Горечь и злость неожиданно испарились с лица остановившегося для этой прочувствованной тирады Рио, а затем он, несильно ткнув меня кулаком в плечо, неожиданно пробормотал:

— А может это и к лучшему…

— Что случилось, то случилось, — не стал я обращать внимания на мелочи, — Постараюсь воздержаться от всего, что ты упомянул.

— Переговорить с родителями, чтобы скостили процент? — проявил сообразительность Рио, — Всё-таки, Мичико виновата, что хотела тебя подставить. А тебе сейчас деньги на еду точно потребуются. На целую кучу жратвы.

— Незачем, — отказался я, — Но спасибо. Ценю твою заботу. Лучше поторопимся, мне нужно переговорить с Хиракавой до уроков.

Асуми уже была в классе. Она, согнав другую девочку с её места, сидела прямо перед Шираиши Маной, чем-то ту негромко смущая. Высокая и статная Мана вела себя как кролик перед удавом, её слегка трясло, но при этом она даже что-то шептала навязчивой собеседнице в ответ. Увидев меня, Шираиши вскочила с места, затем вновь бухнулась на него, и вцепилась в свой портфель, вытаскивая из него тоненькую пачку скрепленных вместе листов. Затем, уже с этим, она вскочила снова и, краснея как рак, протянула двумя руками бумагу мне.

Я взял, мельком взглянув на первую страницу. Вопросы, оформленные в виде теста. Заголовок «пожалуйста, ответь». Школьные предметы, вразброс. Ничего сложного.

— Здравствуй, Шираиши-сан, — киваю, — Сейчас займусь.

Этикет — это крайне важно в этой стране. Мне приходится следить за этим очень строго с самого детства. В том мире он мне не требовался…

Стоило мне сесть за свою парту, как Хиракава тут же обрушилась на сиденье передо мной (к вящему облегчению запуганной Шираиши).

— У тебя на роже тоналка, — скрипнула она ехидно, — Какому-то абрикосу сильно не поздоровилось?

— Нет, — качнул головой я, начиная быстро проставлять буквы в полях для ответов, — Избили только меня.

— Это была твоя сестра? Или мама? — ехидства определенно добавилось.

— Дед.

— Оокх… кха! — из-под челки, закрывающей всё лицо, блеснули глаза девушки, — И ты выжил, Кирью-сан⁈ Может, он просто хотел потрепать тебя по голове? За хорошую учебу?

— Давай кое-что проясним, Хиракава-сан, — я продолжал заполнять листы Шираиши, — Я согласился потратить своё время, чтобы подтянуть тебя в учебе. Не более. Давай лучше обсудим эту тему. Пустые разговоры меня не интересуют.

— Ну вот, — спустя пару секунд выдала девушка, — А я рассчитывала с тобой подружиться.

— Не выйдет, Хиракава-сан, — донесся из-за моей спины веселый голос Рио, — В таких случаях, кстати, очень редких, Акира заявляет, что у него уже есть друг, который справляется со своими обязанностями. Так что подружиться с ним можно только через мой труп!

— Это можно устроить, — важно кивнула Асуми, вызвав приглушенный кашель как самого Коджимы, так и парочки школьниц, гревших неподалеку уши.

— Осторожнее, — бросил я на неё короткий взгляд, — Иначе он в тебя влюбится.

Закончить с листами удалось за минуту до звонка. Передав их наблюдавшей за процессом Шираиши, я успел разложить всё, необходимое для урока и приготовиться. В класс вошла Кумасита-сенсей. Кто-то, назначенный старостой, приступил к ритуалу приветствия учителя.

После учебных часов, я наконец-то попал в свой клуб. Там меня, можно сказать, ждали. Четыре девушки и куратор клуба, Каматари Ариса-сенсей, сидели за столом чуть ли не в ряд, с раскрытыми перед ними книгами в позах, ничем не отличающихся от позы Шираиши, просмотревшей заполненный мной тест. Вежливо поздоровавшись с присутствующими, я не удержался от соблазна при виде «Шума и ярости» Фолкнера в оригинале, стоящей на полке, снял её оттуда, и тут же погрузился в чтение.

