв все человеческое и обернувшись каким-то дьявольским придатком.

— Ради Света, — прошептал Тарамис.

— Я убил Баярда Чолика и уничтожил путь Кабраксиса в наш мир, но я сам стал этим путем.

Длинные когти выступали из подушечек пальцев, теперь покрытых зеленовато-черной кожей и шерстью.

— Когда это случилось?

— Когда я был на Черной Дороге, — ответил Дэррик. — Но я скажу тебе еще кое-что. Кабраксис не мертв. Я не знаю, получит ли он еще когда-нибудь другое тело, чтобы существовать в нашем мире, но в Огненной Преисподней он все еще жив. Я то и дело слышу, как он шепчет мне, насмехается надо мной. Он ждет, ждет, когда я сдамся и умру или потеряю контроль над собой и напьюсь и меня не будет заботить, жив я или мертв.