– Тогда au revoir, Джек. Моя супруга посылает привет своему «кузену Гарри». Плутовка!

– Правда? Как мило с ее стороны, Майлз! А ты передай ей мой привет и поцелуй ее…

– Да? – с подозрительным хладнокровием переспросил Майлз. – Я должен поцеловать ее – что?

– Ее руку! – рассмеявшись, договорил Карстерз. – До свидания и спасибо тебе…

– Ну, будет! – прервал его Майлз.

Поклонившись мисс Бегти, он ушел.

Деловитая пожилая дама порхнула к постели своего подопечного и поправила ему подушки.

– Ну, вы удовлетворены?

– Сударыня, чрезвычайно: я благодарю вас. Я скоро встану.

– Хм! – только и ответила она, и оставила его наедине со своими мыслями.

Как она и предвидела, он задремал, но плечо не дало ему заснуть. Он лежал в забытье, закрыв глаза, и меж его бровей пролегла глубокая морщина – признак боли.

Звук закрывающейся двери заставил его открыть глаза. Чуть повернув голову, он увидел, что посреди комнаты стоит Джим Солтер и тревожно смотрит на него.

Милорд ответил сердитым взглядом, и Джим принялся ждать, когда разразится буря.

Карстерз растаял и постарался улыбнуться.

– Я страшно рад тебя видеть, Джим, – сказал он.

– Вы… вы шутите, сэр! Ведь я оставил ваши пистолеты незаряженными, – Знаю. Ужасная небрежность, – но, в конце концов, мне самому следовало заниматься такими вещами.

Джим подошел к кровати.

– Неужели вы прощаете меня, сэр?

– Ну, конечно! Все равно я не мог бы уволить своего лучшего друга.

– Да, сэр, но это ничуть не утешает.

– Конечно, нет – и тогда я был довольно зол… Черт подери, Джим, нечего на меня так смотреть! Я пока не умер.

– Если бы… если бы вас убили, сэр… Это я был бы виноват.

– Чепуха! У меня ведь была еще шпага! Ради Бога, не будем больше об этом! Ты привез мой багаж?

– Да, сэр. Такое больше не повторится, сэр.

– Конечно, нет. Дженни здорова?

– Совершенно, сэр. Вы все равно доверите мне ваши пистолеты, сэр?

Карстерз застонал.

– Прекрати, слышишь? Это же случайность, и я о ней уже забыл. Вот тебе моя рука!

С этими словами он пожал Джиму руку в знак того, что все забыто.

– Ты избавился от этого ужасного жилета, который тогда пытался надеть на меня?

– Я подарил его хозяину гостиницы, милорд.

– Я бы эту гадость сжег. Но, возможно, ему он понравился.

– Понравился, сэр. Вы не попробуете заснуть?

– Если бы у тебя плечо горело и дергало, как у меня, ты бы не задавал таких глупых вопросов, – огрызнулся Джек.

– Извините, сэр. Если я могу вам чем-то помочь…

– Можешь сменить повязку, если хочешь. Эта – ужасно душная и неловкая.

Солтер без долгих слов принялся перевязывать своего господина и так старался не сделать ему больно, и лицо его выражало такое участие, что Карстерз подавил желание чертыхнуться, когда слуга задел особо болезненное место. По окончании перевязки он удовлетворенно вздохнул и улыбнулся.

– Так гораздо лучше, – сказал он. – У тебя легкая рука, Джим.

Слуга покраснел от удовольствия, но ничего не ответил, а пошел спустить шторы.

После приезда Джима милорд быстро пошел на поправку. Каждый день его состояние все улучшалось – к вящему удовольствию врача, который без устали уверял мистера Боули и мисс Бетти, что пациент не умер исключительно благодаря его искусному лечению. Поскольку его методы сводились к тому, чтобы устраивать Джону обильные кровопускания, – мисс Бетти быстро положила этому конец, она затевала по сему поводу немало бурных споров, в которых он терпел сокрушительное поражение. Мисс Бетти утверждала, что мистер Карр поправился благодаря ее. уходу и крепкому организму, и, скорее всего, была права. Так или иначе, не прошло и двух недель со времени первого визита О'Хары, – а милорд уже стоял перед зеркалом, склонив голову набок и задумчиво прищурившись, внимательно разглядывал собственное отражение. Солтер, по опыту знавший, что это – решающий момент, тревожно ждал приговора. Его господин по-прежнему оставался для него полной загадкой: важные вещи его, похоже, совершенно не трогали, но когда дело доходило до выбора галстука или еще какой-нибудь мелочи, он страшно нервничал.

