К нам навстречу вышла высокая полная женщина в черном. На ней была простая юбка и пиджак с характерным знаком энергетического ведомства — молнией на рукаве. Сходу я не смогла понять, к какой стихии она относится. На первый взгляд, она выглядела, как человек без магических способностей, что наводило на мысли, что она могла быть ментальщицей. Из разговоров в доме господина Турвальсена, я поняла, что здешние ментальщики носят мощные маскирующие амулеты, порой даже опытному магу трудно определить их сущность.

— Нанна! Забирай новоприбывших, — молодой стражник протянул ей папку.

— Угу, — без особого энтузиазма ответила женщина в черном, забирая документы.

Стоя посреди огромного холла в помятом платье и растрепанной прической, с каждой секундой я чувствовала себя все более неуютно. Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Меня привезли сюда по нелепой ошибке и до сих пор не допросили. Я глубоко вздохнула, успокаивая себя тем, что скоро все прояснится.

— Добрым этот день не назовешь, — сказала Нанна грубоватым голосом, лениво скользнув по нам взглядом, — поэтому сразу к делу — переступив этот порог вы возвращаетесь в собственность энергетического ведомства Магистрата города Тромсо. Вас отправили сюда отбывать наказание, так что, отношение к вам будет соответствующее. Делайте, что говорят, не создавайте лишних проблем, и ваше пребывание здесь будет приемлемым. Все понятно?

— Да, — ответила Нефрит.

— А разве сначала не будет разбирательства по моему делу? — спросила я в недоумении.

— Не терпится услышать приговор? — усмехнулась Нанна, — но увидев мое растерянное выражение, смягчилась и добавила, — не переживай… — она сделала паузу, и прочитала в документах мое имя, — Цветочек, будет, конечно.

В дома господина Турвальсена меня тоже называли Цветочек, ведь мое имя Флер, что буквально значит “цветок”. На моей родине этим словом ласково называли любимых, но вряд ли меня здесь кто-нибудь полюбит, ведь от меня требуется только служение.

— Еще вопросы? — строго поинтересовалась Нанна, подбоченившись. Я покачала головой.

— Отлично, тогда следуйте за мной!

Неужели я предстану перед судом в таком презентабельном виде? С растрепанными волосами, разорванным воротником платья и мятым подолом? Неудобно показаться в таком виде перед магами, которые будут разбирать мое дело. Может, сначала мне позволят привести себя в порядок? Нанна провела нас к двери в конце коридора, открыла ее и жестом пригласила внутрь.

Мы с Нефрит оказались в пустом кабинете.

— Полностью раздевайтесь! — велела Нанна будничным тоном.

Это прозвучало неожиданно.

— Раздеваться прямо здесь? Но зачем? — спросила я, поймав взгляд Нанны.

— Откуда ты такая взялась? — поинтересовалась Нанна удивленно вскинув бровь.

— С Запада…

— Понятно, нежный цветочек из райского сада, не приспособленный к суровому северному климату, — пробормотала Нанна себе под нос. — Мой тебе совет, — сказала она уже громче, — делай, что говорят, и не задавай лишних вопросов! Как она, — в качестве иллюстрации своих слов, она кивнула на Нефрит.

Та уже сняла пальто и без лишних слов принялась стягивать с себя платье. Со шнуровкой на спине ей было трудно справиться без посторонней помощи.

— Помоги, пожалуйста, — попросила меня Нефрит.

Я помогла ей расшнуровать корсет и невольно поморщилась, заметив сквозь полупрозрачную ткань сорочки, что вся спина покрыта красными полосами.

— Откуда эти рубцы? — ужаснулась я.

Нефрит не ответила.

Я обернулась на звук открывающейся двери. В кабинет вошел мужчина. Он не маскировался и был ментальным магом. Неужели придется раздеваться прямо при нем? Я посмотрела Нефрит, она без всякого смущения сняла платье и стояла посреди кабинета в полупрозрачной сорочке.

Ментальщик даже не взглянул на нас, он взял папку с документами и углубился в чтение.

— А обязательно раздеваться? — снова спросила я, на этот раз с мольбой в голосе.

— Да! — раздраженно буркнула Нанна.

Я неуверенно потянулась к пуговицам на платье.

