– Дворянин, Кирилл Михайлович Друцкий. Наш клан занимается торговлей в Москве, в Санкт‑Петербурге, Нижнем Новгороде. Мы являемся судовладельцами, держателями гостиниц и доходных домов, – оставаясь сидеть на своем месте, с важностью рассказал парень.

– Ничего не скажешь, достойная семья, – как будто немного удивился Зубов.

Сидевший рядом с Друцким парень держался поскромнее и потише. Он и представился также – тихо и скромно:

– Князь Максим Владимирович Болховский.

И на этом все.

Но этого оказалось достаточно, чтобы приковать к себе внимание всех. Особенно девушек.

Впрочем, в отличие от остальных, Смирнова лишь кинула взгляд на тихого парня и тем ограничилась.

– У вас очень достойная семья. Семья с историей. С вашим батюшкой мы давно знакомы, – с почтением произнес Зубов.

– Та… старый умирающий род. Сидят на Орловщине, землю пашут. Только этим и уцелели. Столкнись хоть с одним стоящим родом и всех давно бы вырезали, – тихо обронила Смирнова.

Преподаватель перешел ко второму столу, за которым сидела Волгина.

– Екатерина Александровна Волгина. Дворянка. Мой род занят в сфере производства оборудования для добычи скверны.

– Так понимаю, для кланов добытчиков скверны, вы просто кладезь. Во всех смыслах очень выгодная партия, – усмехнулся преподаватель.

Катерина лишь улыбнулась.

Она должна была добавить свою принадлежность к клану Вагаевых, потому что, войдя к нам, род Волгиных утратил самостоятельность. Но почему‑то не добавила. Я был только рад этому обстоятельству.

Следующей представилась девушка, сидевшая рядом с Волгиной. Она оказалась совсем из простой семьи – папа инженер, мама домохозяйка. На фоне прежних докладчиков она выглядела белой вороной. Своим представлением девушка очень удивила Волгину, с которой она до этого общалась. Та прямо‑таки на нее вытаращилась. Однако несмотря на простое происхождение, девица выгнула спинку и представилась не абы как, а Ольгой Игоревной Пахомовой.

Впрочем, последующие одногруппники оказались примерно из таких же семей. Штамп белой вороны Пахомовой быстро утратился. Пока очередь дошла до нас, можно было с уверенностью сказать, из простых в группе числилась большая часть. К уже перечисленным высокородным добавилось пятеро дворян, двое из которых носили титулы графов.

Думал, Смирнова снова пошутит и представится Леночкой. И ошибся. На ее лице уже не было веселости. Там застыло высокомерие, тщеславие, даже немного пренебрежения.

– Елена Давыдовна Смирнова. Княгиня. Думаю, этого будет достаточно сложить впечатления кто я, – уложив на столе ручки крестиком, произнесла девушка, словно делая всем одолжение.

Смирнова и без того приковала внимание. Друцкий ради нее даже развернулся. Теперь же на несколько секунд все застыли. Одно дело знать, что в университете учатся дети Высших, другое – вот так неожиданно с ними встретиться.

– Эм‑м‑м… Дочь Давыда Федоровича? – зачем‑то переспросил преподаватель, потому как озвученный титул, фамилия, отчество уже ответили на этот вопрос.

Девушка ответила мимикой, которую я не успел разглядеть.

– Очень… Очень рад вашему присутствию в группе. Как‑то я вас упустил в списке. Мне сказали из Высших в этом потоке никого нет.

– Это немудрено, – пожала плечами Смирнова. – Мы только вчера вспомнили о зачислении и стали звонить Одоевскому. Вы правы. К сожалению, я на курсе единственная. Все или старше, или младше.

Это дало повод сделать кое‑какие выводы. Если для всех поступление в университет было сопряжено со сдачей экзаменов, их сложность зависела от того бесплатно будет учиться студент или платно, то для так называемых Высших, судя по всему, прием осуществлялся по звонку.

На это Зубов закончил со Смирновой и перешел к моей персоне.

– Андрей Викторович Вагаев. На этом все. Больше добавить нечего, – представился я, чем вызвал у преподавателя недоумение.

