— Ох, Светлые… - Марори с трудом подавила стон обреченности.

— Хочешь знать мое мнение? – Кул дождался ее безмолвного кивка. – Вся эта хрень с тобой, - он выразительно обвел взглядом всю Марори, - точно Крэйла не успокоит. Я сам на тебя без содрогания смотреть не могу. Что у тебя с рукой? Какого лешего эти светлые с тобой тут делали?

— Ничего такого, что я бы не сделала с собой сама, - ответила она. – Долгая история.

Он принес ее в лазарет, передал на поруки медсестрам, но уходить категорически оказался. Со словами «Я – координатор», предоставил отпечатанный на внешней стороне ладони символ в виде черно-белого солнца, чего, к удивлению Марори, оказалось достаточно, чтобы его оставили в покое. Хотя проходящие практику студентки косились на здоровенного демона с нескрываемым страхом, Кул уселся на свободный стул у стены и молча наблюдал за тем, как над Марори хлопочет сразу несколько медсестер. Они попытались было оценить степень поражения ее изувеченной руки, но Марори быстро отказалась от этой помощи. Пришлось даже сказать, что Магистресса в курсе этой метаморфозы и не считает ее опасной. Потом подключился и Кулгард. Махнул на нее рукой, будто видел такое по десять раз на дню, и, не моргнув глазом, заявил: «Она наполовину проклятокровная, у нас могут и рога на тридцатом году жизни прорезаться, и хвост в старости отрасти. Хорошо, если над задницей, а не на брюхе». Девушки нервно и натужно похихикали над шуткой, но оставили руку в покое.

— Я думаю, мы сможет это убрать уже сейчас, - наконец, вынес вердикт дежурный врач, рассматривая ее лицо, - но сначала надо подготовить кожу, иначе процедура будет болезненной.

Марори не стала противиться, трезво оценив свои силы.

— Сколько это займет времени?

— Вся процедура… плюс лечение – около часа.

— Я согласна.

На лице Кула черным по белому читалось одобрение. Вот уж кто всегда стоял на стороне здравого смысла и реальной оценки своих возможностей. Только увидев старого друга и, без преувеличения, наставника, Марори поняла, как сильно ей не хватало своих товарищей. Прошлое, в котором она их боялась и видела в Потрошителях чокнутых проклятокровных, теперь казалось таким же нереальным, как почти забытый сон.

— Значит, координатор? – спросила она, когда медсестры закончили обрабатывать рану на лице и положили Марори под огромную тусклую лампу. На коже появилось неприятное, но вполне терпимое пощипывание. – Что это за индульгенция у тебя на руке?

Кул повертел кулак, не без брезгливости рассматривая оттиск.

— Ерунда какая-то пафосная, но эльхам, видимо, по вкусу такие штуки. В прошлом году Бал принимал Дра’Мор, мы так и писали: «координатор». И все. Нафиг эти выдумки? – Он поскреб гривастый затылок. – Ты же понимаешь, если темных и светлых столкнуть лбами, то и тех, и других бомбить будет не по-детски. А совместное планирование некоторых моментов никто не отменял. Для решения всяких организационных мелочей - типа, куда и как будут ходить в туалет светлые и темные, чтобы избежать возможного столкновения в подходящих для драк местах. Ну и еще кучу другой фигни. В этом году выбрали меня. – Он определенно не выглядел обрадованным таким внезапным «счастьем». – Я как раз шел на первое общее собрание, чтобы меня там представили команде, которая занимается организацией. Ну и наткнулся на тебя.

Она улыбнулась.

— Я не знаю никого более подходящего на эту роль. И мне приятно осознавать, что у меня будут свои люди среди «верхушки».

— Что у тебя с рукой?

Марори, не покривив душой, выложила все, как есть. Кулгард слушал молча, время от времени сжимая в кулак пальцы стального протеза. И, даже когда она закончила, не спешил продолжать разговор. За это время успела наведаться медсестра, проверить, как идут дела, и нанести новый слой мазей. На этот раз они были неимоверно зловонными.

