Дядя в свое время скрывал правду, потому что он действовал в свою пользу. Но я чувствовала, как Андрей недоговаривает. Даже в его словах, что мне угрожает опасность, даже когда он сообщил, что дядя не мой опекун.

Везде недосказанность!

Я неосознанно дергаюсь вперед, опускаю сжатую в кулак руку на стол и смотрю на дядю. Не моргаю, нет. Жду. Жду свой приговор.

— И почему же? — вкрадчиво интересуюсь.

— Потому что, Яна, глупая Яна, — глумится надо мной он. — Тебя просто, можно сказать, купили у меня. Как дань! Как вещь. Ты теперь собственность Полякова. Игрушка в кровати!

Я в неверии смотрю в его глаза. А потом…

Потом начинаю смеяться. С хрюком. Надрывно. Так, что все гости пялятся в мою сторону. Даже Снежана заинтересованно смотрит. Я даже хватаюсь за живот. Так смешно мне становится, что на уголках глаз появляются слезы, а я их просто смахиваю.

Когда первая волна истерики проходит, и я могу думать, а не туго соображать, смотрю на дядю.

— Нет, — наверно, сейчас я похожу на упрямого ребенка. — Я не верю ни единому твоему слову. Больше никогда! Хватит и того, что ты пудрил мне мозги все эти десять лет и выдавал себя за моего опекуна. Да, я теперь знаю, что ты не мой законный опекун.

— Если не веришь мне, спроси у него. Пусть он скажет, кто твой опекун. И правду про твой долг перед ним.

Я нервно улыбнулась и повернула голову к Андрею.

— Почему вы молчите? Скажите же, чтобы он перестал выдумывать! — требую.

Но Андрей не говорит тех слов, что я жду от него. И будто решил добить меня окончательно.

— Он прав, Яна. Я тебя перекупил у твоего дяди.

Я неверяще смотрю на Андрея. На глаза навернулись слезы, и одинокая слеза всё же, сорвавшись с ресниц, катится по щеке, оставляя мокрый след.

— Ч-что? — голос срывается и дрожит.

— Ты, кажется, не знаешь, кто твой опекун. Что ж, — слова дяди вбивают последний гвоздь в крышку гроба моей надежды. — Познакомься, Андрей Поляков — твой законный опекун, которому тебя доверил твой отец.

Яна

— Ты, кажется, не знаешь, кто твой опекун. Что ж, — слова дяди вбивают последний гвоздь в крышку гроба моей надежды. — Познакомься, Андрей Поляков — твой законный опекун, которому тебя доверил твой отец. 

Слова дяди набатом бьют в моей голове, пока я бегу из ресторана. Из-за слез не вижу ничего, все расплывается, но я умудряюсь выйти из ресторана без каких-либо происшествий. Правда, забыла куртку в гардеробной.

— Яна, стой! Подожди!

Я прибавляю шаг, когда слышу за спиной голос Андрея. Он все такой же холодный. И тон приказной. Даже в такой ситуации он умудряется приказывать мне!

Торопливо смахиваю с щек слезы и тут же ударяюсь обо что-то твердое. Но мне не дали упасть и обняли за талию, вернув в вертикальное положение. Подняв голову, сквозь слезы увидела перед собой Германа, который обеспокоенно смотрел на меня. Почему-то в этот момент в голову пришла странная мысль, что, возможно, он тоже знал правду, как и дядя, и теперь я не могла всерьез принимать его заботу.

— Отпусти, — попросила сипло, и одновременно попыталась освободиться из его рук. Мужчина нахмурился, потом посмотрел поверх моей головы. Явно на друга, который быстро очутился за моей спиной. Я оказалась в ловушке. — Пустите! — закричала надрывно, и меня тут же отпустили, а чужие, но такие родные руки удержали меня.

Андрей развернул меня к себе лицом, и я невольно вскинула глаза.

Боже, до чего же он красивый. Но не мой! И как оказалось, он не совсем тот человек, которого я рисовала у себя в голове. Он не тот, кого я ожидала в нем увидеть.

О, боже, какая же я дура. Идиотка самая настоящая! Я же поверила. Доверилась!

— Я же поверила. Каждому вашему слову. Поверила! — мужчина держал меня за локти, не давая мне и шанса освободиться. Увернуться. Прохожие уже начали коситься в нашу сторону. Его лицо совсем близко, просто надо немного привстать на цыпочки и коснуться его губ.

Боже, а ведь он меня уже целовал. Почему? Хотел или?..

