– Чем могу? – возвращаясь к своему столу и собирая разложенные на нем бумаги, поинтересовался Михаил Павлович.

– Не хотелось вас приглашать к себе, – негромко начал Саша. – Я полагаю, мы вполне свободно можем поговорить здесь?

– Несомненно, – тут же согласился Котенев и, нажав клавишу селектора, наклонился к нему: – Люся! Меня нет на месте, ни с кем не соединяй и… Чай, кофе? – Он вопросительно поглядел на Бондарева, но тот в ответ лишь пожал плечами. – … И два кофе, – закончил Котенев.

– У вас хороший кабинет, – не желая начинать серьезный разговор до того, как секретарша подаст кофе, заметил Саша.

– Министерство! – многозначительно поднял палец Михаил Павлович. – Что ни говорите, а министерства сыграли свою положительную роль, особенно в годы индустриализации, войны и при восстановлении народного хозяйства. Думаю, и сейчас они сумеют обеспечить слаженную работу отраслей, стимулиррвать рост и качество продукции, чтобы выйти на мировой рынок.

«Чешет, как по писанному, – наблюдая за ним, отметил Бондарев. – Поднаторел, видно, на докладах. Скользкий тип».

Открылась дверь. Секретарша внесла поднос с кофейником, маленькими чашечками и вазочкой печенья. Ко-тенев достал коньяк.

– Вы знакомы с Александром Петровичем Лушиным? – задал вопрос Саша. Рука Михаила Павловича, державшая чашечку с кофе, не дрогнула.

– Не только с ним, но и с его семьей, – отпив из чашки, спокойно ответил Котенев. – Вы, наверное, пришли в связи с постигшим их несчастьем? Кошмарный случай.

– Когда вы узнали о том, что у них произошло?

– Трудно сказать, – Котенев, раздумывая над ответом, кусал нижнюю губу. Затем легко поднялся и подошел к столу. Наклонившись, перелистал настольный календарь. – Кажется, через день или два? А от кого, право, не припомню.

Михаил Павлович вернулся к журнальному столику и опустился в кресло. Пригубил рюмочку с коньяком и закурил сигарету. Бондарев тоже достал свои сигареты. У него возникло ощущение, что Котенев опутывает его словами, как паук муху в паутине.

– Боюсь, дорогой Александр Алексеевич, мало чем смогу быть вам полезным, – развел руками Михаил Павлович.

– У нас есть данные, что подобная история произошла и с вами, – поглядел ему в глаза Саша.

– Что? Фантасмагория! – засмеялся Котенев. – Вас просто мистифицируют или умышленно вводят в заблуждение. Что вы?!

– А все-таки? – решил не отставать Саша.

– Серьезно, я даже не представляю, кто вам мог подобное сморозить, чтобы не сказать более резко, – откинулся на спинку кресла Котенев, всем своим видом показывая, как он возмущен. – Впрочем, когда имеешь много знакомых и волей-неволей обсуждаешь с каждым случившееся у Лушиных, может, и скажешь что-нибудь такое, что превратно истолкуют.

– Значит, ничего ни с вами лично, ни с членами вашей семьи, не случалось? – поднялся Бондарев. Застегивая пиджак, он подумал, что в следующий раз, если конечно он будет, с этим человеком надо говорить по другому.

– Что вы! – вскочил Михаил Павлович. – Просто вы поневоле стали жертвой слухов. Впрочем, первая жертва я сам.

– Всего доброго, – пожав на прощание руку хозяину, откланялся гость, а Михаил Павлович любезно проводил его до дверей…

Внизу в вестибюле, Бондарев увидел телефон-автомат.

– Иван? Это я… Котенев молчит. Говорлив, но не по делу. Понял? По моему, редкий хитрован. Я сейчас в местное отделение, а потом в контору…

Проводив визитера с Петровки, Котенев вернулся за свой стол и, выдвинув ящик, достал диктофон. Выключив его, поглядел на счетчик: прилично наболтали. Разговор с сыщиком напугал и обеспокоил – если они и вцепятся, добра не жди. Ладно бы, если только по поводу Лушина, но прямо задает вопросы о нем самом. Кто им мог сболтнуть, не сам же Сашка Лушин? Сняв трубку телефона, он набрал номер Александриди. Дождавшись ответа, негромко сказал:

– Есть новости. Хотелось бы повидаться…

Купцов шел на работу к жене Котенева. Нырнув в тень подворотни, он прошел мимо сладко посапывающей над вязанием бабки-вахтерши и поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Отыскав десятый кабинет, Иван постучал и, не услышав ответа, вошел. Сидевшая за столом женщина средних лет – крашеная блондинка, одетая подчеркнуто модно и ярко, – сделала жест рукой, показав ему на свободные стулья.

