Шаззад хранила молчание, но пристально наблюдала за окружающими, оценивая каждого из них. Сейчас ей повсюду мерещились предатели, особенно среди верхушки знати: ведь аристократы с легкостью могли воспользоваться ситуацией, чтобы попытаться захватить престол. Принцесса вглядывалась в их лица, стараясь за маской фальшивой искренности различить подлинную суть этих людей.

— У меня будет приказ для нашего главного военного интенданта, — продолжил король. — Мы должны возместить потери в живой силе. Пусть в городах набор солдат проходит как обычно, но в крупных поместьях и деревнях мы должны увеличить призыв. Пусть у нас будет больше солдат из крестьян. Однако, они должны знать, что их служба продлится недолго: лишь до той поры, пока мы не изгоним варваров со своих земель. Но если кто будет сопротивляться, то их наделы будут конфискованы в казну.

— Государь! — взволнованно воскликнул главный казначей и продолжил, даже не дожидаясь позволения говорить: — На какие средства нам содержать такое войско? Казна пуста…

Король с суровым видом воззрился на него.

— Напомню вам, лорд Хамас, что на севере мы потеряли целую армию. Начни с того, что вычеркни имена погибших из списков на выплату жалованья. Впрочем, их семьям мы должны будем выплатить пособие… Также введите дополнительные налоги начиная с гильдии купцов. Именно они больше других страдают от нашествия дикарей и будут готовы заплатить за их скорейшее изгнание. Кроме того, денег дадут и землевладельцы с севера… Если поискать, то можно найти немало иных источников дохода.

Распустив совет, Пашар оставил дочь при себе и рабы принесли им легкий завтрак и вино.

— Полагаю, ничего важного мы не упустили, — промолвил король. — Но мне показалось, ты хочешь что-то сказать, дитя?

— Ты неправ, отец, мы упустили еще очень многое, — возразила Шаззад с волнением. — До сих пор мы лишь старались предотвратить панику. Но сейчас ты совершаешь все те же ошибки, что и этот болван Крийша. Ты не понимаешь природу варваров.

Пашар усмехнулся.

— Ну почему же. И не будь так сурова к бедняге Крийше. Виноват в случившемся скорее я, чем он. К тому же он искупил вину своей смертью на поле брани. Правители всегда должны возлагать на себя ответственность.

Принцесса столь резким жестом опустила кубок с вином, что забрызгала себе руку.

— Но к чему набирать в войско крестьян? У нас ведь есть форты и гарнизоны на границе. Почему бы не забрать солдат оттуда? Мы ведь ни с кем не воюем и можем не опасаться вторжения соседей. У тебя есть союзники, с которыми заключены договоры. Почему бы не обратиться за помощью к ним?

Король продолжал улыбаться.

— Я вижу, тебе еще многому предстоит научиться, дочь моя. Управлять государством не так просто…

— Об этом я и толкую! — воскликнула Шаззад в нетерпении. — Научи же меня всему, что знаешь сам!

— С радостью. Но слушай внимательно. Мои союзники остаются друзьями лишь до той поры, пока считают меня сильнее. Опасно объединяться с кем-либо из них против общего врага. Если чужое войско войдет на наши территории, то, во-первых, все узнают о моей слабости, тогда Чива и Омайя могут попытаться захватить земли на юге и на северо-востоке. Они непременно сделают это, если мы снимем гарнизоны из приграничных крепостей. Пойми, дочь моя: королевская армия — это не все население державы, а лишь те люди, кого король способен вывести на поле брани. Сюда не входят отряды, охраняющие границы. Именно в этом сила таких дикарей, как Гассем. Их армия невелика, но он не должен защищать города и границы. Мое же войско может показаться огромным лишь на пергаменте, но я окружен врагами и потому смогу повести в бой лишь треть от общего числа.

