Да, видела. А еще сдуру отправилась в камеры, когда Сайф заменил меня у постели Теара, почти силком выгнав из покоев брата. Настаивал, чтобы я отдохнула. Α я не смогла. И вместо собственной спальни спустилась в узилище.

   Ойнэ держали под непробиваемым магическим куполом, а на руках его были тяжелые железные колодки. И все равно, он довольно оскалился, увидев меня. Словно не был под арестом. Словно не должен был понести тяжкое наказание за все свои прегрешения. Огненный вел себя как победитель. И, вопреки моим желаниям, чувствовал себя превосходно.

   - Что, малышка Мел, успела соскучиться? - мерзко усмехнулся этот ублюдок и склонил голову набок, с интересом рассматривая меня.

   Я отвечать не стала. Просто неподвижно стояла на месте, пытаясь понять, почему многоликий Эхжи сохранил жизнь этому уроду, в то время как жизнь Теара сейчас висит на волоске.

   - Неважно выглядишь, крошка, – заключил Ойнэ, налюбовавшись вдоволь. - Дай угадаю, - Огненный перебрал пальцами по губам, - твой ненаглядный Лунный отправился к праотцам? Я прав, да? А ты теперь не можешь найти себе покоя. Винишь себя, Мел? И правильно. Это ведь ты виновата! Он ведь тебя спасать пришел! – Глаза Οгненного горели злым триумфом, а после он и вовсе закинул голову и упоенно рассмеялся, получая истинное удовольствие от страданий других.

   Я стиснула кулаки и подошла вплотную к полупрозрачной преграде, что разделяла нас с Огненным.

   - Рано смеешься, Ойнэ! Теар жив, а вот ты oчень скоро отправишься на тот свет. И этот день будет самым радостным днем в моей жизни! Обещаю тебе, в Долине закатят огромнейший пир по поводу твоих похорон! – процедила со злостью, не спуская напряженного взгляда с ненавистного лица. С красноватых глаз, похожих на два тлеющих уголька, с тонких кривящихся губ.

   - Да неужели? - он вновь усмехнулся и скрестил руки на груди. - Придется огорчить тебя, малышка. День моих похорон станет и днем ваших похорон тоже. Золотой знает это. И по этой причине я до сих пор жив и здоров. А когда Совет поймет, что никто, кроме меня, не может управлять обезумевшим от гнева демоном, они все придут ко мне на поклон и будут молить, чтобы я остановил творящийся в Долине хаос. И поверь мне, это случится совсем скоро.

   Οн был настолько уверен в своей правоте, настолько тверд, что я растерялась. Отвела глаза и сглотнула тяжкий ком, стоящий в горле. Как бы ни хотелось верить в обратное, но в словах Огненного была доля истины. Сайф рассказывал, что последние дни в Долине творится нечто невообразимое. Огненный демон совсем разбушевался. Горы постоянно трясет. Почти все шахты разрушены. Горняцкие деревеньки лежат в руинах. Магии даже сотен лаэров не хватает, чтобы удержать его на месте. Εще немного - и демон доберется до Серебряной рощи. И тогда нам всем точно настанет конец.

   Казематы я покинула с тяжелым сердцем. Лучше бы и вовсе туда не ходила. Сама не знаю, чего я ждала от общения с Ойнэ. Но стоило полагать, что ничем хорошим это не кончится. Лишь сильнее теперь болело сердце, лишь плотнее окутала душу непроглядная тьма.

   А единственный мужчина, которому было под силу разогнать эту тьму, все так же неподвижно лежал в постели, даже и не догадываясь, что от него сейчас зависит если не спасение всей Долины, то как минимум спасение одной маленькой слабой полукровки, которая сейчас как никогда близка к отчаянию.

   Веки не хотели подниматься. Словно налитые свинцом. Тяжелые и неподвижные. До слуха доносились непонятные обрывки фраз. Звуки, глухие и протяжные, далекие, будто пробивающиеся сквозь водную толщу. В грудине ныло. И каждый вдох давался с трудом, через боль, через усилие. Через упрямство.

   Оно же, наконец, помогло приоткрыть глаза. И сразу зажмурить из-за непривычно яркого света, которого Теар не видел… уже сколько?

   Не понять. Но первое, что понял итару, когда в сознании начало проясняться, что он уже не под землей. Светлые покои, еле слышный звук дождя, стучащего в oкна, запах медикаментов… Что-то теплое у правого бока.

   Шевельнулся, желая посмотреть, кто там,и неосознанно застонал от боли, прошившей тело.

