Почувствовал легкую щекотку и нетерпение Мухи и прыгнул вниз, на ходу рассекая киркой пузо почти сформированной сколопендре. Приземлился и сразу стал рубить следующую. Клевец, что лезвием, что клювом, что топориком хрустел хитином, как яичной скорлупой. Во все стороны летели отрубленные лапки и брызги вонючей черной слизи, срывающейся с кирки во время новых замахов.

И еще, и еще…

До Гидеона добежали только две, и еще одна наткнулась на обрез Захара. У меня гудела рука, и болели ноги от напряжения и попыток не поскользнуться на ошметках насекомых. Муха выдохся и свалил, забрав даже тот запас, который я хотел оставить для мэйна. Как в анекдоте про не пью, а проливаю, дрожащими руками сделал несколько последних глотков клюквенного энергетика.

За стеной раздался свист и после небольшой паузы хриплый женский голос. Вроде не кричит, а звук будто мегафоном усиленный.

— Как вы там? Не устали? — нагло, даже насмешливо. — Перспективы осознали, поговорим?

— Ты кто такая, мокрощелка? — крикнула Банши.

— Девочка, не груби, — ответил голос с ноткой усталости, — не так важно, кто я. Важно, кто вы. Готовы слушать или вам показать, на что способны другие мои ученики?

— Говори, — крикнул Гидеон, шикнув на Банши, которая уже подбирала какое-то ругательство.

— Мне нужен мнемоник, — в голосе появилась сталь. — Матвей, ты слышишь? Остальных я готова отпустить живыми, если ты не будешь глупить.

— А мы знакомы? — что-то в голове не укладывалось что, как и откуда.

— Пока нет, но наш общий друг очень тебя рекомендовал, — опять смешок. — Дантист такой сентиментальный. Говорит, что предупредил тебя обо мне. Дал шанс избежать встречи. У тебя пять минут, чтобы решить, кто останется жить и в каком состоянии ты пойдешь со мной.

— Ууу, Дантист ушлепок, — зашипел Захар, но Гидеон замахал на него руками.

— Тихо, — священник зашептал. — Есть шанс, что они не знают, сколько нас всего.

Да, шанс есть. За нами не следили, скорее караулили на подъезде к озерам. Банши с Гидеоном уже высказались, Стечу они видели, когда снесли его со стены. А Захар пока не мелькал. По ауре он не выделяется, еще фиг поймешь, не деревенский ли он.

— Матвей, решай? — спросил священник. — Можем подраться, конечно, но шансы слабые. Банши, твой крик сработает?

— На парочку ближайших, всех не зацеплю, — вздохнула Банши, а я в очередной раз задумался, что же у нее там за ульта, которая обвалы в горах устраивает. — Что ей от Матвея-то надо? На органы не разберет его?

— Нет, он ей явно нужен для допроса какого-то фобоса.

— Может, свалим? — я посмотрел, куда разбежались местные и есть ли второй выход, и заметил черные клубы дыма, висящие, как квадрокоптеры, в дальнем конце деревни. — Типа на прорыв и тикать?

— Там моторка не пройдет, а пешком далеко не убежим, только спины подставим, — покачал головой Гидеон. — Ты ей живым нужен, а за нас не переживай.

Ага, не переживай. Я заглянул внутрь себя, проверяя своих жильцов. Муха в отрубе, Мэйн тоже будто спит — я потянулся к нему, но он лишь перевернулся на другой бок. Рвет и мечет только Белка, но как она нам может помочь, я не представлял.

— Четыре минуты! — раздался голос из-за стены.

Окей. Как там у нас говорили? Прыгай, не глядя, по ходу ухватишься за что-нибудь. То есть сейчас соглашаемся, а дальше видно будет.

— Гидеон, похоже, пока будем играть по ее правилам, — я подошел поближе к чоповцам. — Но нам нужны козыри, а лучше джокер.

— Есть один, — священник кивнул на Захара и понизил голос до минимума. — Захар, мы тебя сейчас вырубим, как очнешься, делай что хочешь, но Исаев должен узнать, где мы.

