Элинор же, похоже, всегда знающая, что творится у него в голове, спросила:
– Ты идешь ко мне сегодня?
Льюис и Кларк находились через дорогу, на втором этаже парковочного гаража, чуть дальше от заведения «Бар и гриль», на Бродвее. Льюис был не в машине, а стоял, скрючившись у ограждения, ведя наблюдение сквозь объектив фотокамеры. Камера с далеко выдвинутым телескопическим объективом была установлена на треноге и нацелена на парадную дверь ресторанчика, в сотне ярдов от них. Льюис надеялся, что света от ламп над дверью, где стоял швейцар, будет довольно. В камеру была заряжена высокочувствительная пленка, но мигающая красная точка на видоискателе говорила о том, что снимать темно. Света отчаянно не хватало. Он решил, что все равно попытается снять – с треноги, с максимальной выдержкой.
– У тебя ничего не выйдет, – сказал стоявший у него за спиной Кларк. – При таком освещении.
– Не мешай мне выполнять мою работу. Не выйдет так не выйдет. Кому какое дело?
– Ирвингу.
– Да хрен с ним! Он сам талдычит, что ему нужно больше документальных подтверждений. Вот пусть и получает. Я пытаюсь сделать только то, что требует от нас этот человек.
– Нам лучше попробовать спуститься поближе, вон к тому магазину деликатесов.
Кларк захлопнул рот и обернулся на звук шагов. Льюис по-прежнему стоял, прильнув глазом к фотокамере. Он был целиком поглощен этим занятием, ожидая, когда можно будет сделать снимок дверей ресторана. Шаги принадлежали мужчине в синей форме охранника.
– Могу я спросить, парни, что вы здесь делаете? – спросил страж.
Кларк предъявил ему свои полицейские регалии.
– Мы на службе, – сказал он.
Молодой чернокожий охранник подошел поближе взглянуть на значок и удостоверение и поднял руку, чтобы поднести их ближе к глазам. Кларк резко выдернул их у него из-под носа.
– Не трожь, приятель! Никому не дозволяется трогать мой значок.
– Там написано – управление полиции Лос-Анджелеса. А вы ведете слежку в Санта-Монике.[45] Полиция Санта-Моники знает, что вы здесь работаете?
Кларк резко обернулся. Видя, что охранник все равно не уходит, он обратился к нему со словами:
– Сынок, тебе что здесь надо?
– В этом гараже мой пост, детектив Кларк. Я могу в нем находиться где захочу.
– С таким же успехом можешь валить отсюда на фиг! А то я…
Кларк услышал, как щелкнул затвор фотообъектива, и звук автоматической перемотки. Он повернулся к Льюису, который выпрямился с ликующей улыбкой.
– Я сделал это! Снимок с ручной выдержкой!
Они снялись с места. Льюис сложил раздвижные подставки треноги и быстро забрался на пассажирское сиденье «каприса», которым они заменили свой черный «плимут».
– До встречи, браток! – садясь за баранку, бросил Кларк охраннику.
Машина резко подала назад, вынуждая охранника отпрыгнуть. Кларк, улыбаясь, посмотрел в зеркало заднего вида и выехал на пандус. Он увидел, как охранник говорит что-то по ручной рации.
– Болтай себе, приятель, – сказал он.
Машина СВР подъехала к будке на выезде из гаража. Кларк вручил человеку в будке парковочный жетон и два доллара. Тот взял все это, но не поднял черно-белую трубу, служившую в качестве шлагбаума.
– Бенсон велел вас задержать, парни, – сказал человек в будке.
– Что? Какой еще Бенсон, блин?
– Охранник. Он велел задержать вас на минутку.
Как раз в этот момент детективы из СВР увидели, что Босх и Уиш проехали мимо гаража, держа путь на Четвертую улицу. Они их упустят! Кларк сунул под нос сторожу вытянутую руку с полицейским значком.
– Мы на службе! Открывай свои чертовы ворота! Быстро!
– Он сейчас подойдет. Я должен делать, что он мне приказывает. А то потеряю работу.
– Открывай ворота, а то потеряешь их, дубина! – заревел Кларк.
Он поставил ногу на газ и прибавил оборотов, давая понять, что не шутит и впрямь собирается ехать напролом.
– Ты думаешь, у нас тут деревяшка? Давай, жми! Труба снесет тебе ветровое стекло вместе с крышей, мистер. Поступай как хочешь, но он уже идет.
