Весь следующий час они трудились в молчании, подбирая книги и ровняя полки. К тому времени, как комната была приведена хоть в какое-то подобие порядка, спина Гитани уже ныла от постоянных наклонов. Она рухнула в одно из кресел, одарив Бэйна усталой улыбкой.

- Я выдохлась, - с преувеличенным вздохом сказала она.

Бэйн подошел ближе и встал сзади, положив крупные руки ей на плечи, прямо у основания ее длинной шеи. Он начал массировать мышцы, движения его оказались неожиданно нежными для человека таких габаритов.

- Ммм... как хорошо, - признала она. - Где ты этому научился?

- Труд на кортозисных рудниках учит многому о боли и плохом самочувствии, - ответил он, сильнее надавив большими пальцами над лопатками. Она ахнула и выгнула спину, затем медленно расслабилась, когда мышцы растаяли под его прикосновением.

Он редко говорил о своей прошлой жизни, но за то время, что они провели вместе, Гитани собрала воедино большинство из воспоминаний. Она же, с другой стороны, всегда была предельно осторожна с тем, что открывала о себе.

- Ты спросил меня однажды, почему я покинула джедаев, - проговорила она, чувствуя, что уплывает по волнам размеренных движений его пальцев. - Я так и не сказала тебе, да?

- У нас у всех есть прошлое, которое мы предпочитаем не вспоминать, - ответил он, не останавливаясь. - Я знал, что ты расскажешь мне, когда будешь готова.

Она прикрыла глаза и откинула назад голову, в то время как он продолжал растирать ее плечи.

- Моим учителем был катар, - негромко сказала она. - Мастер Хэнда. Он учил меня с тех пор, как я себя помню; родители передали меня Ордену, когда я была совсем еще ребенком.

- Я слышал, что джедаям нет дела до семейных уз.

- Их волнует только Сила, - согласилась она после секундного размышления. - Мирские привязанности - друзья, семья, возлюбленные - затуманивают разум эмоциями и страстями.

Бэйн фыркнул, и она ощутила, как глубокий, низкий звук прошел по кончикам его пальцев.

- Страсть ведет на темную сторону. По крайней мере, так я слышал.

- Для джедаев это шуткой не было. Особенно для Мастера Хэнды. Катары известны своей горячей кровью. Он всегда предупреждал меня и Киела об опасностях уступки нашим эмоциям.

- Киела?

- Киела Чарни. Второго Падавана Хэнды. Мы частенько тренировались вместе; он был лишь на год старше меня.

- Тоже катар? - спросил Бэйн.

- Нет, Киел был человеком. С годами мы стали близки. Очень близки.

Небольшой напор в его прикосновении сообщил ей, что до Бэйна дошло все значение ее слов. Она притворилась, что не заметила.

- Киел и я были любовниками, - продолжала она. - Джедаи запрещают подобные привязанности. Мастера боятся, что это затуманит разум опасными эмоциями.

- Тебя по-настоящему влекло к нему, или просто из намерения ослушаться твоего учителя?

Она долгое время раздумывала над этим.

- Немного того, немного другого, полагаю, - сказала она, наконец. - Он был довольно красив. С большой Силой. Это было серьезной приманкой.

Бэйн лишь усмехнулся в ответ. Его руки прекратили массировать, и теперь отдыхали на ее шее.

- Стоило нам только стать любовниками, как Мастер Хэнды тотчас это выяснил. Несмотря на все его проповеди о контроле эмоций, я бы сказала, что он был в ярости. Он приказал нам отвергнуть наши чувства и запретил продолжать отношения.

Бэйн презрительно фыркнул.

- Неужели он и правда думал, что это будет вот так просто?

- Джедаям эмоции видятся как часть нашей животной натуры. Они верят, что мы должны выситься над своими основными инстинктами. Но я знаю, что страсть - это то, что делает нас сильнее. Джедаи боятся ее только потому, что их Падаваны теряют предсказуемость и не поддаются контролю.

