– А ты хочешь доставить мне удовольствие. Белли? – сдерживая стон, спросил Хью. Она разжигала в нем безумную страсть. Восхитительное прикосновение ее крепких молодых грудей к обнаженной коже было чудесным. Соски ее были твердыми, словно камешки. Приподнявшись, Хью впился губами в один из них и начал жадно посасывать.

От этой ласки по ее телу пробежала дрожь желания. Белли таяла от восторга.

Хью на мгновение поднял голову и взглянул ей в глаза.

Потом повторил:

– Ты хочешь доставить мне удовольствие. Белли? – Он отыскал ртом второй сосок и легонько укусил его.

– Да-аа-аа! – негромко вскрикнула Белли. Это была сладкая боль. – Да, иногда хочу, – согласилась она.

Хью снова поднял голову.

– А сейчас?

– спросил он.

– Да, – кротко ответила Белли.

Пальцы ее коснулись его лица, скользнули вдоль подбородка, мягко дотронулись до губ, которые принялись покрывать поцелуями ее изящные ноготки. Затем Хью начал медленно посасывать один из ее пальцев. Белли почувствовала, как разгорается жар внизу живота.

– Хью… – вот и все, что она была в силах выговорить.

Отпустив ее руку, Хью крепко обнял жену.

– Я очень страстный человек, Белли, – начал он, – и очень соскучился по своей женушке. Я не из тех, кто тискает хорошеньких крестьянок на сеновале или под забором. С того дня, как мы с тобой попрощались, у меня не было женщины. До сих пор я был с тобой нежен, но этой ночью я не уверен, смогу ли быть нежным. Я жажду тебя, дорогая. – Широкая ладонь Хью скользнула вниз по изгибу ее бедра. – Каждую ночь в разлуке с тобой, Белли, я думал только о тебе. О твоей молочной коже и огненных волосах; о твоих таинственных глазах, зеленых с золотом, и о твоем соблазнительном теле. И столько же я думал о твоей ранней мудрости, о твоей преданности и глубокой любви к Лэнгстону и его обитателям. – Хью приподнял подбородок Белли и заглянул ей в глаза. – Я думал о том, как ты станешь сражаться за то, во что веришь, и твоем неукротимом нраве, который порой превозмогает в тебе здравый рассудок. При всем том, как я люблю своих родных, при всем том, как я был счастлив снова увидеться с дедом и бабкой, я понял, что все, чего мне хочется, – это поскорее забрать своих птиц и вернуться к тебе. Белли. Понимаешь ли ты, что я хочу тебе сказать, дорогая?

Слезы навернулись на глаза Изабелле, но она ответила твердо и спокойно:

– Ты хочешь сказать, что любишь меня, Хью, и мне радостно слышать это. Ведь я тоже тебя люблю!

Губы их соединились, сначала нежно, а затем – с разгорающейся страстью. Сочные уста Белли смягчились под натиском твердых губ ее мужа, и казалось, этому поцелую не будет конца. Губы Хью спустились вниз, вдоль ее трепещущей шеи, к груди. Изабелла глубоко вздохнула, пальцы ее легче перышка касались кожи Хью в самой нежной ласке. Ей казалось, что грудь ее вот-вот разорвется от желания. Когда Хью коснулся языком ее сосков, она вскрикнула, словно от боли. Хью слегка сжал зубами нежную кожу, и Белли застонала.

Голова его опускалась все ниже, к животу. На мгновение Белли застыла, но потом расслабилась. Ведь это был ее муж. Ее любимый. Ее Хью. И прежде он никогда не был с ней так смел. Она почувствовала, что горячие губы Хью целуют ее чуть ниже пупка и продолжают двигаться вниз.

У Белли перехватило дыхание, когда Хью впился губами в нежные бедра, но он продолжал опускаться дальше, покрыв поцелуями ее ноги до самых стоп. Белли нервно засмеялась.

Но следующее действие Хью заставило ее испугаться.

Его язык очень медленно стал возвращаться вверх по тому же пути: от пальцев ног до бедер. Раздвинув ей ноги, Хью зарылся головой в рыжие завитки волос, вдыхая аромат ее страсти. Потрясенная Изабелла вскрикнула, голова ее бешено кружилась, но это было еще не все. Она почувствовала, что Хью раздвигает складки плоти между ее ног, а язык его что-то ищет. Ищет – что?