Я горько усмехнулась от догадки, что поразила меня в самую душу. Правда, идиотка. Ну, что бы он позарился на меня? На девчонку, которая досталась ему почти бесплатно, от которой много хлопот.

— И сколько, — я на секунду прикрыла глаза, и когда открыла их, взгляд Андрея обжег меня. Предупреждающий и предостерегающий. — И сколько я стою?

Андрей стиснул зубы и сжал пальцы, оставляю синяки на моей коже. Я даже не поморщилась.

— Пять миллионов, — ответил, когда я уже не ждала.

И ничего во мне после его ответа не дрогнуло. Я будто приняла правду, только поморщилась, словно от зубной боли. Отвела глаза и присвистнула, как умела. Нервно усмехнулась. Если до этого не чувствовала холод, который пробирал до самых костей, то сейчас ощутила. Поежилась. На теле выступили мурашки, и это не укрылось от взгляда Андрея. Выругавшись, отпустил мои руки и, быстро сняв свою куртку, накинул на мои плечи.

— Давай поговорим в доме.

Андрей сделал шаг ко мне, а я два шага назад. Потом остановилась. Это вышло само собой.

Я снова вспомнила наш поцелуй. Такой грубый и жесткий. Его сухие губы на своих.

— Тогда, — с трудом смогла сглотнуть болезненный ком, — вы хотели проучить или…

— Без «или»! — без колебаний, жестко сказал, не дав мне договорить. Желваки на его скулах ходили ходуном. Андрей сжал руки в кулаки и смотрел на меня в упор.

— Или приручить, как игрушку? Чтобы я привыкла к вам?

— Яна, не неси чепуху! Никого я не хотел приручить!

— Ложь, вы лжете. Все ложь. С самого начала. Даже якобы «опасность», о которой вы твердили все эти дни, все-все ложь!

— Яна!..

— Зачем? — я словно не слышала его. Я уже сделала свои выводы, пазлы в моей голове начали складываться в единую картину. И не радужную, как мне хотелось бы. — Почему вы так поступили со мной? Я… Что я сделала вам?

— Яна, послушай…

— Это не я вас оклеветала! Не со мной вам нужно воевать! Мой отец… Господи, он же вам верил. Считал сыном!

— Все не так, как ты себе выдумала. Перестань истереть и выслушай меня!

— Я… я не готова вас выслушать сейчас. Я хочу остаться одна и переварить горькую правду. В одиночестве!

Я ожидала, что Андрей не согласится с моим решением, будет сопротивляться и в конце заставит меня идти с ним. Но ничего из этого не случилось. Андрей позволил мне уйти. Отпустил. И я воспользовалась шансом. Села в первый попавшийся автобус и уехала в неизвестность.

Заняв одиночное место, прислонилась лбом к холодному окну. Когда прикрыла глаза, слезы не удалось удержать, они скатились по щеке, оставляя мокрый след.

Я не помню, как добралась до дома. Меня не особо волновал мой внешний вид, когда взяла запасной ключ у бабки Марии. Только оказавшись в своей съёмной квартире, где было тихо и пыльно, грязно, дала волю своим чувствам.

Облокотилась затылком о дверь и медленно сползла на пол. Мне было холодно, несмотря на то что в квартире было тепло. Мое тело бил озноб, мне становилось то холодно, то жарко. В глазах стояли невыплаканные слезы, а в горле болезненный ком. В ушах шум, и в голове только голос дяди, который глумится надо мной.

Тебя просто, можно сказать, купили у меня. Как дань! Как вещь. Ты теперь собственность Полякова. Игрушка в кровати!

Как дань. Как вещь.

Даже находясь вдали от него, я слышу его голос, как он говорит мне все эти жуткие слова.

Яна, глупая Яна… Как вещь… Игрушка в кровати!.. Купили… Как дань!.. Андрей Поляков… твой опекун… доверил твой отец…

— Хватит! — кричу, закрываю уши руками, как в детстве. Жмурю глаза до черных пятен.

Вскакиваю с места, как ужаленная и несусь в кухню. Я не помню, закрыла за собой дверь или оставила её открытой. Я не думаю об этом в эту минуту.

Должно быть, я похожа на безумца сейчас. Чувствую, как глаза широко раскрыты. Что-то ищу в кухне, но не могу сообразить, что именно. Что мне здесь надо. И как в детстве, когда отец отказывался купить мне понравившуюся куклу лишь потому, что у меня их много, кричу, крушу все, что попадается на моем пути.