Турецкая пехота в обороне.

Всю ночь турки прощупывали оборону англичан, но прорваться не могли. И уже утром следующего дня в 07.00 они пошли в последнюю отчаянную атаку.

«Утром они бросились на нас в еще большем количестве. День только-только начался. Цепь за цепью, наши винтовки раскалились, раненые заряжали обоймы, офицеры подносили патроны, каждый делал, что мог. Промахнуться было невозможно, но так не могло продолжаться бесконечно, кто-то должен был уступить, и это были мы. Мы отошли назад на 50 ярдов. Уцелевшие офицеры построили нас и мы бросились вперед. Турки смешались и отступили. Мы попытались закрепиться, но снова отошли на 50 ярдов. Так мы и ходили взад и вперед, пока турки не прижали нас к самому обрыву, падать пришлось бы 300 футов. Пляж был заполнен нашими ранеными товарищами, многие из которых умирали. У турок появился отличный шанс, еще один рывок, и они сбросят нас с обрыва. Мы защищались отчаянно, все, кто мог держать винтовку, стали в цепь. Мы ждали последнего рывка, но турки немного замешкались. Тогда наш последний офицер, оценив ситуацию, приказал атаковать. На этот раз состоялась безумная схватка, штыки, приклады, кулаки, ботинки — каждый бил чем мог и как мог. Мы прогнали их за нашу траншею, которую удерживали всю ночь».

Противники были настолько измучены, что наступило затишье. Всю ночь подполковник Мэтьюз (Коу к этому времени уже был убит) слал просьбы о помощи, но генерал Хантер-Уэстон не обращал на них внимания, так как был занят происходившим на участках V и W. Генерал Гамильтон находился на борту «Куин Элизабет», но линкор был слишком далеко — возле участка Z, где высаживались австралийцы.

Ближе к утру паническое сообщение заставило флот заняться эвакуацией войск с участка Y. Кроме «Дублина» подошел еще крейсер «Тэлбот». Как ни странно, именно начало эвакуации несколько облегчило положение на берегу, так как на шлюпках стояли пулеметы, а на катерах даже 3-фн орудия, которые помогли изнемогающим пехотинцам. Сначала предполагалось вывезти раненых, но тут нервы у солдат сдали, и они без приказа бросились к морю. Так закончилась авантюра на участке Y. 26 апреля к 11.30 спонтанная эвакуация завершилась. Этот эпизод можно считать отражением всей десантной операции в целом. Путаница и хаос, безволие и глупость командования — и в результате ненужные и напрасные потери, хотя имелся шанс переломить ситуацию в целом. Ведь эти батальоны могли ударить в тыл туркам в районе участков V и W, на крайний случай они могли выйти к участку X. Но не было сделано совершенно ничего, солдаты просто стояли на месте и гибли.

Еще дальше на север находился участок Z, на котором высаживались войска Анзак — Австралийско-Новозеландского корпуса, поэтому и участок более известен как «Анзак». Австралийцы хотели самостоятельности, они ее получили, но ни к чему хорошему это не привело. За свою «самостийность» австралийцы заплатили очень дорого.

Части Анзака высаживались в районе Габа-Тепе при поддержке кораблей 2-й эскадры контр-адмирала Тэрсби. Десант был погружен на броненосцы «Куин» (флагман), «Лондон», «Принс оф Уэлс». Как и в других местах, высадка производилась колоннами шлюпок, которые тащили паровые баркасы. 12 таких колонн должны были доставить на берег 3-ю австралийскую бригаду полковника Маклахана.

Поддерживать солдат огнем должны были броненосцы «Трайэмф», «Маджестик» и броненосный крейсер «Бекчент». Корабли проявили при этом исключительную отвагу. Когда адмирал Тэрсби приказал «Бекченту» подойти к берегу и подавить турецкую батарею, капитан 1 ранга Бойль поступил в духе традиций старого флота, подведя свой корабль вплотную к неприятелю. Дав машинам самый малый ход, он двигался, пока форштевень крейсера не коснулся дна. Лишь тогда крейсер открыл огонь всем бортом и подавил батарею. «Я не нахожу достойных слов, чтобы описать поведение моряков», — писал командир корпуса генерал Бирдвуд.

25 апреля, высадка новозеландских частей.

