Время тянулось медленно. Они ехали, избегая проезжих дорог, по полям и вересковым пустошам. Никто из них ни разу не предложил остановиться, чтобы самим отдохнуть и дать отдых лошадям. У Нила был с собой сыр и хлеб, и на рассвете они поели, а потом стали подниматься в горы. Лошадям приходилось трудно, но это были шотландские лошади, которых и разводили здесь из-за их особой выносливости.

Только однажды всадники сделали привал у горного ручья, чтобы напоить животных, и вот тогда к Нилу подошел Берк:

— Я должен завязать вам глаза.

— Думаю, что это лишнее.

— Тогда вы больше не сделаете ни шагу.

— Но тогда вы не получите денег, — подумав, возразил Нил.

Берк достал пистолет.

— Нет, я их получу, Брэмур!

— А что на это скажет твой лорд?

Нил сказал это наугад, но Берк вытаращил глаза. Значит, он не ошибся и Уилл действительно благородного происхождения. Так кто же он такой?..

— Ладно, завязывай, но моим собственным платком. Еще долго ехать?

Берк нахмурился и промолчал.

— Господи боже, я хочу только знать, это займет час или три? Завязывай скорей, только не очень туго. А еще помни: если вы хотите получить мои деньги, я должен остаться в живых.

— А что, денежки не при вас?

— Я не такой болван, друг мой, чтобы возить их с собой. Вам придется выбирать: или моя жизнь, или мои деньги.

Берк выругался, но вскоре они двинулись вперед. Разбойник вел его лошадь в поводу, и Нил отдался на его волю, успев ослабить повязку и незаметно оглядываясь. Мысли его опять устремились к Джэнет. Как она смотрела на него… А может быть, материнское сумасшествие ему по наследству не передалось? Может, стоит рискнуть? Но, главное, захочет ли рискнуть сама Джэнет?

Между тем они поднялись высоко в горы. Начал накрапывать ледяной дождь. Время тянулось бесконечно долго, но наконец они остановились. Нил развязал повязку и оглянулся. Лесная чаща. Увидев, что Берк уже спешился и отвел свою лошадь в лесную глушь, он спрыгнул на землю и последовал за ним. Едва заметная тропинка привела их к горе и к уже знакомой пещере. Внутри горел огонь. Знакомая девочка, нахохлившись, сидела около очага и грелась.

Из глубины пещеры появился тот, кто называл себя Уиллом. Он был в шотландской юбке, на плечи накинут плед. Щетина частично скрывала шрам на щеке. Взгляд у него был усталый, и сам он похудел. Холодные голубые глаза настороженно оглядели Нила, потом взглянули на Берка.

— Ты молодец, справился, — похвалил его Уилл.

— Да он сам приехал, по своей воле, — хмуро отвечал Берк.

— Тебе не пришлось его заставлять?

— Нет.

— Что вы задумали, милорд? — холодно спросил Уилл.

— Мне просто захотелось увидеть человека, который едва меня не убил и который считает, что я его должник.

— Вот уж не предполагал, что вы примете это так близко к сердцу. Вы не прогуляетесь со мной?

— По дождю?

— А почему бы и нет?

— Мне надо покормить лошадь. У вас есть овес?

— Черт побери, у нас нет еды для малых детей, что уж говорить о животных! Придется вашему жеребцу удовольствоваться подножным кормом.

— Тогда я стреножу его, для безопасности.

— Не беспокойтесь, Берк позаботится о нем.

Уилл повел Нила в укромное место под нависшей скалой.

— Почему вы приехали? — снова спросил он.

— По правде говоря, сам не знаю.

— Я нашел у вас в кармане две карты. Одна из них была с пиковым валетом, которого называют также черным валетом.

— Вы хотите узнать, не я ли этот самый Черный Валет?

— Да.

— Ну это уж слишком смелый полет фантазии.

— Я слышал также, что замок Брэмур — такое место… куда можно обратиться за помощью.

— И поэтому вы меня не убили?

— Да, и еще по одной причине. Я знал, что вы едете из Лохэна.

— А это что-нибудь для вас значит?

— Дело в том, что я… давно знаком с графиней. Нил вдруг почувствовал укол ревности, и ему это не понравилось.

— Но вы не ответили на мой вопрос. Это вы Черный Валет? Или, может быть, знаете, где он сейчас?

