Но Анахель много чего успел пережить за свою короткую как вспышка на данный момент, жизнь. Он выдержал намерение битвы старого монстра Ирзала. Так же проходил тренировку с Ярином, и, конечно же, испытание демона.

Последнее событие сниться ему в ночных кошмарах, каждый раз, когда он засыпает, в его голову возвращаются рев и вой, боевые кличи и злобные рычания, крики боли, гнева, ярости, ненависти и страданий, всё это врывалось в голову Анахеля, грозя разорвать его черепную коробку. Всё это на фоне вечной жажды крови, и ещё одного голоса который подталкивает на всё более зверские и чудовищные поступки. Лишь вспомнив об этом, спина Анахеля покрылась холодным потом, его пугало это, но ещё больше его пугало то, что он хотел испытать подобные чувства вновь.

Техника культивации способствует ускоренному культивированию, не только для Анахеля, даже без техники, мало у кого возникают трудности при постройке, укреплении и уплотнении своего фундамента, по сравнению с культивированием внешней энергии, многие бросают культивацию на этапе закалке тела, не выдерживая боль и страдания.

Это если не говорить о тех, кого зовут простыми смертными, не обладающие каналами внешней или внутренней энергии, а те, кто обладают хотя бы каналами внутренней энергии, сетуют на то, что без техники культивации дальше первого этапа закалки тела не продвинешься, но всё это, было величайшим заблуждением…

Поднявшись, и стряхнув пот, он сел, начиная восстанавливаться, а так же вновь накапливать инь и ян. Просидев полсуток за медитацией, к нему в комнату постучали.

Поднявшись, и одевшись, он открыл дверь. Перед ним был солдат регулярной армии. Без лишних прелюдий он отдал салют и сказал.

— Общий сбор! — поклонившись, он ушел передавать приказ дальше.

Анахель собрался, одел доспех, повесил меч на пояс, и начал спускаться на первый этаж. На его голове до сих пор был шлем с одним рогом.

Выйдя на первый этаж, он увидел Ярина, вокруг него уже было несколько «Опустошителей», сбившись в кучку, они что-то обсуждали.

— …поэтому, я думаю, что лучше нам присоединиться к армии, если мы будем работать вместе с ними, то покажем большую эффективность, разве нет?

— Мы «Опустошители», и у нас другие построения, нам будет сложно сразу влиться и содействовать с другими ребятами.

— К тому же, времени мало, нам нужно разработать тактику и стратегию на случай непредвиденных ситуаций.

— К черту ситуации, зачем нам это? Просто руби всех кого видишь, а остальное не твои проблемы ха-ха-ха, я по такому принципу уже двадцать пять лет живу!

— Такое не каждому подойдет…

«Опустошители» совещались, хотя это больше напоминало обычный разговор. Подойдя к толпе, Анахель пытался влиться в разговор. Когда все «Опустошители» собрались, они двинулись к зданию барона.

Вместе с ними подходили «Магические рыцари», ученики школы «Золотой сабли» и генерал регулярной армии, с парой адъютантов.

Вся толпа вошла в большой зал с несколькими столами, было несколько круглых, и один большой, судя по всему для лидеров совещания.

Только зайдя в зал, все увидели барона, всё такого же худого и бледного, рядом с ним стояли пятеро человек. Четыре человека были статными, и в доспехах, каждый из которых выглядел по-разному, с отличительными знаками которые отображали из какого города пришел отряд.

И один человек без доспеха, мужчина средних лет с появляющимися морщинами на лице, в военной форме, и повадками генерала. Лицо его лучилось благородством, подбородок был приподнят, он держался сдержанно, от него веяло аурой дворянства. Длинные седые волосы были завязаны в хвост.

Совещание началось, обычные бойцы сели за столы, а главы отрядов сели за главный стол. По ходу совещания выяснилось, что прибыли четыре элитных отряда из других окрестных городов, а мужчина средних лет — был генералом регулярной армии так же из другого города, но он назначен главнокомандующим. В его распоряжение теперь входит вся регулярная армия города-границы, а так же при вручении ему бароном высших полномочий, он сможет управлять и элитными отрядами. Так же были выдвинуты временные сроки, предположительно, войска морской расы доберутся до границ Зеута через месяц или два.

