Так, за поддельный ордер на обыск он уже уцепился. Хотя что там фальшивка, если делают документы на право владения автомобилем, вырезают практически любые печати. Расширилась сфера применения технических приспособлений, способных сделать честь многим современным предприятиям, – преступниками изобретены и применяются портативные газосварочные аппараты; домкраты, развивающие усилия в десятки тонн и помещающиеся в портфелях; бесшумные, скоростные электродрели со сменными насадками и многое другое.

Итак, отмечаем: надо проверить, не связан ли Лушин с какой-нибудь профессиональной проституткой, контролируемой дельцами подпольного бизнеса, не имел ли долгов, которые могли перекупить, не увлекался ли картишками?

Когда только успеть проверить версии – сутки не резиновые, начинает наваливаться усталость, а даже маленького успеха пока не удается достичь…

Собрались у Олега Кислова, родители которого жили на даче. Аркадий пришел, когда все уже были в сборе. Лысоватый Витек занимался маникюром, Анашкин курил, сидя в продавленном кресле, а хозяин нервно ходил из угла в угол, явно не зная, куда девать руки: он то потирал их, то складывал за спиной.

«Задергался, – взглянув на него, сразу определил Аркадий. – Давить на них надо, убеждать, что все нормально и останавливаться на половине пути глупо и опасно».

– Привет, – поздоровался Аркадий и присел напротив Вороны. – В тот день суетно было и недосуг, а сегодня я вспомнил, – повернулся он к Гришке, – ты вроде успел хапнуть у Лушина бумажник и коробку?

– Шкатулку, – расхаживая из угла в угол, уточнил Олег.

– Какая разница? – зло оборвал его Аркадий. – Где она?

Ворона прищурил глаза и сделал вид оскорбленной невинности. После того, как разбежались в разные стороны, он первым делом поглядел на добычу – из бумажника удалось выгрести больше трех тысяч разными купюрами, а всякие записочки, визитные карточки и прочую дребедень Гришка порвал и спустил в унитаз. Про деньги он смолчал, решив, если спросят, отдать не больше тысячи, а остальное припрятал. В шкатулке нашлись золотые вещички, часы какой-то иностранной марки на массивном браслете, бусы из жемчуга. Все это, с точки зрения Вороны, не стоило внимания – реально ценны только деньги. Поэтому Анашкин за шкатулку не держался, но для вида огрызнулся:

– Сам бы брал, а то только спрашивать: где?

– Давай сюда! – приказал Лыков. Ворона нехотя поднялся и пошел в смежную комнату. Вынес шкатулку и пачку денег, бросив их на колени Аркадия:

– На!

Тот первым делом пересчитал сотенные бумажки. Наблюдая как быстро и ловко работают его пальцы, Ворона пожалел, что не отначил еще хотя бы сотню-другую – кто бы его проверил? Тем более, открыли дурачки стрельбу, и было им не до чего, кроме собственного спасения. Сначала он тоже испугался, а потом успокоился – никто не приходит, не ловит, вроде обошлось.

– Есть у них денежки, есть, – приговаривал довольный Аркадий, вынимая из шкатулки кольца, бусы, часы. – Осечка произошла, а то бы взяли больше.

– Этот? – сглотнув набежавшую слюну, осевшим голосом спросил Кислов, – малый этот… жив? И баба?

– Не знаю, – отмахнулся Лыков. – Главное, охрана в квартире была. Хорошо!

Жедь выбросил в форточку окурок и недоуменно поглядел на инженера: заговаривается что ли, чего же хорошего?

– Не сечете? – поймав его взгляд, усмехнулся тот. – Добро свое они охраняют, ясно? А если нет ничего, зачем охрана?

– Я о другом думаю, – протянул Жедь. – В следующий раз нас тоже могут встретить людишки со стволами. Кончились игры в обыски и милиционеров.

Он не стал говорить, что давно сжег форменную рубашку, купленную им в магазине «Железнодорожник» и разорвал старый милицейский китель и брюки. Весело горело тряпье, облитое бензином, отполыхал маленький костерчик во дворе приемного пункта стеклотары, и на душе у Жедя стало немного легче. Золото, взятое у Котенева, он положил в стеклянную банку и зарыл – пусть лежит до поры. Он не выдаст места, где зарыта заветная баночка, даже если будут «гладить» утюгом.