— Может, лучше Ордену рассказать про Барыню, она же в розыске? — стал шептать Стеча.

— Нет. Наши долго будут собираться, а люди Исаева, пусть даже Пахом, эти быстро подскочат. А там уже придумаем что-нибудь.

Захара вырубили каким-то экзотическим способом.

Банши раскупорила одну из своих склянок, отсыпала оттуда порошка, похожего на марганцовку, а Гидеон смешал это в своей фляге с маленьким камушком, который мы чуть раньше нашли в останках изгнанного деймоса.

Захар поморщился, но начал стойко хлебать этот странный коктейль, пока не рухнул на землю замертво. По крайней мере, вид у него был, как у настоящего покойника — бледный, чуть вспученный. Температура тела моментально упала, и пока мы несли его к телам охотников Белой Стрелы и деревенских, я чуть руки не отморозил.

Я раздвинул трупы, и Стеча аккуратно сбросил управляющего на деревянный пол. Считай, картина маслом. Я еще добавил значок Белой Стрелы, сняв его с соседнего тела. Гидеон открутил костыль и измазал кровью и сажей культю. А Стеча сдвинул тела так, чтобы Захар если и бросался в глаза, то типа оторванной конечностью.

— Долго он так пролежит? Вообще очнется?

— Часа три точно, а дальше смотря как замерзнет, — Гидеон запихнул костыль под голову управляющего. — Все, пошли и даже не думайте о нем.

К стене вернулись ровно под крик, что время вышло.

— Согласен! Но мне нужны гарантии, что моя команда не пострадает! — я отшатнулся от ворот, глядя на черный дым, который начал сочиться между бревен и тянуть их в разные стороны.

— Можешь взять свои гарантии с собой, — улыбнулась Барыня, появившись на пороге. — Не делайте глупостей, господа, и останетесь целы.

Она еще договорить не успела, а руки потяжелели, стало ощутимо тянуть к земле, будто каждую ладонь поместили в свою кастрюльку с бетоном. Тоже и с ногами — сделать маленький шажочек еще получилось, а прыгнуть или побежать уже без вариантов.

За Барыней стройным рядом шли ее ученики или холопы. Не решил пока, как их правильно называть, на секту не похожи, скорее банда магов. Появились девчонки-монахини, а за ними мужчины с совершенно плоскими лицами — ни эмоций, ни особых примет, только щечки румяные. Слаженно, будто давно распределили цели, подскочили к нам и начали обыскивать. Нашлась большая корзинка, куда скидывали наш арсенал.

Со мной быстрее всех закончили: нож, душелов и огневик полетели в корзину, клевец пошел по рукам и скрылся под кафтаном одной из монашек, а Орденский жетон оказался в руках Черной Барыни. Руки оставили спереди, но надели облезлую муфту из шкуры неизвестного мне зверя, исписанную магическими символами. Стоило просунуть руки, как значки вспыхнули, а пальцы сцепились с чем-то липким и вязким. Причем сцепились намертво — не давит и не жмет, а держит крепче стальных наручников.

С Гидеоном процедура прошла по похожему сценарию — книга, четки и огневик в корзину, револьвер и молот с молчаливого позволения Барыни в чужие карманы, себе она забрала только жетон.

Какие-то сложности начались у Стечи. У него вены выступили на лбу, когда он пытался ухватиться за свой «маузер», не желая его отдавать. Тужился и скрипел что-то про память об отце. Никого это не смутило, но в итоге «маузер» оказался в корзине. Подручный Барыни повертел его в руках, попытался дернуть затвор, но там что-то заклинило, и его выбросили.

С Банши еще не закончили. Несколько минут собирали все склянки, гранаты и ингредиенты с инструментами, а потом началось, как на вокзале перед рамкой металлоискателя. На ремне тычковый нож, в ботинке опасная бритва, в рукаве шило — и это только первый круг. Потом нашелся маленький двуствольный пистолетик «Дерринджер», и что-то еще мужик бросил в корзину, загородив мне вид.

Банши стреляла глазками и невинно улыбалась типа: а что, я девушка порядочная, о самообороне беспокоюсь. Слишком невинно, похоже, не все нашли.