Я молчу, потому что просто не знаю, что ему ответить. Все его негодование более чем справедливо.

 - Из-за чего ты делала это? – взволнованно проводя рукой по волосам, спрашивает Джаред. – Наркотики… это было после аварии?

Его взгляд становится сочувствующим, как и всегда, когда он вспоминает об аварии, которую я пережила почти шесть лет назад. Аварию, которая поставила крест на моей танцевальной карьере.

Но сейчас я не хочу, чтобы он меня жалел. Потому что так я сама могу начать себя жалеть. Когда-то я упивалась жалостью к себе, и это все только усложнило.

 - Да, после. – Я коротко киваю, но больше ничего не добавляю. Чувствую, как начинаю эмоционально отстраняться от него. И бороться с желанием замкнутся в себе очень тяжело. Тогда не пришлось бы отвечать на вопросы, которые мне совершенно не хочется слышать.

 - Ты принимала наркотики из-за диагноза врачей? – сложив руки на поясе, уточняет мой жених. Он кажется очень сосредоточенным, и видно, что он пытается понять меня и мои поступки.

Но вряд ли это возможно.

 - Потому что они сказали тебе, что с танцами покончено?

 - Да, Джаред, именно из-за этого! – Я быстро киваю, и мой голос звучит неожиданно резко. Но я хочу, чтобы это объяснение устроило его. В конце концов, это правда, хоть и не вся. Потому что главная причина, по которой я делала это, намного… тяжелее. И мне кажется, что я никогда не смогу сказать ему об этом. Во всяком случае, не сегодня. Это слишком личное.

 - Почему ты злишься? – удивляется Джаред. – Я пытаюсь понять, хотя сейчас я зол на тебя. Так помоги мне, Алекс!

Я вскидываю руку и болезненно усмехаюсь.

 - Все просто, Джей. Твоя невеста наркоманка в завязке. Я не подхожу на роль жены сенатора.

Я хватаю бокал с недопитым вином и следую в кухонную зону, где включаю воду и ополаскиваю тонкий хрусталь. Мои руки работают в разладе с моими мыслями, но необходимо чем-то занять себя.

Я морально истощена, выжата, как лимон. Сначала разговор с Тайлером, который накрыл меня эмоциями с головой, теперь признание перед Джаредом.

А ведь мне еще предстоит извиниться перед Норой!

 - После реабилитации ты еще когда-нибудь принимала наркотики?

Моя спина напрягается, когда он задает этот вопрос. Я так и не оборачиваюсь, когда отвечаю:

 - Нет, не принимала. Но я солгу, если скажу, что искушения не было.

Позади я слышу громкий выдох Джареда.

 - А сейчас? Бывает, что тебе хочется?

 - Нет, Джей. – Я оборачиваюсь и с мягкой улыбкой смотрю в его тревожные глаза. – Мне уже давно не хочется. С тех пор, как у меня есть ты, наркотики мне не нужны.

Я подхожу к нему и переплетаю наши пальцы вместе.

 - Если… если после всего ты еще хочешь, чтобы я вышла за тебя, я буду очень счастлива. – Я улыбаюсь, но мое сердце замирает, когда я думаю, что могла оттолкнуть его.

 - Боже, Алекс, конечно, я хочу этого! – Он быстро прижимает меня к себе и целует в макушку. – Ты серьезно думала, что для меня это что-то изменит? Никакое твое признание не отобьёт этого во мне. И не сомневайся, что ты будешь отличной женой сенатора.

Я прижимаюсь к нему, и хоть не вижу, но слышу улыбку в его голосе.

Всего на несколько секунд я чувствую облегчение, но оно быстро проходит, когда я вспоминаю, что моих секретов стало лишь на один меньше. Но их все еще хватает. Их груз давит на меня, и даже с учетом потери одного, не становится меньше.

  На следующее утро я просыпаюсь рано, несмотря на то, что суббота и можно выспаться.

Ночью я спала плохо, постоянно просыпалась с чувством непонятной тревоги.

Умывшись, собрав волосы в пучок и не став наносить косметику, я надеваю костюм для йоги, пишу Джареду записку, что ушла на пробежку. Он все еще спит, в своей любимой позе закинув одну руку за голову, а другую, свесив с края постели.

Прежде чем уйти, я смотрю на него с улыбкой несколько секунд, потом целую в лоб и тихо выхожу из комнаты.

 Привилегия бегать досталась мне с большим трудом. Да и ходить, собственно тоже. Раньше, до аварии, когда я танцевала, то буквально чувствовала, что могу летать. А потом, в один миг, мне обрезали крылья… и все пропало. Мое тело было приковано к больничной койке, мои ноги были искалечены, и их практически собирали по кусочкам. Долгие месяцы реабилитации, несколько сложных операций, и результат – умение вновь ходить. И это все. Самое большее, на что я могла рассчитывать.

Но я знаю, что сама виновата в случившемся. Это было ожидаемо, если не сказать заслуженно. Поэтому, когда я услышала приговор врачей о завершении танцевальной карьеры, то приняла это как данность. Почти.

Я направляюсь в парк, где в это раннее утро уже полно бегунов. Вставляю наушники в уши, включаю IPod и начинаю бег. Неторопливо, шаг легкий, без напряжения. Приходится контролировать свой темп и силу удара ступней о бетон, что не дает расслабиться, как бы того хотелось. Но это вынужденные меры, чтобы ноги не уставали раньше времени.

Марафон в этой жизни мне уже не бегать.

Проходит около тридцати минут, когда я чувствую, что пора остановится. Ноги ноют, и я болезненно морщусь.

На выходе из парка я покупаю кофе на лотке и смотрю на время. Еще нет и девяти. Рано для субботнего визита, но я должна сделать это сейчас. Дальше не могу тянуть.

 - Давно ты тут стену подпираешь? – Брови Норы взлетают вверх, когда она открывает дверь своей квартиры и видит меня.

Я пожимаю плечами.

 - Десять, или пятнадцать минут.

Сама не знаю, почему торчу в коридоре, все никак не решаясь постучать.

 - Хм-м… Я собиралась спуститься за почтой, но это подождет. – Глаза Норы настороженно смотрят на меня.

Я ее не виню.

 - Проходи.

Я захожу внутрь, и она закрывает за мной дверь.

Я осматриваюсь, ожидая увидеть Кайлу, но кругом тихо. Или она еще спит, или ее здесь нет. Чувствую разочарование. Я очень соскучилась по своей крестнице.

 - Рей и Кайла еще спят?

Нора подавляет зевок и вынимает заколку из волос. На ней синий атласный халат – видимо только проснулась.

 - Рей с другом в спортзале, а Кайлу забрала мама на выходные.

Я понимающе киваю. Значит, мы одни, и я могу говорить свободно.

 - Прости меня! – с неожиданной эмоциональностью даже для себя самой, выпаливаю я. – Я повела себя как настоящая идиотка. И мне очень, очень стыдно.

Я с покаянным видом качаю головой, когда Нора неожиданно улыбается и протягивает ко мне руки.

 - Иди сюда.

Мы обнимаемся, словно не виделись долгие годы, наперебой извиняясь друг перед другом. Потом начинаем смеяться от облегчения, что наконец-то наша нелепая ссора позади. И я в который раз понимаю, что ссорится с Норой так не правильно! Эти несколько дней, что мы не говорили, были отвратительными. Только ущемлённая гордость и чувство уязвимости не давали мне поднять трубку и позвонить ей. Хотя внутренний голос кричал сделать это.

И в эти минуты примирения и откровенности, я осознаю, что Нора мой самый близкий человек во всем мире.

Когда-то тоже самое я могла сказать и о Тайлере. И когда я понимаю, что не чувствую того же в отношении Джареда, мне становится страшно.

  - Думаешь, Джей прав и мне следует свести татуировку? – тихо спрашиваю я, когда чуть позже мы сидим на кухне и едим шоколадное мороженое из одного ведерка.

Нора отвечает ни сразу, задумчиво вертя ложку в руках.

 - Не знаю, Лекс. Джея можно понять, он переживает и чувствует угрозу. Твой бывший возникает на горизонте, а ты не желаешь сводить его имя со своей кожи. – Она криво усмехается. – Ты просто королева драмы.

Я не сильно стукаю ее по плечу.

 - Я не королева драмы! – мой голос звучит возмущенно.

Нора смеется, но потом вновь становится серьезной.

 - Сделай это, если чувствуешь, что надо, и что ты готова. Но не делай, если это не так, и если боишься, что с этим утратишь что-то в себе.