– Не встретят, – уверенно ответил Аркадий. – Меитам Лушин не помощник, поскольку за себя боится и Котенева им не выдаст, а своих боевиков у них нет. Иначе уже ждали бы.

– Ну, не знаю, – отвернулся Жедь.

– Витек прав, – торопливо заговорил Кислов. – Надо переждать, затаиться. Кто знает, что происходит сейчас там, у Лушина? Не, я пока никуда ни ногой.

– Дурак! – захлопнув шкатулку, засмеялся Аркадий. – Знаешь, на сколько это тянет? – Он покачал резную коробочку на ладони, словно взвешивая. – Надо действовать, наступать, пока они не опомнились. Наступающий всегда побеждает, а вы зовете к обороне? Пропить добытое, купить шмотки, видео, стерео, балдеть и страдать, что не решился еще раз, не пошел к их казначею? Ведь есть у них казначей, есть! Наверняка это Рафаил! Григорий, ты машину новую присмотрел?

Анашкин кивнул. Машина действительно подобрана, стоит у одного дурачка в гараже. Ездит он редко, а замочек плевый, открыть – и ты опять на колесах. Интересно, чего сегодня решат: временно бросить дело или опять идти, но уже к третьему?

– Да пойми ты! Опасно бить без конца в одну точку, – не выдержал Олег. – Они повязаны друг с другом. Если это не так, то у Лушина не оказался бы тот бугай. Котенев ему все рассказал, предупредил. Могли предупредить и Рафаила, даже наверняка предупредили. Витя прав, нас там могут ждать!

– Ты лучше скажи, облигации на деньги поменял? – перебил его Аркадий. – Нет еще? Чего ждешь, меняй. И готовьтесь, будем брать Хомчика. Прямо в квартире, тепленького, но уже без выкрутасов. Жестко, напористо, быстро! А потом конец! Стволы – в речку, деньги делим и ведем жизнь советских обывателей.

В комнате повисла тишина. Кислов прислонился плечом к стене и вспоминал тот день, когда они с Аркадием потрошили здесь похмельного Гришку, рассказывавшего о подпольном миллионере. Кажется, так давно это было, а уже сколько наворочали.

Жедь разминал сигарету и прикидывал – сколько он еще положит в заветную баночку, если случится удача у Хомчика? Рафаил мужичок хлипкий, по внешности сразу видать, что трусоватый и» семейственный, а такие все отдадут, если детишкам к головенке приставить наган.

Ворона не думал ни о чем. Просто хотелось, чтобы скорее заканчивали говорильню и приступали к распитию – он заранее сбегал в магазин и купил водки. Чего лясы точить, тем более Лыков твердо обещает, что возьмут у этого Рафика куш и лягут в тину.

Вспомнился вдруг Свекольный, суетившийся в гаражах, сшибающий деньжата с автолюбителей. А за ним мысль привела к спившемуся старому знакомому с ипподрома. Нет, ни таким, как Мясо, ни таким, как Свекольный, становиться не хотелось.

– Готовьтесь, – вставая, приказал Лыков. – Скоро пойдем к Хомчику…

Выйдя из метро, Саша сразу увидел дом, где размещалось учреждение Котенева – современный небоскреб из стекла и бетона. Поднявшись на лифте, Бондарев прошел длинным коридором, неслышно ступая по ворсистым паласам, затягивавшим пол. Отыскав на дверях нужную табличку, поправил галстук и вошел в приемную.

Подложив под себя стопку книг, неумело печатала на машинке ярко накрашенная девица.

– Вы к Михаилу Павловичу? Нельзя без доклада.

– Вот как? – улыбнулся Саша. – Тогда скажите, что пришел Александр Алексеевич.

– Подождите, – секретарша исчезла за дверью.

Потоптавшись, Бондарев подошел к столику и взглянул на лист, вставленный в машинку, – девица перепечатывала сонник.

– Пройдите, – секретарша вышла из кабинета и предупредительно придержала дверь, пропуская посетителя.

Котенев оказался моложавым мужчиной приятной наружности. Он вышел из-за стола и подал крепкую руку:

– Александр Алексеевич? – Не смущаясь, сверил имя-отчество по заранее приготовленной бумажке. – Очень приятно…

Он подвел Бондарева к стоявшим около журнального столика креслам, отодвинул одно из них, ухаживая за гостем. Лицо Котенева сохраняло радушно-равнодушное выражение, и Саша подумал, что разговаривать с этим человеком будет непросто.