– Почему она ничего не поняла? – вдруг спрашивает Рут.

– Не знаю.

– Ты сказал ей то же, что мы говорили всегда?

– Да.

– Ну и что тут сложного? Я обычно объясняла тебе, что чувствую, глядя на картину…

– …а я просто наблюдал за тобой, – заканчиваю я, – чтобы понять, покупать ее или нет.

Ничего научного, но у нас это правило работало, даже если объяснение не удовлетворило журналистку. И во время медового месяца оно работало особенно четко, пусть даже мы оба за пятьдесят лет так и не оценили в полной мере последствия.

В конце концов, не каждая пара во время своего медового месяца скупает произведения Кена Ноланда, Рэя Джонсона и Элейн, чьи картины теперь висят в крупнейших мировых музеях, в том числе в «Метрополитен». И конечно, почти невозможно постичь то, как мы с Рут сумели приобрести не только внушительное полотно Роберта Раушенберга, но и две картины мужа Элейн, Виллема де Кунинга.

Хоть он и был всецело поглощен мыслями о Софии с того самого дня, когда они познакомились, эти мысли не шли ни в какое сравнение с помешательством, охватившим Люка после визита девушки. Пока он чинил ограду на дальнем пастбище, заменяя столбики, которые начали подгнивать, он то и дело улыбался, думая о Софии. Даже дождь, холодный осенний ливень, под которым Люк вымок до нитки, не испортил ему настроение. За ужином мать не пыталась скрыть улыбку, которая дала Люку понять, что эффект, произведенный Софией на ее сына, Линде совершенно очевиден.

После ужина он позвонил Софии, и они разговаривали целый час. Следующие три дня они поступали так же. Вечером в четверг Люк поехал в Уэйк-Форест, и они наконец погуляли по кампусу. Девушка показала ему часовню Уэйта и Рейнольд-Холл. Они держались за руки, бродя по Хирну и Манчестер-плаза. На кампусе было тихо, аудитории давно опустели. Листья уже начали опадать, ковром устилая землю под деревьями. В общежитиях горел свет, и до Люка доносились обрывки музыки: студенты готовились к очередным выходным.

В субботу София опять приехала на ранчо. Они покатались верхом, а потом девушка смотрела, как Люк работает, и помогала, чем могла. Они вновь поужинали в большом доме и пошли в бунгало к Люку. Сидеть перед пылающим камином было так же уютно, как и неделю назад. София вернулась в кампус, как только дрова в камине догорели – она была еще не готова провести с Люком ночь, – но на следующий день он отвез ее в национальный парк Пайлот-Маунтин. Они добрались по тропе до вершины, устроили пикник и полюбовались видом. Буйство осенних красок поблекло неделю назад, но под безоблачным небом равнины тянулись до самого горизонта.

После Хэллоуина София вновь пригласила Люка в общежитие: в субботу вечером там намечалась вечеринка. Оригинальная профессия и официальное звание кавалера Софии уже изрядно утратили прелесть новизны со времен первого визита, поэтому после первоначального обмена приветствиями на Люка никто не обращал особого внимания. Он искал глазами Брайана, но его нигде не было.

– Он уехал на футбольный матч в Клемсон, – сказала София. – Потому я тебя и пригласила.

На следующее утро Люк вновь заехал в кампус за Софией, и они погуляли по Старому Салему, любуясь достопримечательностями, а потом вернулись на ранчо, где поужинали вместе с Линдой. Когда они прощались, стоя у машины, Люк спросил, свободна ли София на следующих выходных, – он хотел отвезти ее туда, где проводил каникулы в детстве. Там, по его словам, были верховые тропы и потрясающие виды.

София поцеловала Люка и улыбнулась.

– Отличная идея.

Когда девушка приехала на ранчо, Люк уже завел лошадей в трейлер и уложил вещи в кузов. Через несколько минут они катили на запад по шоссе, и София настраивала радио. Она слушала хип-хоп, пока Люк не запротестовал и не переключил на кантри.

– Мне было интересно, сколько ты продержишься, – с улыбкой сказала София.

– Я просто подумал, что кантри больше в тему. Лошади и все такое.

– А по-моему, ты просто не слушаешь другую музыку.

– Слушаю.