Ситуация была понятной, непонятно было только зачем из всего этого делать общий сбор? Для того что бы все увидели того, кто в случае чего, сможет приказывать всем и каждому. Упоминать, что не все были довольны новым командованием — излишне. Кто-то кривил лица, некоторые оценивающе осматривали главнокомандующего, кто-то открыто высказал, недовольство, это был один из адъютантов генерала регулярной армии «Рассвета». И главнокомандующий показал, как он может решать вопросы.

Высказывание он не проигнорировал, выслушав он кивнул, и сказал о том, почему он был назначен на эту должность. Слова его были рациональны, голос был тихим, но разносился по всему залу. В голосе слышалось уважение к мнению окружающих, но так же звучали стальные нотки командира, который привык держать всё под контролем, но не под тираничным взором. Генерала можно было описать как мягкого без слабости, и сильного, но без высокомерия.

Сбор быстро закончился, но после него никто не расходился, все прошли в боковой зал, где был устроен общий обед, дабы, солдаты познакомились между собой.

Люди узнавали новых товарищей, заводя новые знакомства, а так же приятно проводя время, генерал так же дополнительно раскрылся перед глазами людей, мнение о нём становилось всё лучше.

Анахель так же познакомился с новыми бойцами элитного отряда, но в основном проводил время подальше, он не хотел сильно сближаться с людьми, которые возможно скоро погибнут.

Всё закончилось только глубокой ночью, Анахель решил воспользоваться возможностью, потому зашел в круглосуточный аптечный магазин, и купил трав и новых рецептов, потратив все деньги которые у него были, он так же решился купить несколько рецептов снадобий. Потратив все деньги, он ни капли не пожалел, и веселый, слегка пьяный, пошел домой.

Так прошел ещё один месяц, Анахель был на пике заложения основ, глаза его обрели дополнительный блеск и остроту проницательности, а так же завершил закалку кости. Всё это время, так же занимаясь развитием своих профессий.

Особенно уделяя внимание рунам, он весь месяц учился взламывать руны. Для того что бы открыть хоть один из ящиков которые до сих пор лежат у него в кольце, ему нужно было научиться ломать рунные замки. Вначале он рисовал руну, а потом проникал в неё силой своей души, которая бесформенным щупальцем тянулась с межбровья Анахеля, создавая колебания в воздухе.

Проникая в руну, начинался сложный процесс, сложность заключалась в том, что бы мягко рассеять силу руны, не повредив её слишком сильно или не сломав чересчур резко. Нужно было найти слабые места руны, и через них высвобождать силу души, которая находиться в руне, тем самым ослабляя структуру самой руны. Действие можно было сравнить с расширением бочки с водой вширь. Нужно было, чтобы зазор между сочленением досок стал больше, достаточно, что бы через них вытекала вода, но не настолько большой, что бы бочка лопнула. Этим Анахель и занимался непрерывно на протяжении всего месяца.

За этот месяц, многие жители почувствовали, приближение катастрофы, всё больше людей покидало город, остались только самые бедные, либо отчаянные.

Все военные в городе занимались саморазвитием, а так же с беспокойством смотрели на горизонт, многие задавались вопросом, если в городе не осталось жителей, нужно ли его защищать? Потому особо трусливые ребята из регулярной армии, начали сбегать со своих постов, убегая в соседние города, или незаметно уезжая с другими жителями поближе к столице. Таких дезертиров отлавливали, и вешали им на шеи рабские ошейники, но отловить всех было невозможно, и кому-то удалось сбежать. В элитных отрядах, даже мысли о побеге не возникало. Если опасность придет, они встретят её, как подобает воинам.

Анахель сидел, подмяв ноги под себя. Перед ним стоял деревянный, гладко отполированный ящик, длинной с его предплечье, на нем были переливающиеся как змеи руны. Анахель выдохнул, подавляя дрожь в сердце, он не знал почему, но испытывал трепет, когда думал о том, что он будет вскрывать этот «сундук с сокровищами», вспоминая свой последний «сундук с сокровищами», его лицо невольно скривилось.