Заметив моё смущение, Нанна смягчилась и добавила:

— Николас осмотрит вас, чтобы зафиксировать наличие внешних повреждений.

Услышав это, я сделала над собой усилие, чтобы справиться со стеснением. Наверняка, этому господину приходилось проводить много осмотров. Он почти как лекарь, перед которым не стыдно раздеться. Однако, как бы я не пыталась себя успокоить, почувствовала как щеки покрылись румянцем. Не думала, что впервые мне придется раздеться перед мужчиной при таких обстоятельствах. В девичьих грезах все было иначе, но сейчас не время вспоминать о глупых мечтах. Если господин Турвальсен решил дать ход разбирательству, я должна показать синяки, которые послужат подтверждением моих слов.

Я справилась со шнуровкой на груди, решительно сняла платье и теребила подол в руках, не зная, куда его девать. Взгляд зацепился за разорванный воротник. Достать бы иголку с ниткой, и я смогу зашить его так, что повреждение будет почти незаметно.

— Бросайте одежду в корзину! — велела Нанна.

— А когда платье вернут из стирки? — робко спросила я.

— Никогда! — усмехнулась Нанна, — вашу одежду сожгут, а вам выдадут новую.

Я посмотрела на платье. Розовое и воздушное из атласного шелка оно было моим самым любимым. Разорванный воротник напомнил мне о том, что произошло ночью. Платье моментально утратило привлекательность. Я швырнула его в корзину, и без лишних сожалений утрамбовала ногой пышный подол.

Нефрит сняла сорочку и тоже бросила ее в корзину. Рубцы на ее спине успели частично затянуться. Краснота сохранилось только в местах, где следы от ударов накладывались друг на друга. Я вздрогнула, представив, насколько это, должно быть, больно. За что с ней обошлись так жестоко? Мои пара царапин и синяков не шли ни в какое сравнение с ударами плетью.

Ментальщик неспешно перелистывал папку с документами. В какой-то момент он поднял глаза от бумаг и пристально посмотрел на меня. Я почувствовала, что щеки вспыхнули сильнее. Нефрит уже успела избавиться от белья, а я до сих возилась с чулками.

Закончив раздеваться, я стояла, не зная, куда спрятать глаза, и что прикрывать руками.

— Украшения тоже снимайте, — велела Нанна.

Из украшений на мне было кольцо с символикой пансионата Кловер — листком клевера, которое мне подарили за хорошую учебу и простые золотые сережки, которые я носила с детства. Если с кольцом я могла расстаться, скрепя сердце, то серёжки — подарок отца, терять не хотелось.

Нанна забрала украшения и положила их в деревянную шкатулку. Заметив взгляд, которым я проводила сережки, она сказала:

— Вам вернут украшения, когда вы выйдете отсюда.

— Если выйдете, — добавил ментальщик с усмешкой.

Какое унижение, стоять обнаженной посреди кабинета и выслушивать насмешки работников казенного дома! Невольно я потрогала шею. Единственное, что на мне осталось — это ошейник. Я получила его в возрасте двенадцати лет, когда выявили мои способности, и вряд ли расстанусь с ним до конца жизни, ведь его невозможно снять самостоятельно.

Ментальщик отдал папку с документами Нанне и переключился на меня.

— Подойди! — велел он.

Ноги не слушались, будто прилипли к полу. Ментальщик обошел меня по кругу, разглядывая, словно оценивал товар. Я опустила глаза и обхватила себя руками, а он продолжал смотреть колючим взглядом, от которого по спине бегали мурашки.

Ментальщик жестом велел мне поднять руки. Скользнул безразличным взглядом по ссадинам на плече, по овалам красных пятен от пальцев, которые еще не успели оформиться в полноценные синяки на спине и шее.

— Внешних повреждений не обнаружено, — констатировал он.

Нанна сделала пометку в документах.

Я не ослышалась?

— А как же это? — я указала на ссадины.

— Пустяки! — отмахнулся ментальщик.

Нанна покачала головой, будто это пришлись ей не по вкусу, но ничего не сказала.

Мне захотелось расплакаться. Ведь эти ссадины появились у меня не просто так! Это следы домогательств. Если их не задокументируют, то мне нечем будет подтвердить свои показания.