– Правда? Что, например?

– Ну, последние полчаса я слушал хип-хоп. Слава Богу, что переключил. Я уже чувствовал, что вхожу в ритм. Не хотелось бы упустить руль.

София хихикнула.

– Да уж. Знаешь что? Вчера я купила себе сапоги. Свои собственные. Видишь? – Она задрала ногу и сама залюбовалась, пока Люк восхищался обновкой.

– Я заметил, когда убирал твою сумку в кузов.

– И что?

– Ты становишься сельской девчонкой. Скоро уже будешь вязать скотину как профи.

– Сомневаюсь, – ответила София. – Насколько я знаю, по музеям не бродят коровы. Но может быть, ты меня сегодня поучишь?

– Я не взял с собой лассо. Зато захватил лишнюю шляпу. Мою любимую. Я носил ее, когда выступал на чемпионате мира.

София взглянула на него.

– Почему иногда мне кажется, что ты пытаешься на меня повлиять?

– Я просто хочу тебя приукрасить.

– Поосторожней, не то я пожалуюсь маме. Сейчас она верит, что ты славный парень. Не стоит ее разочаровывать.

Люк рассмеялся.

– Постараюсь не забыть.

– Так расскажи мне, куда мы едем. Ты сказал, что бывал там в детстве.

– Это место обнаружила моя мать. Она, как обычно, разъезжала, зазывая покупателей, и просто на него наткнулась. Раньше там был небогатый кемпинг, но новые владельцы решили, что, если переоборудовать его для любителей верховой езды, он не будет пустовать весь год. Они отремонтировали домики и пристроили к каждому конюшню. Мама пришла в восторг. Сама поймешь, когда приедем.

– Не могу дождаться. Но как же ты уговорил маму отпустить тебя на целые выходные?

– Я закончил почти все дела, прежде чем уехать, и предложил Хосе небольшую премию, если он поработает на ранчо в мое отсутствие. Не волнуйся.

– Ты, кажется, говорил, что на ранчо всегда есть чем заняться.

– Да. Но мама справится с любой работой. И ничего срочного сейчас нет.

– Она хоть когда-нибудь уезжает с ранчо?

– Еще как. Мама старается лично навещать наших клиентов хотя бы раз в год, а они разбросаны по всему штату.

– У нее когда-нибудь бывает отпуск?

– Она не любит сидеть сложа руки.

– Каждому время от времени нужен отдых.

– Знаю. И я пытался ей внушить. Даже купил однажды билеты на круиз.

– И она поехала?

– Нет, вернула билеты и забрала деньги. Вместо круиза, день в день, мама отправилась в Джорджию, чтобы посмотреть одного быка.

– Быка, чтобы ездить?

– Нет, производителя. Кстати, он до сих пор у нас живет. Подлая тварь. Но свое дело знает.

София задумалась.

– У твоей матери есть друзья?

– Да. И иногда она ездит в гости. Одно время она даже состояла в женском бридж-клубе. Но в последнее время мы ломаем голову, как бы увеличить количество поголовья, и это отнимает массу времени. Мама хочет прикупить еще пар двести, но у нас недостаточно пастбищ, вот она и думает, где бы их разместить.

– Зачем? Ей кажется, что она еще недостаточно занята?

Люк вздохнул.

– У нее сейчас нет особого выбора…

Он ощутил вопрошающий взгляд Софии, но предпочел сменить тему.

– На День благодарения ты поедешь домой?

– Да, – ответила она. – Надеюсь, машина выдержит. Когда я ее завожу, она издает то ли скрип, то ли писк. Мотор будто кричит.

– Должно быть, приводной ремень разболтался.

– И ремонт наверняка обойдется недешево, а у меня небольшой бюджет.

– Если хочешь, могу глянуть на твою машину.

Девушка повернулась к нему.

– Почему я не сомневалась, что так и будет?

Дорога до кемпинга заняла чуть больше двух часов. Небо начали заволакивать облака, которые тянулись до голубых гор на горизонте. Тем временем шоссе пошло в гору, воздух стал разреженней и холодней, и наконец они остановились у придорожного магазинчика, чтобы купить кое-какие припасы. Продукты, уложенные в холодильник, Люк поставил в кузов.