Бойцы АНЗАК штурмуют прибрежные высоты под огнем стрелков Мустафы Кемаля-паши и турецких полевых орудий. Долина позади этой возвышенности получит название Шрапнельной. С картины.

Армада собралась в море на полпути между Имбросом и местом высадки в 01.30. моряки ждали, пока луна скроется за островом и станет совсем темно. После этого три броненосца двинулись к берегу, волоча за собой шлюпки. В 04.10 они остановились примерно в двух километрах от берега и отдали буксиры. Однако либо темнота, либо сильное течение сыграли с моряками злую штуку, колонны шлюпок подошли к берегу более чем в 1,5 километрах севернее намеченного места. В результате они оказались в маленькой бухточке прямо к югу от мыса Ари-Бурну. Бухточка тоже потом получила название «Анзак».

Австралийцам пришлось карабкаться на обрыв высотой около 50 метров. К счастью, склоны были не слишком крутыми, они даже поросли травой и кустарником, что облегчало подъем. И это место тоже никто не оборонял. Турки надеялись на неприступность береговых обрывов, к тому же одна-единственная дивизия никак не могла прикрыть всю южную половину полуострова Галлиполи. Однако обстрел броненосцами пустого берега разбудил их, и в это место был спешно переброшен пехотный батальон.

На этом участке были выкопаны две линии траншей недалеко от уреза воды, которые сначала были безлюдными. Но когда около 05.00 шлюпки подошли к берегу, турки начали стрелять, австралийцы побросали ранцы и, не отвечая на огонь, бросились в штыки. Они быстро заняли траншеи и начали подниматься по склону. Тем временем шлюпки вернулись за остальной частью бригады, но при этом несколько колонн столкнулись, и началось замешательство. В результате несколько отрядов намеренно или случайно подошли к берегу севернее мыса Ари-Бурну и попали под плотный огонь турецких пулеметов. В результате плацдарм растянулся до заболоченной долины Анафарта.

Австралийцы поднялись на гряду прибрежных холмов, но были вынуждены остановиться — перед ними лежала глубокая лощина. Солдаты, не задумываясь, ринулись вперед, но после преодоления этого естественного препятствия строй развалился, роты и взводы потеряли друг друга. Здесь на них обрушился огонь турецких пушек, и совсем недаром лощина позднее была названа Шрапнельной. Дело снова дошло до штыковой, и австралийцы сумели подняться на следующую гряду. Но слишком много солдат пропали в этой сумятице, позднее турки объясняли, что они отказывались сдаваться, и их приходилось убивать.

Вся эта сумятица делает невозможным точный анализ происходившего, однако, когда рассвело, стрельба ненадолго затихла, и положение прояснилось. После этого положение австралийцев резко ухудшилось, так как начали обстрел турецкие орудия, установленные на Габа Тепе и холмах к северу от плацдарма. «Трайэмф» и «Бекчент» сумели на время заставить замолчать батареи Габа Тепе, и это позволило высадить на берег еще четыре бригады, а также две батареи горных пушек. На участке Анзак к полудню 25 апреля собралось чуть ли не больше войск, чем на всех остальных участках вместе взятых, но развить первоначальный успех они не сумели. Их позиции образовали неправильный треугольник размерами полтора на полкилометра. Попытался было вмешаться турецкий броненосец «Тургут Рейс», который сделал по австралийцам 16 выстрелов, однако он попал под ответный огонь «Трайэмфа» и был вынужден отойти.

К этому времени в район высадки прибыли командир 19-й дивизии Мустафа Кемаль. Именно тогда произошел случай, который во многом прославил будущего турецкого лидера. Он лично повел в атаку 57-й полк своей дивизии, обратившись к солдатам с речью: «Я не ожидаю, что вы атакуете, я приказываю вам умереть! За время, которое пройдет до того, как мы все погибнем, другие войска и командиры займут наше место!» Подтянутые части 19-й дивизии остановили австралийцев, тем более, что плацдарм обстреливало множество орудий, включая тяжелые батареи форта Нагара. Ближе к вечеру на берег высадился командир корпуса генерал Бирдвуд и командиры дивизий. С наступлением ночи турки провели еще несколько контратак, однако австралийцы удержались, хотя и в этом месте намеченные цели не были захвачены.