Чувствуя себя полноценным Борждия, хоть и Поттером, вернулся на Тисовую. Потрава Дурслей прошла вполне успешно, помощь в приготовлении ужина и невинный вид не дал заподозрить яд в бокале. Расположившись в гостиной, вошел в медитацию, для скорейшего усвоения переданных стариной Слагги книг, и наверное впервые за последние 4 месяца внутренне расслабился. Права народная мудрость о сделанной гадости.

Закончив с книгами, отошел ко сну. Завтра море дел, до Хога все меньше времени.

С утра затеял здоровую суету — чувство бренности жизни и неотвратимости Хога неплохо стимулировало. Сгрыз на бегу батон, прыгнул в Косой, благо лавки в большинстве случаев начинали работу чуть ли не на рассвете. Посетил Волшебный зверинец, раскланялся с жабами, взглядом укорил в видовой принадлежности крыс, вполголоса обматерил змей — на что был, как ни удивительно, послан в ответ. Внетелесное наблюдение показало полную пассивность магической фигни во лбу во время обмена любезностями.

Поведал продавцу о своих хотелках, коие и были благополучно удовлетворены, домовой сыч взирал на мир раскосыми глазами, полными понимания, чего этот мир стоит. Правда несколько смутило, что сов взирал на меня, как на то, чем я и являюсь, но, по здравому размышлению, я посчитал что немного конструктивной критики мне не помешает. Мимоходом обозвав свежеобретенного посыльного Дубитабумом или в интимной обстановке Дуби, произвел блиц–опрос продавца. Выяснилось что для полноценного использования всего функционала свежеобретенного приспособления нужно надеть ему на лапу колечко, удобренное биоматериалом владельца. К счастью, крови было более чем достаточно. После проведения сей регламентной работы, сов получал возможность немного думать (правильно, пусть думает на кого так смотрит, птиц) совершать перелеты по каким–то невнятным то ли быстрым тропам, то ли слоям сумрака. В общем путь до адресата вне пределов мили занимал примерно одинаковое время, вне зависимости от расстояния, правда в пределах островов. Система поиска как хозяина, так и адресатов прилагалась. На вопрос о клетке, ехидно скалящийся продавец притаранил клетку чистого серебра, обитую бархатом, с помпонами, золотыми пуговицами с драконами и осведомился, в какие дали изволит отбыть юный джентельмен. Выяснилось, что клетка — инструмент транспортировки совы портключом. В остальном сов вполне доберется сам, если его мысленно позвать — прилетит к владельцу. В общем с сожалением отказался от предложенной роскоши, приобрел телескопический насест и пару мисок, мешок лакомства — пропитанием сов обеспечивал себя самостоятельно. Уже уходя, получил совет приобрести мешочек с расширенным пространством, для доставки объемной и тяжелой корреспонденции, что в целом посчитал разумным и осуществил.

Далее мой путь вел в «Клубни и Стебли», где потратил десять минут, объясняя что «да, розы», «нет, не светится в темноте». И петь не надо, даже тихо. Просто чтоб росли, нет не как деревья и пахли розами. И книзлы. Да дикие, да гадят, да смешайте. В результате вытащил из магазинчика пакет удобрений килограмм на 20 не облегченного веса, с эксклюзивным, после внесения добавок, запахом. Он и до них не отличался приятностью.

В итоге после камина бегом выбежал во двор пропищав: «тетушка надопоговорить!». Через пару минут Петуния уведомила, что пол я не сменил, все так же несносен, но после краткого отчета о том, что изысканный аромат, витающий в гостиной, всего лишь следствие добытого мной: «чудесного удобрения, которое к второму цветению обеспечит розам много всякого полезного», уже заинтересованно принюхалась. Оттарабанив отчет о том, что это сделает с розами и примерной дозировке, посетовал что сейчас не смогу: «подготовка к школе, тетушка, завтра все удобрю». Но горящие глаза Петунии, в которых повергались в прах и подвергались осмеянию чужие сады, говорили что тут справятся и без меня. Собравшемуся вместе семейству сообщил, что до отъезда на чердаке поселится питомец: «можно ведь?» — «чтоб не гадил, кормежкой займешься сам, чтоб мы его не видели». Последний пункт решался вообще проще простого, колечко на Дуби могло проецировать магглоотталкивающие чары различной интенсивности. Открыв чердачное окошко и познакомив новый пейджер с предварительно подготовленным местом дислокации, вытер честный трудовой пот и отправился к Слагхорну.