– О-о-о, Матерь Божья! – вздохнула Белли, когда он нашел то, что искал, и язык его стал неутомимо поглаживать жемчужину ее наслаждения, пробуждая мириады неповторимых ощущений, от которых Белли готова была потерять сознание, но продолжала жадно впивать восхитительное безумие, овладевшее всем ее телом и душой. Она извивалась под его ласками, ей казалось, что она парит в воздухе на недосягаемой высоте; когда же страсть ее достигла вершины, на мгновение ей показалось, что все ее существо распахнулось изнутри, неведомое прежде блаженство затопило ее, и Белли расплакалась.

В то же мгновение Хью вошел в нее, заполнив ее лоно живым и трепещущим теплом. Он осушал нежными поцелуями слезы на ее щеках. Он брал ее неистово и страстно, ощущая, с какой плавностью она отвечает на его мощные толчки.

Потом ему показалось, что вот-вот ее тело поглотит его целиком. Хью чувствовал, как ногти ее вонзаются в кожу его ягодиц, а ее стройные ноги обвиваются вокруг его поясницы.

– Белли! Белли! – простонал он. – Ты меня убиваешь.

И он почувствовал, как плоть его набухает в ее лоне, словно спелый плод, а за этим последовало блаженное облегчение. К своему большому удивлению, Хью тоже заплакал.

Белли обвила руками его шею и принялась покрывать лицо торопливыми поцелуями.

– Что еще ты от меня скрываешь, милорд? – удалось проговорить ей. Хью тихо рассмеялся и перекатился на бок.

– Ты просто чудо, моя сладкая Белли. Я тебя обожаю?

Белли вместо ответа притянула его к себе, прижав его голову к своей груди. Хью почувствовал, как она целует его волосы, шею, руки. Потом она замерла, и под ее мерное дыхание Хью погрузился в глубокий сон.

Проснувшись перед рассветом, он обнаружил, что все еще в ее объятиях. Он понял, что за всю свою жизнь никогда не чувствовал себя так тепло, уютно и безопасно.

– Я тебя люблю. Белли, – негромко произнес он.

К его удивлению (Хью считал, что она еще спит). Белли ответила:

– Я тоже тебя люблю, Хью.

– Ты давно проснулась? – спросил он.

– Секунду-другую назад, – сказала Белли, – не раньше.

Подняв голову, Хью заглянул ей в глаза:

– Чем ты хочешь сегодня заняться, Белли? Не желаешь ли посмотреть на птицу, которую я выбрал для тебя?

Это чудный маленький кречет.

Белли улыбнулась, перекатилась на бок и кивнула.

– А каких еще птиц ты привез, милорд? – спросила она. – Рольф объяснил, что у тебя есть и длиннокрылые, и короткокрылые соколы, но сказал, что ты сам расскажешь мне о том, какие разновидности их существуют.

– Я привез по две племенные пары белых соколов, сапсанов и кречетов. Это длиннокрылые птицы. Они охотятся на мелкую и среднюю дичь, а также на всех водяных птиц. Кречеты – самые маленькие из них, они охотятся на мелкую дичь, как крылатую, так и четвероногую. – Белли уже приподнялась и села, опершись о подушки. – У меня есть две разновидности короткокрылых птиц – ястребов-тетеревятников и ястребов-перепелятников.

Кроме того, я привез много молодых птиц, которых еще предстоит обучить.

– Я хочу посмотреть на моего кречета, – сказала Белли, вылезая из-под покрывала. – Как он выглядит? Он хорош в охоте?

Хью рассмеялся при виде такого энтузиазма.

– Я тебе ничего не стану рассказывать. Белли. Ты сама все увидишь. Вначале ты должна придумать для него имя: у каждой птицы есть свое имя, на которое она откликается.

Они поспешили в ванную комнату, чтобы смыть следы бурной ночи, затем оделись и на скорую руку перекусили хлебом и сыром. Подойдя к птичьим клеткам, они увидели, что трое сокольничих уже приступили к работе. Несколько птиц, нахохлившись, сидели на каменных тумбах. Увидев хозяина и хозяйку, сокольничие учтиво поклонились.

– Я привел миледи, чтобы показать ей кречета, – сказал Хью.

– О, это превосходная птица, – одобрительно произнес Алан.

Хью провел Белли внутрь помещения к низкому насесту, на котором сидели две небольшие птицы без колпаков. Протянув руку, Хью взял ту, что была покрупнее, и произнес:

– Вот он. Белли.

– У него такие редкие перья, – разочарованно заметила Белли.