— Если честно, Мар, с самого начала было понятно, что ты не такая, как все. Не буду корчить из себя умника и говорить, что понял абсолютно все, но кое-что в состоянии додумать даже не шибко умный «качок». Мы все надеялись, что Эльхайм пойдет тебе на пользу. Особенно Крэйл. А сейчас я смотрю на то, что от тебя осталось, и мне до боли в печенках хочется отмотать время назад, взять тебя за шиворот и стащить с треклятого поезда. Даже не представляю, что будет с Крэйлом, когда он увидит… - Кулгард не стал заканчивать.

— Увидит, каким монстром я стала? Он знает.

— Строго говоря, мы все были в курсе, как у тебя дела, но знать и увидеть своими глазами – сильно разные вещи. Вот сейчас я смотрю на тебя и думаю, что никто не заслуживает такого количества дерьма на свои несчастные пятьдесят килограммов веса, тем более девчонка, которую, кажется, хочет прикончить каждая собака. И не смей думать, что я тебя жалею.

— И в мыслях не было, - не покривив душой, призналась она. – Ты всегда непрошибаем.

— На самом деле я просто не знаю, как сказать, что завидую твоей шикарной когтистой лапе. – Он грубовато хохотнул, но за этой попыткой поддержать и ободрить было столько искренности, что Марори снова не смогла сдержать слез. – Эй, Потрошительница, хватит сопли пускать, - делано рассердился Кулгард. – Лучше расскажи, что еще у тебя за новости.

Она мысленно пожелала себе удачи – и выложила всю правду о Кенне. А когда закончила, Кулгард от всего сердца расхохотался, исступленно лупя себя здоровой рукой по колену.

— Представляю, как обрадуется этому ребенку Крэйл, - утирая слезы от хохота, сказал он. – Еще одна сестричка – то, что нужно нашему парню, чтобы стал образцовым старшим братишкой.

Марори придирчиво осмотрела два чехла с платьями, которые только что вытащила из шкафа. На одном красовалась желтая бирка, на другом – темно-серая, лаконичная, но с прекрасным золотым вензелем вместо названия бренда. Марори помнила, что под желтой биркой лежит что-то кремово-воздушное, легкое, как безе, и провокационно открытое. Она до сих пор не могла взять в толк, зачем купила этот наряд: все эти кружева и рюши были совершенно не в ее вкусе. Видимо, сказалась лихорадка, с которой она исступленно моталась по магазинам в день своего первого глобального шоппинга. И какая-то зудящая на задворках сознания мысль, что у каждой девушки в семнадцать лет должно быть платье принцессы. Только она, как ни крути, не принцесса. Скорее уж злой тролль, которому не повезло родиться простокровкой.

Марори отложила «желтую бирку» на спинку кресла, где ею тут же завладела Кенна.

Марори который день ломала голову над тем, как сказать сестре, что на праздник она не пойдет. Причина в ее тайном статусе казалась такой надуманной на фоне остальных, куда более опасных тайн, что это звучало равносильно обману. И, тем не менее, на этом мероприятии Кенна никак не могла присутствовать. Даже если о том, где прячется беглянка, уже давно знала вся Лига. Некоторые коробки с секретами нельзя открывать в толпе, потому что их содержимое может оказаться слишком непонятным и пугающим для окружающих.

Во втором чехле лежало платье цвета хлещущей из вены крови. Узкий корсет, пышная юбка в пол, ручная вышивка. В нем у нее будут закрыты плечи и большая часть ее до неприличия ярко-красной и эбонитово-черной сигилы, а вот вся проклятая рука на виду, но… Разве это имеет значение теперь, когда весь Эльхайм шипит ей в спину, будто именно она виновница всего происходящего, включая рвущееся на куски Мироздание.

Марори приложила платье к груди, отметила его приличный вес – и повернулась к зеркалу.

Да, это то, что нужно. Вот только декольте бы повыше и не такое провокационное. С другой стороны – природа мало что дала ей в том месте, где у нормальной девушки должна быть полноценная грудь, так что даже с таким декольте она будет выглядеть почти… целомудренно.

— Ты будешь в нем самой красивой, - с восторгом прошептала Кенна. Потом прикрыла рот ладонью и потрясла в воздухе приглашением на Бал: витиеватым куском картона, от которого пахло какими-то цветами. – Тут написано: «Обязательное соблюдение дресс-кода: девушки в голубом (допускаются оттенки). Для мужчин обязательно наличие бабочки (галстука) и белой рубашки».