Меня это категорически не устраивает. В принципе, умереть за розовых пони я теоретически готов. Но точно не за светлое будущее слабо знакомых мне англов. Да еще и людей. В общем, идея мне не нравится, осуществлению её я воспрепятствую, а автору, по мере сил и желания, нагажу. Но при этом остаются три важных вопроса. Первое, находится ли у меня в башке кусочек Томми–боя. Второе, Дамби — гад злонамеренный, обкрадывающий сироту, ментально программирующий тетушку с дядюшкой. Или просто реализующий свой план, в котором я винтик и жертвенный агнец в одном флаконе. И, наконец, что за странная хрень творится с моим восприятием, что за внетелесное видение/ощущение, дарующее защиту от ментальной магии.

Впрочем, данных на данный момент достоверных нет, и до похода в Косой переулок не будет. А я, смешно сказать, еще даже не узнал год своего пребывания. Да и дел успел натворить. Впрочем, ладно. Зарубки на память сделал, глупостей насовершал, так что пока посплю, сказал я себе, проваливаясь в свое тело и в сон.

Пробуждение мое было на удивление приятным, Петуния напоила меня чаем с гренками и помогла добраться до родимого чулана, в чем я не нуждался, но роль обязывала. Оказавшись в одиночестве, первым делом засел за созерцательную медитацию — и себя успокоить и попробовать вернуть внетелесное сознание без помощи дедушкиных конфундусов. И, буквально через несколько секунд, вышел из медитации — память Гарри оказалась при мне. Была она в несколько странном формате — все воспоминания были с момента рождения, все доступны, но с крайне ограниченными ассоциативными цепочками. Например, можно было подробно вспомнить день Гарри в начальной школе от и до, но ассоциации до просмотра были завязаны только на имя и дату.

В общем, возни много, толку мало, разве что покопавшись в последних днях, выяснил, что сейчас апрель, каникулы, а главное — последний год меня в начальной школе. М-да, до Хогвартса осталось не так много времени, а до похода в Косой — месяца три от силы.

Из интересного, покопался в воспоминаниях о семье и Томе. Честно говоря, вышло странно: отец — оболтус, друзья — дебилы, мать — одновременно идеалистка и меркантилистка, воспоминания показывали и то и то. Забив на них и пожелав им сносного посмертия, стал вспоминать последний день темного лорда. Мда, канон такой канон… Никаких спрятавшихся в кустах Дамблдоров, рунных кругов и прочего. Единственная странность — зеленый луч никуда не отразился. Ударил в лоб, вызвав вспышку боли, и буквально через секунду господин Риддл рассыпался пылью, без каких бы то ни было спецэффектов. Странно и забавно. А Дамблдор все–таки явный для меня гад — перед полетом с лесником я попал к нему в руки, крутил и магичил он много, да и фраза «прости, мальчик мой, так будет лучше» с нахмуренным лицом явно говорит, что о шраме он знал, исцелить или сделать что–то не пытался. То есть, назначил в расход со дня гибели родителей. Надо дедушку обломать, сделать гадость, простить и забыть. А потом сделать гадость еще раз. Представив тощего зеленоглазого карапуза, с хищной ухмылкой потирающего лапки, как в сущности я и выглядел, стало смешно. Мстюн, мать мою Лили. Тут бы выжить и волю сохранить.

Видимо, память тела проснулась от той бурды, что влил в меня Дамблдор между конфундусами. Повспоминав еще, понял, что Дурсли просто не компетентны как педагоги — Поттера не надо было любить, просто воспитать, методом кнута и пряника. А пряников ему не доставалось, только кнут, пряники же осыпали Дадли. В результате один вырос психически неуравновешенным, недолюбленным ребенком с вспышками агрессии, комплексом неполноценности и обидой на весь мир, другой же — утрированным мажором. Причем все не со зла, да уж, благими намерениями… На давление Дурслей пацан отвечал грубостями и выбросами, что вызывало еще большую агрессию — этакий порочный круг. Неудивительно, что Хогвартс с его дрянными педагогами и не самыми приятными учениками воспринимался Гарри как рай, за который умереть не жалко. В общем, жизнь у пацана была не сахар, ждала его еще более незавидная судьба. И в моих интересах этой судьбы избежать.