— Я состою на службе короля.

— Но он тоже служит королю — если, конечно, жив.

— Я слышал, что уже примерно год как он погиб.

— Тогда зачем при вас был пиковый валет?

— Мне просто нравится эта карта.

Уилл помолчал, потом с видимым усилием продолжил:

— Мне нужно увезти отсюда детей до наступления зимы. Они здесь погибнут. Если Камберленд доберется до нас, ни мне, ни Берку не сносить головы.

— И вы думаете, я захочу вам помочь?

— Но, приехав сюда, вы доказали, что… это вам не безразлично. Сам я со своим шрамом нигде не могу показаться. И денег у меня, чтобы оплатить переезд детей в безопасное место, нет.

— А что, убийства и грабежи не окупаются? Уилл нахмурился:

— Я убиваю только тех, кто представляет непосредственную угрозу. А они, как правило, денег с собой не возят.

— И все-таки я не понимаю, почему вы решили мне довериться.

— Я никому не доверяю, но, черт побери, у меня нет выбора. Я понадеялся, что вы как-то связаны с Черным Валетом…

— У вас нет друзей?

— Большинство из них погибло при Куллодене. Другие скрываются.

— Как вас зовут? Я знаю, что Уилл не настоящее ваше имя.

— Это неважно. Я не хочу никого подвергать опасности.

— Нет, это важно. Для меня.

— Почему?

— Если я совершу предательство, то имею право знать, ради кого?

— Если?

— За поимку Черного Валета назначена большая награда, хотя все почти уверены, что его нет в живых. А вдруг вы обо всем расскажете, как только очутитесь в безопасности? Тогда моей шее придется спознаться с веревкой.

Уилл помолчал.

— Скажите, а что вы делали в Лохэне?

— Графиня овдовела. Меня назначили опекуном ее сына. Уилл впился в него пристальным, испытующим взглядом. Таким знакомым…

— Вы один из Лесли! — вдруг догадался Нил. — Кузен? А может быть, брат Джэнет Лесли? Уилл молчал.

— Вы Александр Лесли?

На щеке Уилла дрогнул мускул.

— Да, — сказал он после недолгого молчания.

— Но она уверена, что вы погибли! — воскликнул Нил.

— А почему именно вас назначили опекуном?

— Я сам об этом просил. Джэнет мне прислала письмо. Кэмпбеллы тратили направо и налево все, что не успел растратить ее муж, и она жила в Лохэне почти как пленница.

— И все же почему вы об этом просили?

— Мы были… знакомы до этого. Много лет назад. Я оказался единственным человеком, к которому она могла обратиться за помощью. Ведь все ее друзья погибли! Или считались погибшими.

— Я слышал, что ее муж умер, но думал…

— Почему же вы не попытались дать ей знать о себе?

— Меня очень тяжело ранили. Только через полгода я смог двигаться, но у меня остался этот приметный шрам. Я знал, что меня будут разыскивать, чтобы казнить. И Джэнет, и мне было бы безопаснее жить, если бы все поверили, будто я погиб. Или вы хотите, чтобы меня повесили у нее на глазах? Кроме того, она могла бы скомпрометировать себя общением со мной. Ведь она ни за что не отреклась бы от меня. Джэнет готова всем пожертвовать ради тех, кого любит.

— Но она имела право знать! Она чувствовала себя такой одинокой.

— У нее есть вы, и я вам за это благодарен.

— Боюсь, что она не разделяет вашу благодарность. Александр насторожился:

— Если вы причинили ей какой-нибудь вред…

— Да, причинил — восемь лет назад. Но ради ее же пользы.

Александр пристально смотрел на Нила, словно взвешивая его слова.

— Берку сказали, что это какая-то женщина сообщила о богатом англичанине, который должен проехать по горной дороге. Не знаю, может, это была Джэнет. Но если так, то у нее была для этого чертовски веская причина!

— Так, значит, поэтому вы приказали отвезти меня в Ло-хэн? Чтобы она сама решила, жить мне или умереть?

— Да. И так как вы живы, можно предположить, что вашим врагом является кто-то другой.

— Но у вашей сестры тоже есть враг. Кто-то из Кэмпбеллов желает ее смерти. Этот кто-то надрезал подпругу, чтобы она упала с лошади и разбилась. Кстати, сейчас Джэнет у меня, в Брэмуре. Со всеми детьми.