Рассмотрев как следует свое отражение, Карстерз нахмурился и бросил через плечо:

– Я передумал, Джим. Я надену синий.

Солтер глубоко вздохнул.

– Вам очень к лицу этот, сэр, – промямлил он.

Джек упрямо уселся.

– Мне вдруг не понравился – нет, просто стал отвратителен, – кирпичный. Я надену синий.

– Ну же, сэр, сколько можно переодеваться! Вы устанете, не успев спуститься вниз, а ведь вы знаете, что сказал доктор.

Милорд пожелал доктору и его мудрым советам отправиться в место с чрезвычайно жарким климатом.

– Да, сэр, но…

– Доктор – человек достойный, Джим, но в искусстве одеваться он понимает еще хуже, чем ты. Ему не понять душевных мук человека, впервые появившегося на людях в кирпичном.

– Но…

– Синий с золотым шитьем.

– Сэр!

– Я приказываю! Я настаиваю: синий или никакой!

– Хорошо, сэр.

Смирившись с неизбежным, Джим направился к шкафу.

Когда, наконец, его светлость был удовлетворен нарядом, жаркий июньский день достиг апогея, и мисс Бетти стучала в его дверь, желая узнать, собирается ли мистер Карр спуститься.

Карстерз поправил повязку, взял шляпу и не совсем твердо двинулся к двери.

Солтер распахнул ее перед ним, бросил на мисс Бетти торжествующий взгляд, словно гордясь внешностью милорда, и потом протянул руку:

– Вам помочь, сэр?

Мисс Бетти присела в глубоком реверансе.

– О, мистер Карр!

Джон отвесил ей нижайший поклон.

– Я вас приветствую, сударыня, – сказал он. – Как раз собирался сойти вниз. Спасибо, Джим, – и он тяжело оперся на руку слуги.

Мисс Бетти восхищенно обошла его кругом.

– Боже! До чего вы элегантны, право! Но, признаюсь, я смущена!

– Вот как, мисс Бетти! И почему же?

– Вы не так молоды, как я думала, – откровенно призналась она.

– Вспомните, сударыня: я никогда не потакал вашим заблуждениям. Я – человек пожилой.

– Тридцать! – возмутилась она и прошла впе-ред. – Идемте, дитя, и осторожнее на лестнице.

У нижней ступени стоял мистер Боули, человек среднего роста, тонкогубый и сероглазый. Он двинулся навстречу постояльцу, протягивая руку:

– Я рад, что вам лучше, сударь. Надеюсь, плечо уже не болит.

– Спасибо, сэр, почти совсем. Если бы не деспотизм мисс Бетти, я не надел бы эту отвратительную повязку.

Мистер Боули чуть улыбнулся.

– Да, она держит нас в ежовых рукавицах, наша Бетти. Не пройдетесь ли немного по саду? Там стоят стулья… А вот и моя дочь.

Он махнул рукой в сторону двери. Карстерз повернулся и увидел Диану.

Она стояла на фоне темных деревянных панелей, в янтарного цвета платье со старинными кружевами на локтях и груди. Черные, как ночь, волосы завитками обрамляли высокий белый лоб. Один длинный локон спускался на плечо, а остальные были убраны под маленький кружевной чепец, завязанный лентой под подбородком.

Джек все смотрел и смотрел – а Диана тоже разглядывала его широко раскрытыми карими глазами с выражением почти младенческой невинности. Потом веки ее задрожали, загнутые ресницы затенили глаза, а на щеках выступил румянец.

Милорд очнулся и, когда отец представил его, отвесил один из самых изящных своих поклонов.

– Милая, это мистер Карр…

Диана присела в реверансе.

–…мистер Карр, это моя дочь Диана.

– Я счастлив познакомиться с мисс Боули, – проговорил Джек, поднося ее руку к губам.

Изящные пальчики чуть задрожали в его руке, а нежные губки приоткрылись в робкой, очаровательной улыбке. Джек был покорен.

– Но, сударь, мы уже знакомы. Не могла же я забыть моего спасителя.

– Я счастлив думать, что был вам чем-то полезен, мадемуазель. Поверьте, для меня честью было вступить в бой за вас.