Это было прекрасно, два часа пролетели совершенно незаметно. Девушки и сама преподавательница почти не издавали звуков, не привлекали к себе внимание. Великолепные японки. Никаких тестов, никаких предложений подружиться. Я был очень доволен, наслаждаясь тем, о чем и рассчитывал, вступая в этот клуб. Конечно, выкинуть из жизни два часа на удовольствие — это омерзительно, но, с другой стороны, полученные от деда побои еще мешали сконцентрироваться на привычных мне вещах. Небольшой отдых был тем, что нужно.

Затем явилась Хиракава, и мы пошли к ней домой на первое занятие.

— У меня один вопрос, нелюдимый абрикос, — подала по пути голос эта девушка, — Ты специально запугал свой клуб… или так вышло случайно?

— Запугал? — я удивился.

— Понятно, — весело хмыкнула та, но больше ничего не произнесла, как и обещала. Ставим за это плюс.

Квартиру якудза девушке сняли вполне обычную. Не совсем студенческий вариант, представляющий из себя тринадцать-четырнадцать квадратов на всё, расщедрились почти на двадцать, но всё равно, после дома, ощущалось тесно. Я слегка удивился тому, что одноклассница переодевалась в домашнее не как принято, в ванной, а просто за дверцей шкафа, но не придал этому значения. А вот предложенное вместо чая пиво воспринял как шутку. Тем она и оказалась.

Знания же Хиракавы Асуми оказались… прискорбно низкими. С точки зрения ученика первого класса средней школы еще неплохо, но если бы у меня Эна и Такао в десять лет продемонстрировали бы подобное, то я бы последовал совету младшей сестры — выкинул бы их и попросил бы родителей сделать новых детей. Пока Асуми, сопя от обиды, пила чай и громко грызла давным-давно зачерствевшие печенья, я накидал ей приблизительный план того, что следует подтянуть, а затем, подумав, предложил:

— Если ты к нашей следующей встрече покажешь приемлемые результаты по плану, то я обучу тебя технике, с которой запоминать информацию станет проще.

— А почему не сейчас? — угрюмо буркнула девушка.

— Потому что я не вижу, на что ты действительно способна. Если эти результаты, — постучал я пальцем по тетради, — твой потолок, то тратить время и знания на тебя совершенно незачем.

— Ты вредный, жадный, грубый и неприятный тип, Кирью Акира! — недовольно проскрипели мне в ответ.

— Не нравится — закажи своим другого репетитора.

Выйдя из квартиры недовольно бурчащей мне вслед девушки, я отправился домой. День, в итоге, выходил довольно хороший. Отдохнул, прояснил несколько социальных моментов, вволю начитался развлекательной литературы, поработал репетитором с перспективой вообще больше не тратить на это время. Замечательно. Разве что меня начинает мучить голод, но этот вопрос я решу.

— Эй, глядите, это он! — шепелявый, но слегка подвизгивающий голос заставил меня поднять глаза от книги, — Это тот урод! Валите его, аники!!

В моем мире лишь у очень малого числа юношей был шанс вырасти в полноценного мужчину, не испытав, по мере взросления, на себе силу этого самого мужчины. Воспитательные пинки и затрещины несли свою весомую роль в ходе образования нового человека. Про рабов и говорить не приходится, им всегда жилось несладко. Однако здесь, в просвещенном и полном роскоши мире этот важный момент становления мужа из мальчика был полностью утерян. Проще говоря, большинство подростков, взрастив в себе наглость и склонность к насилию, совершенно не понимают разницы между собой и зрелым, злым и не склонным к всепрощению мужиком.

Троицу идущих ко мне хулиганов, одним из которых был недавно избитый мной в парке пацан, двое заслуженных бойцов якудза сшибли с разбега, как шар в кегельбане сбивает кегли. Не успели те схватиться за ушибленные места, как переглянувшиеся Огава и Жирный, два шапочно знакомых мне представителя Сенко-гуми, похватали молодежь с тротуара и сноровисто потащили к небольшой речке, под мост. Благо было недалеко, я как раз шел по идущей вдоль реки дороге. Оглянувшись по сторонам и никого из свидетелей не заметив, я поспешил за ними.

— А, Кирью-сан, — оглянувшись, пропыхтел тащащий аж двух хрипящих парней Жирный, — Хотите у них что-то спросить?

Жирный был бывшим борцом сумо, так что массой обладал немаленькой, хоть уже и не дотягивающей до настоящего спортсмена. Два крепких японских дурака в его руках казались нашкодившими детьми.