— Твое имя? — спросил мужчина.

Островитяне уже собрались вокруг любопытной толпой. Шаззад молчала. Надсмотрщик подал знак кому-то, стоящему у нее за спиной, и принцессу внезапно словно обожгло огнем: ей на спину обрушился удар бича. Надсмотрщик подошел ближе.

— Почему ты молчишь?

— Я не привыкла говорить со всяким отребьем! — рявкнула Шаззад. Неожиданно изловчившись, она сумела ударить надсмотрщика в челюсть колодкой, висевшей у нее на шее, и, заслышав, как хрустят кости, ощутила мрачное удовлетворение. Мужчина рухнул на землю, и Шаззад подумала, что теперь ей пришел конец. Однако, ожидания принцессы не оправдались: толпа внезапно взвыла от восторга, словно, наконец, увидела зрелище, которого ждала уже очень долгое время.

— Взгляни на меня! — внезапно услышала Шаззад властный женский голос. Принцесса медленно обернулась и завидела двух женщин в окружении шессинских воинов. Одна из незнакомок была одета лишь в узкую набедренную повязку и носила множество дорогих украшений. Шаззад подивилась ее красоте: ей никогда в жизни не доводилось видеть более прекрасной женщины.

— Я — королева Лерисса, — послышался голос незнакомки сквозь шум и выкрики толпы. — Как ты посмела сопротивляться надсмотрщику?

В руках королева держала плеть, — именно она только что ударила принцессу. Сейчас рукоятью она вздернула подбородок Шаззад, и та невольно поморщилась от боли.

— Кто ты такая, женщина? — спросила королева. Несмотря на всю властность, ее голос был звучным и приятным.

— Перед тобой невванская принцесса Шаззад, — отозвалась пленница.

Толпа удивленного зарокотала. Королева обернулась к своей спутнице, — темноволосой женщине с кожей медного оттенка, шею которой охватывал широкий ошейник. Подойдя ближе, женщина внимательно вгляделась в лицо Шаззад.

— Она вся грязная и в крови, госпожа. Я не знаю, лжет она или нет, — промолвила, наконец, спутница королевы.

— А тебе этот ошейник очень идет, Денияз. Помнится, ты с детства обожала играть в рабов, — насмешливо заметила Шаззад.

— Тебе оковы тоже очень подходят, — не менее язвительно откликнулась Денияз. — Если моя госпожа вознамерится высечь тебя за строптивость, я попрошу, чтобы это доверили мне. Уж я-то точно знаю, как тебе угодить. — Она обернулась к королеве. — Это и впрямь принцесса Шаззад.

— Тогда ты пойдешь со мной.

Шаззад повиновалась. Ей больно было ступать босыми ступнями по острым осколкам разбитых плит, но на время она забыла о боли и унижении, созерцая длинные ноги королевы Лериссы и ее великолепные бедра. Никогда прежде Шаззад не встречала женщин, способных превзойти ее красотой, и сейчас для нее это было куда больнее, чем тяжесть оков и боль в ногах.

— Сегодня утром ко мне пришел один из воинов, — не оборачиваясь, промолвила королева, — который сообщил, что его люди взяли в плен женщину. На рассвете они обнаружили, что пленница одета как знатная дама, и тогда он вспомнил, что захватил ее на невванском флагмане. Воин решил, что мне пригодится еще одна рабыня. Но, похоже, он захватил куда более богатую добычу, чем сам рассчитывал.

— Пусть с меня снимут колодку, — воскликнула Шаззад.

— С какой стати? — изумилась Лерисса.

— Я — принцесса крови, а не безродное отребье. Ты должна обращаться со мной соответственно, — гневно заявила Шаззад.

— Что за нелепость! Ты просто пленница, ничем не лучше других, — отрезала королева.

— Цивилизованные люди не должны так поступать, — Шаззад сдвинула брови. Дыхание ее сделалось прерывистым, когда дорога пошла в гору.

Повсюду на улицах люди низко склонялись перед королевой, и лишь шессины ограничивались простым воинским приветствием.

— К вашему цивилизованному миру я не имею никакого отношения. Больше того, я не перестаю радоваться, что не принадлежу к нему. Впрочем, не буду скрывать, твои письма доставляли мне удовольствие. Забавно было пытаться отличить в них ложь от истины.