В зеркальце заднего вида Кларк увидел охранника, тот спускался по пандусу. Лицо Кларка от ярости пошло красными пятнами. Он почувствовал на плече руку Льюиса.
– Остынь, напарник, – сказал Льюис. – Мы их не потеряем. Когда вышли из ресторана, они держались за руки. Они всего-навсего поехали к ней домой. Готов неделю отпахать за баранкой, если мы их там не подхватим.
Кларк стряхнул с себя его руку и испустил долгий выдох.
– Да плевать я хотел! – бросил он. – Мне дела нет до всего этого дерьма, блин!
На бульваре Оушн-парк Босх отыскал местечко для парковки на противоположной стороне от дома Элинор. Он въехал туда и заглушил мотор, но не сделал движения, чтобы выйти. Он смотрел на нее, до сих пор ощущая тот жар, согревавший и воодушевлявший его несколько минут назад, но не представляя, к чему все это может привести. Кажется, она понимала его чувства, быть может, даже разделяла их. Она накрыла его руку своей ладонью и, наклонившись к нему, поцеловала.
– Идем ко мне, – прошептала она.
Он вышел и, обойдя вокруг, подошел к машине с ее стороны. Элинор уже была снаружи, и он закрыл за ней дверцу. Они обогнули автомобиль спереди и остановились возле него, пережидая, когда проедет приближающаяся машина. У нее был включен дальний свет, и Босх повернулся к Элинор. Поэтому именно она первой заметила, что огни движутся прямо на них.
– Гарри?
– Что?
– Гарри!
Тогда и Босх обернулся навстречу приближающейся машине и увидел мчащиеся прямо на них огни – четыре луча от прямоугольных блок-фар. За оставшиеся несколько секунд Босх ясно понял, что машина не собирается сворачивать, а, напротив, летит прямо на них. Времени не оставалось, и вместе с тем время как будто зависло. Замедленным, точно в кино – как показалось Босху, – движением он повернулся к Элинор. Но ей не требовалась помощь. Дружно, в унисон, они бросились на капот его машины. Босх перекатился через Элинор, и оба кубарем скатились в сторону тротуара. Одновременно его машина накренилась, раздался пронзительный и скорбный звук раздираемого металла. Боковым зрением Гарри увидел рассыпавшийся каскад голубых искр в месте удара. В следующий момент он приземлился на Элинор, на узкую полоску дерна между бордюрным камнем и тротуаром. Насколько он мог судить, они оба были живы. Оглушены, перепуганы, но на данный момент целы и невредимы.
Он тут же вскочил, выхватив револьвер, сжимая его обеими руками. Машина и не думала останавливаться. Она была уже на расстоянии пятидесяти ярдов и стремительно удалялась к востоку, набирая скорость. Босх выпустил ей вслед целую обойму, которая, как ему показалось, срикошетила от заднего стекла, но на таком расстоянии силы выстрелов не хватало, чтобы пробить стекло. Он услышал, как сбоку от него дважды выстрелил «ругер» Элинор, но не увидел никакого повреждения в скрывшейся с места ДТП машине.
Не говоря ни слова, оба ввалились в машину Босха через дверь со стороны пассажирского места. Босх с замиранием сердца поворачивал ключ в гнезде зажигания, но мотор завелся, и машина, протестующе вскрикнув, оторвалась от обочины. Босх яростно дергал и накручивал рулевое колесо, набирая скорость. Подвеска казалась немного расшатанной и плохо слушалась. Он не имел представления, насколько поврежден автомобиль. Когда он попытался заглянуть в боковое зеркало, то увидел, что оно отсутствует. Когда включил габаритные огни, то понял, что они действуют только со стороны пассажирского сиденья.
Машина-убийца ушла вперед по меньшей мере на пять кварталов: она маячила возле гребня подъема, на который взбегает, а потом исчезает из виду бульвар Оушн-парк. В следующий момент она нырнула вниз, под горку, и габаритные огни исчезли. Держит путь к Банди-драйв, подумал Босх. Оттуда только один короткий перегон до 10-й магистрали. А там он затеряется, и его уже не поймать. Босх схватил рацию и позвонил в службу содействия полиции. Но он не смог дать описание машины, только направление преследования.
45
Эта административная единица примыкает к Лос-Анджелесу, но не является его частью.