А затем еще сильнее удивился, увидев, что от опасного типа с натянутым на голову капюшоном отлетел не только нож, но и наполовину очищенное яблоко.

— Брат, кажется, ты покалечил ребенка, — с серьезной миной выдал Тадао.

— Дети, которые в шесть утра пристают к школьницам с ножом и яблоком в руках… — проговорил я, хватая за плечо любопытствующего Рио, — … не должны существовать. К тому же он взрослый. Я почуял запах.

Кислый и густой запах застоявшегося пота взрослого самца человека. Я такой помню еще с прошлого мира. Он был вместо воздуха вокруг клеток работорговцев.

— Подружись с ней, — велел я Эне, указывая пальцем на застывшую в шоке Ману, — Она хорошая.

Склоняться над дистрофичным психом, лежащим навзничь на асфальте, я поостерегся. Перевернув его ногой на живот, быстро спустил ему куртку и капюшон, блокируя руки, а затем, сдернув вниз рукава, связал их вместе. Только потом, развернув обратно, принялся осматривать пребывающего в отключке типа.

— Какой странный уродец, — с отстраненным любопытством обозрел нашу добычу Коджима.

Это был человек лет сорока, находящийся за гранью истощения. Очень худой, почти лысый, с пучками тонких нечистых волос, раскиданных по голове. Почти коричневая от загара кожа покрыта пятнами грязи и струпьями. Он был выбрит, если это так можно было назвать, чем-то тупым и дико раздражающим кожу, из-за чего вся зона бритья на лице этого чуть ли не карлика, пребывала в отвратительном состоянии.

— Вызову полицию, — решил я, удостоверившись, что бомж дышит и не кровоточит.

В меня тут же вцепились женские руки. Это была Шираиши с квадратными от волнения глазами, и Эной, болтающейся у неё сзади. Сообразительной, но очень легкой Эной.

Сразу всё стало понятно. Относительно.

— Шираиши-сан, у меня нет времени…

— Это мой папа! — выдохнула девушка мне в лицо, — Это мой папа! Не надо его в полицию! Умоляю!

— Надо сказать, Шираиши, — весело хмыкнул Рио, изучая бессознательное тело с дистанции, — Ты отвратительно заботишься о родителях!

— Не стоит делать поспешных суждений, — укорил его Тадао, но, судя по взгляду, был согласен.

— Итак, тут была невинная встреча родственников, и мы грубо вмешались? — ровно спросил я, глядя на потрясенную девушку. Та в ответ бешено закивала.

Ложь… никого не красит.

— Тогда мы уходим. Строимся, вперед! Наверстываем время!

— Ну, блин! — раздосадовано проворчала младшая сестра, отлепляясь от высокой девушки, — Только интересное началось!

Она была не права. Интересное продолжилось. Через пару минут бега по новому маршруту, я оглянулся и увидел, что у нас стало на одного человека больше. Шираиши трусила рядом с Эной, и, кажется, они даже о чем-то говорили. Рио злобно и ехидно улыбался, как бы говоря этим, что отчасти разделяет чувства девушки, бросившей своего бессознательного родителя возле мусорного бака. В принципе, если провести аналогию, то его родители сделали то же самое. У Мичико отвратительный характер.

К сожалению, без последствий этот инцидент не остался. Когда я на следующее утро вывел всех на пробежку, то около нашего дома стояла, потупившись, Шираиши Мана, навстречу которой радостно поскакала моя сестра. В следующий раз буду лучше думать над приказами… хотя, что-то мне подсказывает, они ни на что не влияли в данном случае. Надо ли говорить, что теперь Мана присутствовала каждое утро на каждой пробежке?

— То есть, её бездомный отец — псих с игровой манией, который проигрывает в пачинко все деньги, питается чем попало, и спит, где придется, а когда сидит на нуле, вспоминает, что у него есть дочь и идёт о ней «заботиться». Причем, очень настойчиво заботиться — например, накормить яблочком, как будто бы они в больнице. Я всё правильно понял?

— Ага! — Эна, довольная как бегемот, вовсю грызла фруктовый лед, организованный любящими старшими братьями, — Но безобидный, вроде как. Только она все равно и слова против ему сказать не может, вот он её иногда и подлавливает.

— Странно, — нахмурился Такао, — Она же тогда с нами убежала, прямо там его оставила, лежащим. Даже не подошла проверить, как он. Что-то тут не сходится.

