— Насколько я понимаю, на данный момент наша задача найти бриллиантовую дурь, а времени у нас в обрез. Как парня колоть будем?

— Как обычно — хороший и плохой полицейский. Ты — хороший, уж больно внешность у тебя пригожая, я — плохой.

Мой прозрачный намек на сходство с известным продюсером Квагш проигнорировал.

— Шуметь будем или войдем тихо?

— Пожалуй, на этот раз обойдемся без психологической «артподготовки». Ты заходишь с парадного входа, я — с черного. «Размахивать шашками» также не рекомендую. Вряд ли Фасиз рискнет применить против нас оружие — не тот случай. Скорее всего, он может выскользнуть из псевдоплоти и попытаться банально удрать. Так что если на глаза тебе попадется мелкая зеленая мартышка, хватай немедленно и держи крепко. Станет кусаться, шмякни разок о стену головой, а лучше надави несильно вот сюда. — Я ткнул пальцем в основание своего черепа. — Здесь у них что-то типа главного нервного узла. Только не перестарайся, у сааблитян болевой порог существенно ниже, чем у прочих разумных гуманоидов, может запросто сомлеть до смерти.

Как я уже упоминал антикварный магазин Куриноса Фасиза находился в одном из тихих переулков неподалеку от площади Трех вокзалов. Торговля иконами, бронзовыми подсвечниками, мебелью «из царского дворца», старинными монетами и прочими раритетами, а также новоделом под старину особых богатств не приносила, хотя и позволяла Куриносу жить безбедно. До поры до времени скромный торговец антиквариатом оставался вне поля зрения Конторы — живет себе беженец из постоянно раздираемого вооруженными конфликтами мира, особой пользы не приносит, но и вреда от него также нет, и пускай себе живет на здоровье.

Так бы и жил не тужил, со временем сколотил бы состояние и вернулся на свой родной Саабль зажиточным гражданином. Но около шести лет назад на Куриноса Фасиза поступило донесение от одного из наших осведомителей, из которого следовало, что скромный эмигрант снюхался с контрабандистами, и вовсю занялся сбытом либо не сертифицированных подделок, либо вовсе товаров, запрещенных к ввозу в наш мир.

Разработку Фасиза поручили нашему доблестному отделу, в свою очередь Альмансор доверил это дело мне. Почти год я пас этого субъекта, недоедал, недосыпал и в один прекрасный момент, после того как мой отчет лег на стол самому Экселенце, у меня это дельце забирают, а меня самого… впрочем, я уже об этом упоминал, так что не стану повторяться.

Машину оставили примерно в квартале от интересующего нас объекта. Комбинезоны настроили так, чтобы не очень отличаться от толпы. Я выбрал темно-серый костюм, светлую рубаху, модный, но неброский галстук. Квагш в соответствии со своими пристрастиями облачился во все черное. Но даже в такую жару вокруг было немало охотников прогуляться в точно таком прикиде, поэтому прохожие не обращали на элегантного мужчину в черном никакого внимания. Далее двинули пешком. Помимо устного инструктажа, я предоставил в распоряжение стажера распечатку подробного плана магазина. Так что никаких особенных сюрпризов мы не ожидали.

Вошли одновременно с двух сторон, заранее убедившись в том, что посетителей в магазине нет. Чтобы нам не помешали, я задвинул за собой массивный засов, Квагш также запер дверь и повесил табличку «ЗАКРЫТО НА ОБЕД». Одновременно я извлек из кармана горсть видео-звукозаписывающих устройств, снабженных антигравитационными двигателями, а также достаточно развитым искусственным интеллектом и подбросил в воздух. Их также именуют «мотыльками». Оказавшись на свободе, «мотыльки» автоматически активировались и тут же приступили к своим прямым обязанностям — фиксировать и записывать все происходящее.

Куринос в личине седовласого красавца лет пятидесяти с хвостиком высокого стройного сидел у кассы и самозабвенно что-то рассматривал через увеличительное стекло. На таких обычно «клюют» состоятельные дамочки бальзаковского возраста и старше. В светлом костюме из хлопчатобумажной ткани, он был здорово похож на поэта-песенника Илью Резника. И не мудрено, мастера-косметологи «Линии» также смотрят «ящик» и, бывает, вольно или невольно придают новоприбывшим внешнее сходство с разными знаменитостями. Не полное, но некоторых особенно впечатлительных людей иногда вводит в заблуждение.