   Этот кто-то тут же встрепенулся, отстранился, а спустя мгновение перед глазами возникло размытое лицо в обрамлении копны рыжих,торчащих во все стороны волос.

   - Теар? – голос прозвучал так, словно Мел увидела привидение. А это точно была Мел, ее голос Лунный узнал бы из тысячи.

   Хотел что-то ответить, но не смог: в горле застрял колючий ком, ранит и скребет острыми шипами. И слова не хотят вылетать из разодранной глотки, лишь только беззвучно шевелятся губы.

   - Сейчас, сейчас, подожди.

   Мел бросилась в сторону, до слуха долетел звон стекла и плеск воды.

   - Вот держи. Выпей. – Она попыталась приподнять его голову, отчего внутри взорвалась вспышка боли. В ушах зашумело, а перед глазами замелькали красные круги.

   - О, боги… п-прости… больно?

   Ее руки трясутся – несколько прохладных капель падает на грудь. И Теар отдал бы все, лишь бы почувствовать эти капли на губах. А потом сказать… то есть спросить… то есть… Мысли путаются в голове. И вновь изо рта не вырывается ни звука, лишь сиплый хрип.

   - Сейчас… Сейчас я что-нибудь придумаю.

   Она заозиралась по сторонам. Нахмурилась, усиленно что-то выискивая глазами. А потом опустила взгляд, сделала крохотный глоток и склонилась к его лицу. Губы к губам. И тоненькая струйка потекла в рот. Теар жадно глотнул, облизал влажные губы напротив. И не понял, почему они вдруг стали солеными. Словно, словно бы…

   - Мел?

   По ее щекам текли слезы. Катились градом и не собирались останавливаться.

   Шерх! Меньше всего он хотел, чтобы она плакала.

   - Как же я за тебя испугалась, - произнесла еле слышно. И от этих слов все сжалось внутри.

    Теар ненавидел себя за то, что не может сейчас прикоснуться к ней. Не может привлечь к себе и сжать в объятиях. Утешить. Говорит - и то через силу.

   - Шшш. Все хорошо.

   - Не хорошо… - прошептала и глянула куда-то вниз.

   Теару не надо было видеть свое тело, чтобы понимать, как все плачевно. Еще никогда он не чувствовал себя таким беспомощным. Таким слабым. Судя по ощущениям, регенерация совсем замедлилась. Εсли не исчезла вовсе.

   И это плохо. Очень плохо.

   Потому что у Теара еще были дела. Очень много дел. И хрен он позволит себе сдохнуть!

   - Я… я справлюсь. Обещаю, – произнес как можно увереннее, но вряд ли это выглядело таковым со стороны.

   Эмель недоверчиво кивнула и прижалась к его плечу. Очень аккуратно, боялась сделать больно. Но Теару нравилась эта боль, потому что только такая боль позволяет почувствовать себя по-настоящему живым. Позволяет думать, что не все еще потеряно. И что, быть может, Мел когда-нибудь сможет простить его. Даст ему второй шанс.

   Он так много хотел сказать ей. Так много хотел спросить. Понять. Но сил совсем мало. И стоит ли тратить их на разговоры? Или достаточно того, что она лежит рядом, прижимается к его плечу и не собирается никуда уходить?

   Жаль только, долго побыть наедине им не дали.

   Дверь отворилась рывком. Ударилась о стену, чуть ли не слетев с петель, и в покои ворвались сразу несколько лаэров.

   Сайф, Глен, а следом и Альтар.

   Мел, конечно, сразу отстранилась, отошла на два шага, не сводя вопросительного взгляда с короля.

   - Ну, наконец-то! – выдохнул его величество, а от сородичей долетела мощная волна облегчения. Не только от Сайфа и Глена, но и от многих других, кто был связан родовой нитью с итару. Весь клан Белого Полумесяца сейчас выдохнул, ощутив, что их вожак пришел в себя.

   - Что с регенерацией? – Альтар торопливо осмотрел тело Лунного.

   - П-паршиво, – выговорил итару и болезненно усмехнулся. — Но умирать вроде не планирую.

   - Твою мать, Теар, я чуть не поседел по твоей вине! – Сайф вдруг оказался рядом, весь какой-то взъерошенный и нервный. Лицо бледное, а глаза, напротив, красные, воспаленные. Совсем на себя не похож. - Не вздумай так больше делать, шерхов псих! У нас нет другого итару! – и чуть слышно добавил: - А у меня нет другого брата… - и отступил назад, отвернувшись и как-то странно потупившись. Словно бы Теар его чем-то обидел.