И тут же спрятался обратно, зарастив проем, потому что первой из контейнера выпрыгнула Толстая Мо с двумя десантными тесаками в руках. Целью её был явно не кузнечик.

— Не, ну а чего, — Калхи аккуратно разделывал кузнечика, и запихивал куски в пищевой автомат вездехода, — эти три сами виноваты.

После слова «три» он явно хотел сказать что-то вроде «дуры», но Эри поблизости что-то втолковывала Чесси, и бандит явно не хотел нарываться. Они сначала вообще выходить не хотели, потом, видимо посовещавшись, выпихнули в люк Гниллса, который сейчас усиленно лечился — два перелома и почти оторванное ухо в походных условиях не очень хорошо заживали.

— Долго собирались? — предположил я.

Калхи пожал плечами. Ответственность он скинул на других, объяснять ничего не собирался, так что я от него отстал. И так компания подобралась слишком пёстрая, если бы эти беглецы взяли с собой остальных работников охраны, может, я и не торопился бы так.

Половина экипажа одного из тракторов до сих пор сидела под землёй, из второй остались только двое — женщина с сожжённой ногой умерла, пока мы летели. Зато та десятка, которая свой планировщик просрала, хотя и не по собственной вине, была почти в полном составе. И с этим как раз были проблемы, во-первых, в этом экипаже были двое моих знакомых — скромная синяя девушка и её внимательный брат-здоровяк, а во-вторых, все они были республиканцы. Это в охрану пихали с учётом внутренних конфликтов, которые избавят колонию от лишних бездельников, а трактористов более-менее берегли, и старались подбирать дружные коллективы. Настолько, что четверо из этих ортодоксов были с одной планеты. На базе мы почти не пересекались, и до конфликтов дело не доходило, если не считать моего небольшого романтического увлечения, а тут, в тесной боевой обстановке, все могло случиться.

Все эти переделыватели планет конкурировали друг с другом, и двое оставшихся из другого экипажа не очень нравились своим коллегам. Так что мы разделились поровну, с одной стороны — девять республиканцев, державшихся вместе и подчинявшихся женщине средних лет, с роскошными разноцветными волосами и брезгливым лицом, а с другой — семь охранников, не слишком любящих друг друга, и двое посторонних.

Правда, из республиканцев четверо были с разной степени ожогами, а у нас только самый бесполезный член коллектива, Гниллс, пострадал, да и то от дружественного огня, но общего расклада сил это не меняло. Ожоги заживут, а претензии останутся.

Первый звоночек прозвенел через несколько часов. Я перекидывал в штурмовик из вездехода картриджи с зарядами, когда ко мне вальяжной походкой подошёл один из трактористов.

— Где взяли этот мусор? — он кивнул на летательный аппарат.

— Там уже нет, — я воткнул четвёртый, последний картридж в посадочное отверстие, и обтёр руки об комбинезон. — Чего надо то?

— Джумаан из семьи Мбиа, — представился республиканец. По странной логике встроенного переводчика тот давал людям не просто привычные для моего сознания имена, а ещё и сортировал их. С чего-то эта штука решила, что талорцы близки к нашим африканцам, хотя синеватый цвет кожи на чёрный даже ночью не был похож, а по структуре их общество скорее напоминало китайские триады. — Пилот, армия Талора. Ты хоть управлять-то этой штукой умеешь?

— Ты сюда, видимо, сам долетел, — вытащив из кармана питательный батончик, напомнил я. — Добежал по воздуху.

— Уж лучше бы добежал, — талорец сплюнул, расставил ноги на ширину плеч, сцепив руки перед грудью. — Таких косоруких придурков вообще к технике подпускать нельзя. Я тут подумал, уж слишком жирно будет вам сразу два аппарата на двоих, одним обойдёшься.

Насчёт косорукости он преувеличивал, ручное управление в штурмовике было сведено к минимуму настолько, что и безрукий вполне мог управлять.

— Тебе вообще аппарат не нужен, — между ног талорца просунулся десантный тесак, Толстая Мо подошла неслышно, зато в разговор вступила в нужное время. — Пользоваться все равно не умеешь.

Пилот талорского флота посинел ещё больше, когда жужжащее лезвие взрезало синт-ткань, постоял, не шевелясь, а потом, когда Мо надоело его пугать, бочком отошёл к своим.