— Привет, Фасиз! — изобразив неподдельную радость, громко воскликнул я. — Давненько не встречались! Ты даже представить себе не можешь, как же я рад тебя снова видеть!

— Регистратор Лист?.. — От неожиданности лупа и предмет, которым он любовался, выпали из рук антиквара, а сам он вскочил на ноги. Теперь я, наконец, смог рассмотреть, что упавшая на стол вещица была выполненной в форме оскаленной морды леопарда бронзовой фибулой и вовсе не дешевой подделкой. Пару тысячелетий назад она вполне могла служить застежкой для плаща какого-нибудь древнеримского легионера или украшением на тунике свободного гражданина или гражданки.

— Кому — Лист, а кому — Листопад Федор Александрович! — грубо отрезал я, одарив Фасиза многообещающим взглядом, после чего обратился к стажеру: — Для начала вытряхни-ка его из личины — нечего такой мрази поганить светлое звание человека!

Квагш сделал парочку «нерешительных» шагов к растерянному Куриносу, но остановился, сочувственно посмотрел на него, затем виновато на меня и смущенным голосом сказал:

— Лист, а, может, по закону? Ордер покажем, в чем подозревается объясним? Нельзя же так вот сразу. А вдруг он вовсе не виновный или жертва провокации? А?.. Федор?

— Или подставы, — скептически хмыкнул я. — Да я этого парня должен был на цугундер отправить еще пять лет назад. Правда заступнички у него нашлись высокие, не позволили… Ну, ничего, сегодня я отыграюсь! — И, грозно зыркнув глазами, на испуганного до смерти Фасиза, рыкнул: — Колись, падла, где наркота хранится?!

— К-к-какая наркота? — Если бы я не знал этого парня, я бы непременно поверил, что он кристально чист перед законом.

— Погоди Лист, зверствовать, — продолжал изображать «доброго полицейского» Квагш, — давай по закону.

— Ладно, — устало махнул рукой, будто замучился спорить с напарником, — покажи ему ордер и зачитай права.

Стажер извлек из кармана постановление на обыск и протянул антиквару со словами:

— Куринос Фасиз, вы подозреваетесь в хранении и сбыте запрещенных наркотических веществ. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Если вы не гражданин Земли, вы можете связаться с легитимным представителем своего мира, прежде чем отвечать на любые вопросы. Понимаете ли вы суть всего сказанного мной?

— Д-да, все прекрасно понимаю! — в отчаянии заломил ручонки антиквар. — Но я не храню никаких наркотиков и, тем более, не занимаюсь их сбытом… — но, наткнувшись на мой ледяной взгляд, испуганно заткнулся.

— Знаешь что, зеленая обезьяна, — многообещающе прорычал я. — Найду бриллиантовую дурь, собственноручно приготовлю пяток кубиков и вкачу в твое хилое тело. Перед тем как сдохнуть, полчасика порадуешься. И никто меня не обвинит в превышении служебных полномочий, потому что такая мразь как ты, согласно вашим же обезьяньим обычаям, не достойна коптить небо.

— А ты найди сначала, — Фасиз неожиданно для меня нашел в себе силы нагло улыбнуться. А что, собственно, ему оставалось?

На что я скорчил еще более ужасающую рожу и уверенно ответил:

— Перерою всю твою богадельню, а дурь отыщу.

Тут вновь вступил в игру Квагш:

— Лист, а может быть ну его. Чего зря человека, то есть сааблитянина мучить. Через полчаса Вальжан отстучит все, что положено на своего подельника, вот тогда-то мы возьмем всю партию без лишней нервотрепки. — И, посмотрев на Фасиза сочувственным взглядом, добавил: — Жалко мне тебя, парень, твой кореш и покровитель в данный момент выставляет именно тебя как организатора преступного предприятия, а себя — невинной жертвой, мол, соблазнился на посулы Куриноса, простите Христа ради. — При упоминании имени куратора Фасиз вздрогнул и мгновенно сник с лица и грохнулся на пятую точку.