В целом занятия сегодняшние отличались от вчерашних. После бодрого блиц–опроса и возвращения книг, посвящённых свойствам и совместимости растительных ингредиентов родной магбританщины, я был обрадован талмудами аналогичной направленности, но об ингредиентах животного и минерального происхождения. В лаборатории же Слагги стал меня полноценно учить, посвящать в тонкости подготовки, давать советы как варить и что из этого сварится. После занятия полюбовался притараненным чемоданом, точнее его зельеварной стороной, бодро накатал свиток на тему, что докупить, как из инструментов, так и ингредиентов. С чемоданом вообще вышла эпопея: сначала я его забыл взять. Вернулся от камина, взял чемодан, подошел к камину, взял порох, поставил чемодан. Открыл чемодан, достал здоровую банку летучего пороха, закрыл чемодан. Пока нес банку в чулан, старался не представлять, что бы было если. В общем полюбопытствовал у Слагги окклюменцией. Книг по ней у меня не было, в описаниях говорилось о структурировании памяти, эмоций и мыслительных процессов с возможностью обнаружить, послать нахрен и подсунуть воображаемую картинку легелименту. Что в общем справедливо — ежели функцией окклюменции была бы только защита — на хрена вводить новую науку и название, была бы защитная легилименция как часть целой. Так что решил, раз уж я дурак и попаданием это не лечится, а проводимые медитации тонко намекали что да, я таки дурак, при отсутствии фатальных ошибок побудительные мотивы да и общая обдуманность многих действий была чуть ли не на биологический возраст — будем исправлять. Структурировать и упорядочивать, раз уж даже рояль не справляется.

Слагхорн потел, бормотал: «министерство не одобряет», — я уж боялся, жабоморфирует, но пронесло. В итоге осведомился у меня, а на кой, собственно, мне эта окклюменция понадобилась. Получил честный ответ, что дел море, времени мало и не в смысле до Хога, а вообще, творю временами дичь. Слагги тонко подметил, что в общем то это называется быть ребенком, которым я (вот сюрприз!) являюсь. Что учеба учебой, но надо и девочек за косички дергать, а потом и не за косички и не только дергать — на этом моменте увлеченный своим воображением зельевар прервался и посулил обретение знаний в будущем. Наивный, я два раза был женат. Я о прическах знаю практически все, и о косичках, и о каре, и о завивке! В общем тихо погордившись своей просвещенностью, ответил Слагги, что детство хорошо, а вот когда ты последний член Рода — не очень. Что количество проблем коррелироваться ни с моим количеством, ни с возрастом отказывается категорически. В общем даешь репетитора по окклюменции, у Слагги есть, я знаю, он запасливый. Выпучив на меня глаза Слагхорн деликатно осведомился, кто порекомендовал мне «репетитора по окклюменции» — на что получил бодрый ответ: «никто, я сам!». Покивал и просветил, что окклюменция — искусство исключительно самостоятельного освоения, максимум — целитель для некоторых уж совсем запредельных практик, не дающий упорядоченно отойти в мир иной. Ну и для экстремалов — легилимент, хотя смысл в проверках после начальных этапов пропадает. Умелый легилимент все равно доберется до воспоминаний, умелый окклюмент все равно подсунет ложные, в общем бессмысленный экстрим, перетягивание сознания как канат, с нелучшими последствиями для обоих. Вняв мудрости брюхоногого наставника, полюбопытствовал, что же делать. Слагги покряхтел, но книжку нашел и одолжил. Заодно предупредил, что хрень заумная, сам он полностью ниасилил и не жалеет, и так с ромом, ананасами и нос в табаке. Припрятав выцыганенную книгу, поскорбел о возрасте — курить любил, но в одиннадцать лет… в общем дал себе зарок когда нибудь разобраться с курением в магмире. Попрощался с зельеваром и упрыгал на Косой. Была мысль проверить фанонный штамп.