— Это не наши проблемы, — поставил вердикт я.

— Нет, они-сан, наши, — возразил мне младший, тыча пальцем в сестру, — Они уже спелись.

— Аргумент.

Коварно напасть на Шираиши было проще, чем выдавить апельсин Эне на накрошенный лёд. Добежав до площадки, где обычно проделываем комплекс упражнений для разогрева, мы прижали её к турнику (образно выражаясь), окружив, как стадо голодных волков. Ну или как два волка и один щенок, тут же с удовольствием вцепившийся в талию «добычи». А затем и выложили свои подозрения.

— Шираиши-сан, у нас мало времени, поэтому объясню свою позицию сразу. Ты подружилась с моей сестрой, но тебя преследует психопат. Если ты о нем сейчас не расскажешь правду, то я буду вынужден найти его и допросить. Просто запрещать вам общаться я не собираюсь, он, скорее всего, уже видел тебя в нашей компании. Возьми за это ответственность и начинай рассказывать.

Где-то с минуту девушка тряслась перед нами как мокрый кролик на ветру, а потом собравшись с духом, открыла рот.

— Он действительно мой…

— А ну прочь от моей девочки!! — хриплый ломкий выкрик заставил меня резко обернуться, слишком уж близко он раздался. Следом пришлось отбивать удар ножа, причем, вместе с его владельцем. Аномально легкий сумасшедший отлетел на метр от моего несильного удара по руке, но… на этот раз он был готов к чему-то подобному. Погасив остаточную инерцию с помощью умело и вовремя выброшенной в сторону ноги, бомж-псих мягко отпрыгнул назад, пригибаясь к земле в странной стойке с отведенным в сторону ножом.

— Все назад, — приказал я, становясь между ним и детьми, — Он опасен.

Шутки кончились, не начавшись. Пожилой бомж-психопат пусть и был вооружен только небольшим ножиком, но то, как он двигался, меня вынудило насторожиться. Очень легко, очень свободно, невероятно…

…быстро он метнулся вперед крича, чтобы мы оставили его дочку в покое.

Я встретил его пинком, заранее готовый к тому, что он успеет пырнуть меня ножом. Псих увернулся, припав к асфальту и наградив меня удивительно увесистым ударом по опорной ноге, а затем, отлетев от силы собственного удара, подскочил в воздух как мячик, где его и должен был встретить мой кулак, но… не вышло. За долю секунды до удара на спину мне обрушилось увесистое девичье тело, вовсю орущее, чтобы я «не трогал папу».

— Доченька! — расплылся в безумной улыбке заново подскочивший с земли психопат, роняя нож, а потом, спустя секунду, и сознание.

Теперь, вместо того чтобы сражаться со старым, изнемогшим и рахитичным психопатом, мне пришлось возиться с куда более молодой и энергичной версией, совершенно потерявшей контроль над собой. Мана кричала, дергалась, кидалась то на меня, то к вырубившемуся отцу, не обращая внимания ни на вцепившуюся в неё Эну, ни на Такао, уже готовящегося ловить блудную дочь, если та метнется к психу.

— Эна, у меня уже готово кончиться терпение, — строго предупредил я младшую, пока мы оба, совершенно не выбирая куда приложить руки, удерживали на одной позиции мою взбесившуюся одноклассницу, — Хватит дурачиться. Доставай телефон и вызывай полицию. Нападение с ножом на школьников.

— Не надо!! — Мана вцепилась в меня как клещ, в её глазах как-то поместилось целое море слез, — Не надо! Я всё сделаю, только не отправляйте его в тюрьму! Умоляю! Я все буду делать! Только не в тюрьму!! Ему просто надо поесть! Ему надо поесть!! Он придёт в себя!

Догадка промелькнула в голове как молния.

— Он что, «надевший черное»? — быстро спросил я, отцепляя от себя девушку, — Да или нет⁈

— Да! Да! — Шираиши скуксилась, осела на асфальт и разрыдалась.

Вот откуда аномальная худоба. Отцом умницы и отличницы Шираиши был человек, который когда-то был бойцом. Все «сломавшиеся» усыхают, их организм деградирует, многие от подобного умирают, а те, кто выжил, влачат жалкое существование. Если мы вызовем полицию, то этого человека по настолько серьезному обвинению… ликвидируют.