Повторная попытка войти в медитативное состояние вышла забавной — я провалился в текстуры. То есть, вызвав состояние внетелесного наблюдателя, оказался в темноте и лишь потом осознал, что вижу ту же сферу вокруг точки в лестнице. Попытка увидеть незримое, не проваливаясь в абстрактный мир, оказалась успешной: увидел ядро и даже какие–то канальца, повторяющие контур тела. В общем, штука полезная, можно быстро и безэмоционально соображать, видеть магию и игнорировать менталистов, рояль изрядный и, надеюсь, без подводных камней.

Итак, какие у меня планы — во–первых, отъедаться и приводить себя в порядок. Первым после Косого местом я для себя наметил Мунго. В сам же Косой я без сопровождающего не полезу, бредовые идеи, что маленького ребёнка без палочки отправят в Косой переулок не через камин, а через проход к маглам — бредовые. Бармен Том скорее нежно придержит юного путешественника за ухо до прибытия авроров, чем откроет проход. Пытаться тренировать беспалочковое колдунство и управляемые выбросы не вариант — и навредить себе могу, и контроль котами надо мной есть: вне дома не выйдет, в доме — опасно. Так что пока — только учеба и медитации, герр Поттер, медитации и учеба.

Три месяца пролетели достаточно быстро — событий особых не происходило, Дурсли были ко мне равнодушны — приходилось самому возиться на кухне и в саду, чтобы не смущать мисс Фигг с котами, да и для нагрузки с самодисциплиной. Что меня удивило, получив возможность есть вволю, оказалось, что съедаю я почти в два раза больше, чем Дадли, при этом не то что разжиреть — слегка поправиться вышло с трудом. Впрочем, разносолов я не требовал, нужна мне энергия — вот мне тазик макарон©, да и конфундус Дамблдора исправно работал. В результате немного набрал вес, перестав казаться узником Бухенвальда, немного окреп и даже подрос на пару сантиметров, в смысле на дюйм, английский дюйм. Школу закончил вполне успешно, благо что меня практически не замечали ни учителя, ни соученики. Компания Дадли тормозилась им самим, от «да ну его» до «пойдем лучше в автоматы». Сам же день рождения прошел без меня — канонные выбивания подарков были, поездка в зоопарк была. А меня… просто забыли. В преддверии квеста с удавом я просто не вышел из чулана и об «этом ненормальном» никто не вспомнил. Еще был любопытный момент, шрам зажил, практически исчез, но в медитации вне тела на его месте была заметна странная магическая конструкция, привязанная, насколько я мог разглядеть, к лобной кости. Пить ли зелье, аналогичное влитому в меня с вероятностью получить память Риддла, или хирургически удалить часть кости, пока не решил, во всем свои плюсы и минусы, пока не болит, есть не просит — пусть будет, а там посмотрим.

Числа с 16‑го я по утрам стал плотно мониторить почту. Дядюшка Вернон — знатный юморист и путешественник, однако, для моего душевного равновесия, лучше серьезно и без бегств от сов. Так что углядев, наконец, тяжелый пакет с пергаментом, я запихнул его под футболку и, отдав оставшуюся корреспонденцию, направился поливать розы. Готовился заранее, помимо конверта с собой был припасен лист бумаги, ручка и даже серебряная монета в один фунт — мало ли, пригодится. И пригодилось, не успел я убрать прочитанное приглашение, а конверт открывал в перчатках, мало ли, возможно, в шутке дяди Вернона была доля истины, как над домами появилась еще одна сова. Сделав надо мной круг, с явным опасением поглядывая на систему видеонаблюдения типа «толпа книзлов», увидела протянутую руку в перчатке и с облегчением приземлясь, протягивая еще один конверт. На попытку поговорить отреагировала положительно, ухала, кивала, и даже приняла серебряный фунт за доставку двух писем — одно Альбусу Дамблдору (Кавалеру ордена Мерлина I степени, Великому волшебнику, Верховному чародею, Президенту Международной Конфедерации Магов), второе — Минерве МакГонагалл, заместителю директора.