– Я, как увидела, обомлела, – кричала она в телефонную трубку, одновременно разглядывая вошедшего. – Где, говорю, брала? Такая вещь в валютном не меньше шестисот тянула. Да, «Березки» вырубили, зато «Калинки» выросли…

Иван присел к свободному столу и осмотрелся – стеллажи с канцелярскими папками, пять столов.

– Осуждаете? – Дама положила трубку и повернулась к Ивану.

– Разве можно осуждать женщину? – улыбнулся он в ответ.

– Конечно. – Блондинка встала и, не спрашивая согласия Ивана, поставила перед ним стакан с чаем, – Пейте, – предложила она. – Вам кто нужен?

– Лида Котенева, – не стал скрывать Иван.

– А-а… – многозначительно усмехнулась дама, прищурив подкрашенные глаза. – Лидочка скоро придет. Подождете?

– Обязательно, – заверил Купцов и решил перевести разговор на более интересовавшую его тему: – Вы вместе работаете?

– Скорее отсиживаем. Разве это работа? И постоянно треплют нервы обещаниями сократить, слить, упразднить. Хотя Лидке что, ее муж всегда обеспечит, а вот нам грешным как?

– Такой состоятельный? – живо заинтересовался Иван.

– Ну, я чужих денег не считала, но все у нее есть. Даже то, чего в магазинах никогда нет. Одних шапок!… Из ондатры, пыжика, норки, песца. Машина, стерео да видео, а уж про сапоги, дубленки, кофты, юбки и золотые побрякушки и говорить нечего.

– Бог мой, да разве в этом счастье? – стряхивая пепел в щербатое блюдечко, примирительно заметил Купцов.

– Вы тысячу раз правы. Не в этом. К тому же детей нет. – Она закатила глаза. – Вот у меня двое. А Лида бесится: все у нее есть, а детей нет. Брата своего холила и лелеяла, а тот взял да и сел.

– А за что?

– За что? Лидку послушать, так он, бедняжка, ни в чем не виноват. Уж так распишет, что слезами умоешься над несчастненьким, – ехидно усмехнулась блондинка, – а на самом деле он валютой торговал.

Это было нечто новенькое – родной братец жены Котенева находился в заключении?

– И давно это было? Когда посадили ее брата?

– Да года два, наверное. Я здесь тогда еще не работала, мне девочки рассказывали. А что вы ею интересуетесь?

– Скоро она придет? – Иван сделал вид, что не слышал вопроса. – У вас что, обеденный перерыв?

– Вон она, – блондинка кивнула за окно, и Купцов, привстав, выглянул во двор. Там, сгибаясь под тяжестью огромной хозяйственной сумки, шла знакомая ему по фотографии жена Михаила Павловича Котенева – Лида.

– И что ей столько внимания? – пожала плечами дама. – Даже интересные мужчины заходят. – Она игриво улыбнулась Ивану и, обернувшись к открытой двери, почти пропела: – Лидочка, вас тут кавалер дожидается.

– Здрасьте… – Котенева поставила сумку на пол и вопросительно взглянула на Купцова. – Вы ко мне?

– Да. Поговорить нам надо.

– Говорите, – направляясь к двери, милостиво разрешила дама. – Я пока схожу в другой отдел.

В коридоре дама преобразилась – старательно простучав каблуками к лестнице, ведущей на первый этаж, она приостановилась и внимательно прислушалась – никого, обеденный перерыв, все ушли в столовую или по магазинам. Скинув туфли, дама неслышно прокралась обратно к двери кабинета и застыла, вслушиваясь в разговор незнакомца с Лидой Котеневой, – ведь интересно, к тому же будет о чем посудачить.

Разговор оказался безумно занимательным. Правда, слышно не очень хорошо, но главное было ясно. И от услышанного захватывало дух…

Выждав, пока затихнут в коридоре шаги разговорчивой дамы, Иван достал удостоверение:

Я из уголовного розыска. Зовут Иваном Николаевичем.

Брови Лиды удивленно поползли вверх, она насмешливо улыбнулась: