– Минекити был убит первым. Должно быть, рядом с местом для питья. Затем бригадир скрыл тело Минекити в одной из пещерок по соседству и отправился в забой, чтобы устроить пожар.

– Что? Он запалил огонь? – изумленно спросил управляющий.

– Да. Вы серьезно ошибались, думая, что это несчастный случай. Он целенаправленно положил кирку Минекити на рельсы. Обняв женщину в темноте и использовав супружескую любовь и лампу, он поджег угольную пыль. Это поставило его в очень опасное положение, но, естественно, как бригадир он был защищен от подозрений в поджоге даже в случае внешнего расследования.

– Но зачем ему поджигать этот забой?

– Именно это вам и следовало спросить, – уже громче продолжал объяснять Кикути. – Как я уже упоминал, в этом забое было нечто, что он хотел обязательно скрыть ото всех до определенного времени. Поэтому он и устроил поджог – чтобы люди не могли попасть в забой. Поэтому он убил инженера Маруяму и рабочего, стремившихся открыть дверь и проверить наличие дыма внутри. Но вы можете задать вопрос, почему он позволил нам попасть в забой? Потому что решающий момент уже настал. Кроме того, к этому времени все уже попали в ловушку замысла бригадира, но тут появился я, предположив, что, если все эти убийства совершены из мести, то настала очередь бригадира. Скрывшись за углом, Асакава вытащил тело Минекити из пещерки, где его прятал, и создал иллюзию своей гибели. Сам он спрятался в угольной тележке, надеясь сбежать из теперь уже бесполезной шахты.

– Погодите, – прервал управляющий. – Вы только что сказали, что бригадир не хотел, чтобы кто-то еще обнаружил трещины в потолке и поступающую в шахту морскую воду. Но тут нет ничего, связанного с убийствами. Кроме того, в момент начала пожара с потолком в забое все было в порядке, не так ли?

– Вы невозможны! Морская вода, поступающая в шахту, и убийства неизбежно связаны. И хотя пожар усугубил трещины в потолке, они были там до его начала. Грунт был слабее, чем мы думали. Вы не заметили? Обратите внимание: все трещины обожжены изнутри. Это значит, что грунт потрескался не из-за пожара – а еще до его начала. И главное. Бригадир раньше всех знал о трещинах и морской воде, поступающей в шахту.

– Понимаю. Но если он узнал об этом так рано, зачем пытаться скрыть это от нас? И какого упомянутого вами решающего момента он ждал?

– Здесь и кроется мотив всего произошедшего. Бригадир первым обнаружил, что в шахту проникает морская вода, и доложил об этом неким лицам. Должно быть, ему предложили очень весомое вознаграждение, если он предотвратит обнаружение ужасной правды до определенного момента. И вы сами уже знаете, что это за момент. Помните, когда я приехал на шахту, бригадиру звонили из Саппоро? Именно этого он и ждал. Чтобы подтвердить свои подозрения, я позвонил на биржу в Отару. И знаете, что я обнаружил? Курс акций Угольной компании Тюэцу подскочил сегодня в одиннадцать часов утра. В одиннадцать часов утра. Руководитель компании знал о судьбе шахты Такигути за несколько часов до того, как об этом узнали мы, находясь внутри нее.

Не прошло и десяти минут, как жуткий рев заставил всех столпившихся у входа в шахту застыть на месте. Грохот пронесся по всей шахте Такигути. Вскоре из забоев потекла мутная вода, затопившая все четыре перегревшиеся многокамерные турбинные машины. Вода все прибывала и прибывала...

– Мне... мне ужасно жаль. Рука... случайно соскользнула…

Взволнованный Токи виновато смотрел в зеркало, где отражалось разъяренное лицо клиента с криво выбритыми усами. Минко, подмастерье Токи, усмехнулся про себя, умывая лицо своего клиента.

«Босс в последнее время очень рассеян. Это уже его третья ошибка. Первая была вчера, когда он перепутал ножницы с машинкой для стрижки волос. А сегодня утром он намазал лицо клиента помадой вместо крема для бритья. И сейчас он только что испортил усы этому человеку. Я начинаю по-настоящему волноваться за него...»

Минко всё ещё посмеивался, перебирая в уме произошедшее в последнее время, но потом нахмурился.

Токи, молодой хозяин парикмахерской «Хлопковая роза», все еще был холост. Закончив осенью прошлого года пятилетнее обучение, он открыл здесь, на улице Бентен, свое собственное заведение. С тех пор ему неоднократно намекали, что пора бы уже обзавестись семьей. Токи по натуре был очень стеснительным человеком, и такие намеки лишь усугубляли положение, заставляя его замкнуться в своей скорлупе. Однако в последнее время его обуревали романтические чувства. Объектом его привязанности была Сумико Койсо, которую друзья звали ласково О-Суми, коллега из «Парикмахерской Татибаны». У нее были большие яркие глаза и соблазнительный ротик. Токи влюбился в нее два месяца назад во время двухдневной экскурсии в храм Нарита-Сан, организованной Союзом парикмахеров Токио. Именно эта прелестница была причиной непредсказуемых действий Токи в последнее время. Будучи очень сдержанным человеком, он уже два месяца молча страдал, это его выматывало и мешало сосредоточиться на работе. Наконец, два или три дня назад Токи принял решение и начал писать письмо.

На это ушло много времени. Хотя письмо было короткое, Токи впервые в жизни писал что-либо подобное. Было неудивительно, что юноша иногда допускал промахи во время работы, так как его мысли были заняты другим.

Токи не спал почти всю предыдущую ночь и, наконец, закончил письмо. Весь день он держал его в кармане своей униформы, взволнованно взвешивая возможные варианты отправки.

Наконец, дождавшись, когда в заведении не было клиентов, Токи сказал помощнику: «Минко, мне нужно выйти на секунду. Следи за парикмахерской», – и выскочил на улицу.

В конце улицы Бентен находилась главная магистраль с трамвайной линией посередине. С восточной стороны тротуар был заполнен лотками уличных торговцев, стоявших спиной к трамвайной линии. По улице суетливо в разных направлениях сновали пешеходы.

В конце ряда торговцев, вплотную к лотку продавца поддержанных книг, стоял почтовый ящик, частично скрытый в тени дерева из соседнего переулка. Парня трясло всю дорогу до него. С колотящимся сердцем он просунул письмо внутрь и быстро отдернул руку, словно обжег пальцы. Взволнованный своим поступком Токи поспешил обратно на улицу Бентен. Однако, проходя мимо табачной лавки, он внезапно остановился и схватился за голову.

Он забыл приклеить марку на свое драгоценное письмо.

Какая глупая ошибка.

Токи не очень волновался, когда случайно отрезал часть усов клиента, но теперь он побледнел от осознания того, что только что произошло. Он действительно сделал что-то невероятно глупое. Письмо будет доставлено О-Суми, и ей придется заплатить двойную сумму почтовых сборов: десять сен! Конечно, Токи нервничал, но как можно было забыть наклеить марку на первое письмо, которое написал девушке?

Но что толку рвать на себе волосы? Нужно как-то исправлять ситуацию. Конечно, почтовый ящик наглухо заперт, но Токи решил дождаться прихода почтальона, объяснить, что произошло, и попросить его приклеить на письмо марку. Токи не знал, когда служащий придет, но до тех пор ему придется ждать!

Приняв это великое решение, Токи начал расхаживать взад и вперед возле почтового ящика, как часовой в китайской армии.

Книготорговец, чей ларек находился всего в двух сяку от почтового ящика и у которого, похоже, было не так уж много покупателей, наблюдал за подозрительным поведением Токи. Почтальона все не было.

Похоже, что единственными, кто пользовался почтовым ящиком, были официантки, работавшие на улице Бентен, и молодые люди, жившие в общежитии недавно построенного военного завода. И тут Токи осенило: «конечно, вместо того чтобы ждать здесь, я должен спросить у кого-нибудь, когда забирают почту».