— Зря мы эту падаль спасли, — ничуть не стесняясь республиканцев, громко заявила Мо. — Привыкли на своих планетах в дерьме копаться, и сами стали дерьмом. Надо было их этим тварям скормить.

Трактористы что-то там забормотали, но дёргаться в нашу сторону не стали, Эри сидела в вездеходе, перепрограммируя пищеблок, и пушка уже была нацелена на товарищей по несчастью.

— Вот и делай людям добро, — поддержал Лали Толстую Мо, — посмотри на этих уродов, они же перед тобой на пузе ползать должны, вон, девку там свою синезадую подсунуть, к которой ты подкатывал, ну и нам заодно перепадёт, так ведь нет, права качают.

Бугай, который мне ребра ломал, дёрнулся, сжав кулаки, их главарь-женщина положила руку ему на плечо. Правда, для этого ей пришлось встать на цыпочки, но авторитет у неё был, видимо, куда больше роста.

— Не сейчас, — мягко сказала она.

В принципе, вооружены-то мы были получше — против кулаков десантные ножи, пистолеты и тяжёлая техника, при желании все эти республиканцы лежали бы лицом вниз, живые или мертвые, но конфедераты распорядились иначе, с самого начала запретив трогать трактористов.

— За каждого погибшего будет наложен штраф, — предупредил меня, а также остальных охранников, конфедерат. Одновременно с двух площадок, в штурмовике и вездеходе. — Мы наблюдаем за вами, никаких конфликтов.

Правда, сказал он это только нам.

Только словами руководство колонии не ограничилось. Внезапно решило исполнить свои же обещания, и зависший над развалинами бот сбросил контейнер с грузом прямо рядом с предполагаемым противником. Внутри лежали двадцать лёгких комплектов — такт-комбинезоны, штурмовые карабины, шлемы и аптечки, явно даже не третьей свежести. По тому, как споро и привычно республиканские операторы подземного доения начали напяливать на себя всё это, ясно было, что видят они это не в первый раз.

Пока остальные делили дар с неба, я поднял штурмовик на километровую высоту, и выставил режим ожидания. Теперь никто, кроме меня, не смог бы его спустить вниз. Точнее, кроме меня и Чесси, она настраивала доступ. И Эри, которая этот доступ получила.

То, что расклад сил слегка поменялся, стало сразу понятно. Те двое из другого экипажа, что раньше к нам прибиться хотели, теперь быстренько перешли на сторону республиканцев, и тех стало в полтора раза больше, чем нас. Летун, который хотел у меня штурмовик отжать, довольно улыбался, а здоровяк даже карабин куда-то откинул демонстративно, громко пообещав удавить меня голыми руками. И все это под пристальным надзором конфедератского бота, который долго не хотел улетать.

Ночь прошла спокойно. Более-менее. Одиннадцать наших друзей оккупировали два контейнера, кстати, в том, который конфедераты сбросили, был ещё и пищевой автомат, что-то там обсуждали и под утро заснули. Те двое, что к ним прибились, явно были на положении слуг, но возвращаться к нам не хотели, значит, с их точки зрения мы были слабее, несмотря на наше превосходство в технике.

Я, бандиты и Толстая Мо провели ночь в вездеходе, а Чесси и Эри в штурмовике. В лагере было тихо, только два дрона охраны, которых обычно мы возили с собой, занимались привычным делом — один подметал территорию, а другой надраивал вездеход до зеркального блеска. Для чего нам оружие на те несколько дней, за которые кузнечики должны успокоиться и куда-нибудь свалить, я не понимал до самого утра.

Разбудил меня сигнал тревоги — к развалинам добрались оставшиеся роботы, и бандиты пытались отбить у республиканцев наше имущество. Пришлось сесть за панель управления и дать предупредительную очередь из пушки, иначе охранять этих уродов было бы некому. Дронов удалось отбить, но по решительному виду республиканской команды было ясно, что все только начинается.

— Шевеление какое-то неподалёку, — Эри вывела на экран вездехода изображение со штурмовика. С момента размолвки, с остальными спасшимися мы информацией не делились, и вообще рассчитывали только на себя. — Сканеры фиксируют тепловую аномалию. Но ничего не видно, кузнечики так и стоят возле базы.