– Угу… Вагаев… У вас, Андрей Викторович, так полагаю, есть семья. Если не ошибаюсь, вы принадлежите к клану добытчиков скверны Вагаевым из Тобольской губернии, – удивил меня своей осведомленностью преподаватель.

– Вы знаете фамилии всех добытчиков?

– Так их всего 74.

– Правильнее сказать мы из Перми. В Тобольской губернии у клана идет добыча скверны. Но в настоящее время я отошел от семьи. Теперь я сам по себе.

– Вот как? – наигранно задумался Зубов. – А позвольте узнать, оплачивать обучение вы будите из собственных средств или все‑таки это будет делать за вас клан?

– Поймали, – признался я и засмеялся. А за мной и остальные.

– Андрей Викторович, поверьте, в мире не будет никого ближе ваших родных, как бы у вас с ними не складывалось. Желаю вам поскорее возобновить отношения, – искренне пожелал Зубов и перешел к следующему столу.

Сразу за нами оказалась княгиня Щербатова с графиней Ямской. Смирнова по ним непременно сказала бы чего‑нибудь, но учитывая близость, предпочла промолчать. После них представились ребята из простых семей и в конце двое дворян без титулов.

Что заметил, титулованные ограничивались лишь именами, остальные дворяне непременно старались перечислить сферы занятости семей и тем, как мне кажется, приподнять свой статус.

Не все одногруппники оказались осветленными. Почти половина из простых были обычными. Тем не менее, на фоне дворян терялись и те, и другие. Сразу стало понятно, достичь общности будет непросто. Все предпочтут разойтись по кучкам в соответствии с занимаемым положением.

Пока остальные ребята представлялись, Смирнова не удержалась, тихонечко попыталась у меня узнать, почему я покинул клан. Я лишь отмахнулся, сославшись, что долго рассказывать. На данный момент этого хватило, но вряд ли надолго. Лена была из тех, кто любил подробности.

– Ну‑с, теперь, когда мы познакомились, надеюсь, вам будет легче сдружиться. Помните, как правило, не школьные, а именно университетские друзья будут с вами идти по жизни.

Преподаватель прошел к трибуне и продолжил уже с нее:

– Хотелось бы отметить, что на 1 курсе разграничения по факультетам носят условный характер. Для всех обучение будет идти одинаковым. Специализация начнется со 2 курса. Это сделано намеренно, чтобы вы смогли лучше понять, что вам ближе и принять верное решение…

Дальше Зубов принялся в подробностях рассказывать об имеющихся в университете факультетах и тех знаниях, что там даются. Он настолько увлеченно рассказывал, что я уже и растерялся, не зная куда лучше податься. Привлекало и управление, и бизнес, и изучение магических способностей, и даже биология с геологией.

Лекция продлилась полтора часа и завершилась ровно в полдень. Зубов еще раз поздравил всех с поступлением, напомнил, что с завтрашнего дня должны начаться полноценные занятия и на этом покинул аудиторию первым.

Не успели мы со Смирновой встать, появился Друцкий, трясущийся и почему‑то сильно взмокший.

– Елена Давыдовна, приношу мои искренние извинения. Я просто не знал…

– Прощаю в первый и последний раз, – бросила она и, отвернувшись от него, обратилась ко мне: – Ну а вы, Андрей, сейчас куда?

– Позвоню охраннику. Отец хотел отобедать вместе.

– Это тому самому наглецу? – переспросила она и засмеялась.

– Вот, кстати, хорошо, что напомнили. Нужно будет ему сказать, чтобы вел себя подобающе и нас не позорил.

– Отобедать с отцом – это хорошо. Зубов правильно сказал. Родные, наша самая большая ценность. Иначе кем бы мы без них были?

Друцкий хотел еще что‑то сказать, но видя, что Смирнова его откровенно игнорит, вынужден был молча откланяться.

Вместе с Леной мы покинули аудиторию и стали спускаться по лестнице. На втором этаже я нацелился дальше проследовать в буфет.

– Куда вы собрались? Вы же хотели с отцом ехать обедать, – остановила меня Смирнова.

– Мне нужно будет позвонить и где‑то подождать полчаса, пока приедет машина.

– А, в этом смысле. Тогда подождите на улице. В буфете вам нечего делать, – категорично заявила Лена, чем меня удивила.