— Именно это и означает, что ты становишься цивилизованным человеком, — заметила на это Шаззад, по-прежнему тяжело дыша. — Я бы даже сказала, что в твоих посланиях ложь отличалась особым изяществом, хотя в них и чувствовалась рука Денияз. И все же я всегда верила, что мы станем друзьями.

— Я не ищу друзей среди пленников и рабов, — ледяным тоном отрезала Лерисса. — Твоя жизнь в моих руках, никогда не забывай об этом.

Наконец, они подошли ко дворцу, и Шаззад вздохнула с облегчением. Убранство его показалось ей весьма безвкусным: королева-дикарка заполнила его теми вещами, которые казались красивыми лишь ей самой, а она явно не славилась своей утонченностью.

Лерисса подозвала рабыню в легком прозрачном одеянии, которая была здесь надсмотрщицей.

— Пусть эту женщину искупают и приведут в порядок волосы, — велела королева. — Затем надень на нее ошейник и приведи ко мне. — Окинув напоследок Шаззад холодным взглядом, Лерисса удалилась в сопровождении злорадно ухмыляющейся Денияз. Надсмотрщица проводила принцессу к купальне, вовсе не похожую на ту, к какой привыкла Шаззад. Скорее всего, здесь принимали ванну слуги, и все равно это было куда лучше лохани на борту «Лунной Искры». Рабыни помогли Шаззад смыть с тела кровь и грязь, и впервые за много дней она почувствовала себя действительно чистой. Принцесса даже не замечала боли от бесчисленных ссадин, наслаждаясь тем, что ее избавили от оков.

Рабыни принесли полотенце, и Шаззад вытерлась, а затем надсмотрщица усадила ее на низкую скамью. Одна из служанок принялась расчесывать спутанные волосы принцессы, а другая постаралась скрыть на теле ссадины и кровоподтеки. Впрочем, в их действиях не было никакого человеческого участия: так дома у Шаззад золотили рога кабо и расчесывали им гривы и хвосты прежде, чем вывести на верховую прогулку. Судя по всему Лерисса, подобно самой Шаззад, ценила красоту, вот только их представления о красоте не имели между собой ничего общего.

Самый сильный удар ожидал принцессу, когда ее привели в небольшую кузню и одели металлический ошейник с цепью. Для этого у наковальни имелась специальная подставка, на которую Шаззад пришлось встать на колени. А после этого, в ошейнике в качестве единственного одеяния, Шаззад отвели в покои Лериссы.

— Да, так гораздо лучше, — удовлетворенно заметила королева, оглядывая пленницу. Она возлежала на кушетке, в то время как Денияз массировала своей госпоже плечи. — Поставьте ее вон туда, — Лерисса указала на дальнюю стену, где в кольцо была вмурована короткая цепь.

— К чему все это? — воскликнула Шаззад.

— Такова моя воля, — просто отозвалась королева.

Она поднялась с кушетки, а складки ткани, на которой возлежала Лерисса, оставили следы у нее на животе и груди, но вскоре эти рубцы исчезли, и Шаззад с огорчением была вынуждена признать, что никогда еще не встречала ни у одной женщины столь великолепного оттенка кожи.

— Я многое узнала о тебе, принцесса, — продолжала Лерисса. — У меня в Касине есть свои люди. От них я услышала о том, как ты наводила порядок на флоте.

— Это не помогло нам победить, — с горечью отозвалась Шаззад.

— Будешь открывать рот, только когда я тебе позволю, — холодно прервала ее Лерисса. — В твоих рассуждениях я не нуждаюсь. Как я уже сказала, мне известно, что у тебя сильная воля и ты очень независима. Значит, что ты обязательно попытаешься сбежать. Поэтому я стану держать тебя на привязи до тех пор, пока уверюсь в твоей покорности. Времени у меня достаточно. Кроме того, мне доставляет удовольствие покорять таких упрямиц, как ты. Я все равно найду способ сломить твою волю.

В этот момент в комнату кто-то вошел. Денияз и другие рабы вскочили и принялись низко кланяться. На лице королевы появилась улыбка.

— Что я вижу? У тебя новая забава?

У Шаззад кровь застыла в жилах. Она узнала голос Гассема.

— Это моя новая рабыня. Бывшая невванская принцесса Шаззад, дочь короля Пашара.

Король приблизился к Шаззад и опустился на одно колено. Он был очень высок ростом, и ей пришлось приподнять голову, чтобы заглянуть ему в глаза.