— Об этом я не думала, отец, — неохотно признала Шаззад. — Прости, если говорила с тобой слишком резко, но я тревожусь…

— Не извиняйся, дитя мое. Я рад, что ты выказываешь подобную силу духа, и также я хочу, чтобы ты знала обо всем, что происходит, и проявляла терпение. Теперь поговорим об армии Гассема. На совете я сказал правду. У него нет осадных орудий, поэтому за крепостными стенами нам нечего бояться. Кроме того, дикари не выйдут в поход раньше середины весны, потому что до тех пор Гассем будет ждать подкреплений с Островов. К тому времени я постараюсь взять под контроль все морские пути. Так что мы постараемся лишить его флота. Мы устроим Флории морскую блокаду.

— Хороший план, отец. И я понимаю, почему ты не желаешь вести в бой отряды из приграничных гарнизонов. Но неужели ты полагаешь, что войскам Гассема сможет противостоять из одних только необученных крестьян?

— Разумеется, нет. И никто не говорит о том, чтобы отказаться от помощи союзников. Но я не хотел бы делать выбор между Чивой и Омайей. Разумеется, король Чивы охотно вышлет войско нам на помощь и едва ли при этом постарается сам захватить наши земли. Но тем не менее нельзя забывать, что по пути его армия пройдет через наши провинции, на которые Чива уже зарится в течение многих веков. За свою помощь они могут потребовать их в уплату… Что до Омайи, то она и вовсе нападет на нас при первой же возможности, поэтому надлежит как можно скорее укрепить наши границы, прежде, чем их правитель получит весть о нашем поражении.

— Так что же нам предпринять, отец?

— Об этом я размышлял с того самого мига, как покинул поле боя. Шаула! — громко окликнул король.

На зов немедленно явился писец.

— Да, мой господин?

— Нам нужны твои принадлежности для письма. Я желаю отправить послание.

Не прошло и нескольких мгновений, как Шаула вернулся с ларцом, откуда извлек перья, чернильницу и листы пергамента.

— Слушаю вас со всем вниманием, государь.

— От Пашара, владыки и верховного военачальника Неввы, — повелителю Равнинных Земель Гейлу… — неспешно принялся диктовать король.

Недавно прошел снегопад, и сугробы лежали повсюду, однако внутри большого длинного дома царило тепло. Эту зиму король Гейл, по обычаю, проводил среди матва, — к этому племени принадлежала его возлюбленная супруга. Помимо них, в доме сейчас находилось все многочисленное семейство, их друзья, а также домашние животные. Огонь весело потрескивал в очаге, у которого сидел Гейл; на коленях у него резвилась крохотная дочурка.

Превыше всего из обычаев матва Гейлу досаждала их манера селиться всем вместе в относительно небольших домах, где из-за этого вечно царила теснота и духота. Там, где он родился, принято было, чтобы каждый человек имел собственную хижину. Впрочем, шессины вообще под крышей проводили мало времени: там они только спали, укрывались от непогоды или занимались любовью. Однако, там, где жили матва, было куда холоднее, и потому ради сохранения тепла они вынуждены были строить общие жилища. Гейл видел в этом свои резоны, однако по-прежнему недолюбливал подобный образ жизни.

Сейчас король покачивал на коленях дочь, смеялся и разговаривал с ней, уверенный в том, что малышка понимает его и откликается с радостью. Чуть поодаль, на полу, копошась в ногах у взрослых, играли двое его сыновей. Мать супруги короля отдавала приказы служанкам, а его тесть Афрам был занят починкой большого лука: старик по-прежнему не желал привыкать к новомодному оружию, введенному в обращение Гейлом.

— Малышка скоро умрет от голода, дай ее мне!

Владыка Равнинных Земель покорно передал дочь жене. Та расстегнула пряжку, скреплявшую платье на плече и поднесла дочь к груди. Маленькая принцесса довольно зачмокала, сжав материнский сосок губами. Гейл вытянул ноги, закинув их на край очага, и с восторгом принялся наблюдать за королевой Диеной. Для него не было ничего слаще этих часов, проведенных в кругу семьи после бесконечных войн и походов. Ради этого он мог даже смириться с тем, чтобы жить в тесных душных жилищах матва.

Внезапно снаружи донесся какой-то шум.

— Дорогу! Дорогу! — услышали они.

Вскоре трое эмси в легких кожаных доспехах предстали перед королем. Они сопровождали человека в форме королевского гонца Неввы.