По требованию Джеймса таксист высадил его в Арлингтоне. Теперь, согласно правилам, которые ввел еще Уин, таксиста, во избежание ненужного риска, следовало убрать.

Но Джеймс уже играл в другую игру, правила которой устанавливал не Уин, а он сам.

От долгой ходьбы нога снова начала кровоточить. Остановиться, чтобы перевязать ее получше, Джеймс не осмелился — предместье, где жил генерал Дональд, охранялось не хуже Форт-Нокса, и привлечь к себе внимание охраны было равносильно самоубийству.

Впрочем, этим вечером не нашлось бы в мире силы, способной остановить Джеймса. Ему не помешала хитроумнейшая ультрасовременная сигнализация, установленная на всех подходах к дому генерала. Проморгали его и многочисленные охранники, лично отобранные генералом из элитных подразделений, готовящих лучших профессионалов.

Свет в генеральском кабинете горел только над письменным столом. Джеймс затаился в тени и ждал своего часа. А терпения ему было не занимать.

Между тем генерал, наполнив стакан дорогим виски, наполовину осушил его. Потом, развязав галстук, он развалился в кресле и выдвинул ящик стола. Джеймс уже решил, что пора, когда генерал заговорил:

— Я долго ломал голову, Маккинли, пытаясь определить, когда вы появитесь здесь, — сказал он, доставая пистолет.

Джеймс вынырнул из тени: больше скрываться не имело смысла.

— Мешкать не в моем стиле, — сказал он, усаживаясь в кресло напротив генерала.

— Кто-то вас ранил, сынок? — поинтересовался старик, кивая в сторону окровавленной ноги Джеймса.

— Шрапнель.

— Терпеть не могу бомбы, — сочувственно покачал головой генерал.

— Я тоже, — согласился Джеймс.

Генерал достал еще один хрустальный стакан и, почти до краев наполнив его неразбавленным виски, протянул Джеймсу. «Хрусталь уотерфордский», — машинально отметил про себя Джеймс.

— Что привело вас ко мне, мой мальчик? — осведомился генерал отеческим тоном. — Хотите прикончить старика?

— Я нашел пропавшую репродукцию и записку, спрятанную в рамке.

— Я не сомневался, что вы ее найдете, — кивнул генерал. — И что, прочитали?

— Не все. Но вполне достаточно, чтобы узнать, кто возглавляет организацию. Именно так я на вас и вышел. Должно быть, вы с Уином получали немало удовольствия от того, что так долго и ловко водили всех за нос. Вы вечно хныкали и жаловались, что ЦРУ забирает львиную долю причитающегося вам финансирования, но в то же время продолжали лично руководить всем этим спектаклем.

— Да, должен признаться, есть в этом процессе свои приятные стороны. Как и своеобразная ирония. У меня, правда, чувство юмора оставляет желать лучшего, а вот Уин хорошую шутку ценил. Жаль, что он наделал столько ошибок…

— Так, значит, вы хотите, чтобы отдел продолжал свою деятельность? — уточнил Джеймс. — С чьей помощью, интересно? Кэрью?

— Вы, должно быть, прочли его фамилию в списке? — полюбопытствовал генерал.

— Да. Кстати, он, кажется, единственный из всего списка, кто еще жив, — заметил Джеймс. Генерал улыбнулся и отпил виски.

— Не совсем так, сынок, но в общем вы недалеки от истины. А ведь я всегда считал, что у Кэрью кишка тонка. Он типичный «белый воротничок», готовый целыми днями бумажки с места на место перекладывать. И абсолютно безынициативный. Постоянно ждет указаний.

— И кто же в таком случае отдает ему указания?

— Я, — признался генерал. — И, надо сказать, я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы восстановить организацию в ее прежнем блеске. Помогать мне будет очень дельный и расторопный молодой человек. Кстати — бывшая правая рука Уина. Его фамилию вы, очевидно, не заметили в списке. Вдвоем мы быстро все наладим. Как только покончим со всем, что нам мешает.

— Что же вам мешает? — спросил Джеймс, поднося стакан к носу. Пробовать виски он не стал — лишь позволил терпкому запаху пощекотать ноздри.

— Бывшие подручные Уина. От них следует избавиться как можно быстрее: начинать новую партитуру нужно с чистого листа. И вы, должен воздать вам должное, весьма нам помогли. Стоило поручить кому-то убить вас — и вы быстренько отправляли несчастных на тот свет. Одного за другим.

— Рад, что сумел вам пригодиться, — проронил Джеймс.

— Но не во всем, мой мальчик, — констатировал генерал. — Кое в чем вы нас подвели. Я надеялся, что вы устраните Энни Сазерленд. Признаться, я недооценил вас, и вы изрядно потрепали мне нервы. Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается.

— Надо же — вояка, цитирующий Шекспира! — восхитился Джеймс. — Кто бы мог подумать! А чем вам, кстати, насолила Энни?

— Я, видите ли, аккуратист. Люблю, чтобы все было разложено по полочкам. Мы знали, что та репродукция пропала неспроста, и понимали, что Энни — ключ к разгадке ее исчезновения. Я опасался, что рано или поздно она примется складывать кусочки шарады воедино, и тогда мы окажемся в полной заднице. — Генерал шумно вздохнул. — Мы пытались обойтись без лишнего кровопролития, однако девчонка оказалась хитрее, чем мы думали. И — упрямее.

— А кто же был правой рукой Уина, генерал? — осведомился Джеймс. — Кто поможет вам возродить организацию в ее былом блеске?

— Вас интересует, кто лез из кожи последние полгода, чтобы вас ухлопать? И вы всерьез рассчитываете, сынок, что я отвечу вам на такой вопрос?

— Да.

Генерал откинулся на спинку кресла.

— А я, пожалуй, действительно отвечу. И знаете почему? Да потому, что у меня в руке пистолет. Кроме того, дом мой кишит специально подготовленными охранниками, так что, сынок, считайте себя трупом. Тем более что вас уже таковым объявили. Я сам слышал это в выпуске новостей. После взрыва уцелело, понятно, немногое, так что никто не удивится, если вас не удастся опознать. В любом случае вашей семье предоставят правительственную пенсию, а вы сгинете бесследно. Как, кстати говоря, это и должно было случиться — только намного раньше.

— У меня нет семьи.

— Жаль, — сказал генерал. — Как и у Энни Сазерленд. Она ведь тоже круглая сирота — без семьи, без близких. Некому будет унаследовать богатый дом и кучу денег…

На мгновение гнев ослепил Джеймса, но усилием воли он заставил себя успокоиться. Нельзя было поддаваться эмоциям в столь напряженной ситуации.