Реакция Мастера Хэнды позволила мне осознать правду. Все, что джедаи думают о Силе - извращение реальности, ложь. Я, наконец, поняла, что никогда не раскрою своих полных возможностей с Мастером Хэндой. Это был момент, когда я повернулась спиной к Ордену и начала планировать свой побег к ситам.

- А как насчет Киела Чарни? - он снова массировал ее плечи, но движения его рук были теперь немного грубее.

- Я предложила ему пойти со мной, - созналась она. - Я сказала ему, что у него есть выбор: джедаи, или мы. Он выбрал джедаев.

Напряжение в руках Бэйна чуточку смягчилось.

- Он мертв?

Она рассмеялась.

- Убила ли я его, ты имеешь в виду? Нет, он все еще жив, насколько я знаю. Но мог и умереть, сражаясь против ситов на Руусане. И я не испытываю особого желания убивать его своими руками.

- Из чего можно сделать вывод, что твои чувства к нему были не так сильны, как ты думала.

Гитани замерла. Это могло быть и шуткой, но она знала, что в словах Бэйна есть доля правды. С Киелом было удобно. Хотя присутствовало и физическое влечение, но он стал больше, чем другом во многом из-за ее положения: суток совместной учебы под руководством Мастера Хэнды; напряженной жизни по пустым идеалам джедаев; стресса от заточения в горниле, казалось бы, бесконечной войне на Руусане.

Бэйн обнял ее за шею, его прикосновение было решительным, но не крепким. Он наклонился и зашептал ей в ухо, заставив вздрогнуть от тепла и близости своего дыхания.

- Я надеюсь, что предав меня, ты постараешься убить меня сама.

Она вскочила с кресла, стряхнув его руки и развернувшись к нему лицом. На долю секунды она разглядела самодовольное выражение на его лице. Затем оно пропало, сменившись оправдательным беспокойством.

- Прости, Гитани. Это была шутка. Я не хотел тебя расстраивать.

- Я раскрыла болезненную часть своего прошлого, Бэйн, - осторожно сказала она. - Я вообще не хотела проливать на это свет.

- Ты права, - произнес он. - Я... пойду.

Она не спускала с него глаз, едва он не отвернулся и не направился к выходу. Казалось, он искренне сожалеет о сказанном, раскаивается, что причинил ей боль. Превосходная ситуация, чтобы надавить на тот эмоциональный рычаг, что она искала... если бы только не та короткая вспышка или что-то на нее похожее.

Едва он ушел, она тряхнула головой, пытаясь прояснить ситуацию. Бэйн был похож на огромное, неповоротливое животное в обличье человека, но за его тяжелым лбом и лысым черепом скрывались мудрость и коварство.

Она прокрутила в голове последние двадцать минут, стараясь определить, когда потеряла контроль над ситуацией. Между ними пробежала искра, как она того и хотела. Бэйн не делал ничего, чтобы скрыть свое вожделение; она чувствовала жар, когда он ласкал ее шею. И все же, что-то пошло не так в ее тщательно спланированном плане обольщения.

Возможно ли, что она и в самом деле была к нему не равнодушна?

Гитани бессознательно закусила нижнюю губу. Бэйн был могущественным, сообразительным и дерзким. Он нужен был ей для устранения Зирака. Но он не переставал удивлять ее. Он продолжал оспаривать ее выводы и опровергать ожидания.

Ей пришлось признать, что даже несмотря на это, она находила его интригующим. Или как раз из-за этого. У Бэйна было все, чего не хватало Киелу: амбиции, импульсивность, непредсказуемость. Несмотря на все ее намерения, какая-то малая толика тянулась к нему. А это - больше, чем что-либо еще - делало его очень опасным союзником.

На самой вершине коррибанского храма, на фоне кроваво-красной луны, вырисовываясь темными силуэтами, неподвижно стояли две фигуры: человек и тви’лек. Холодный ветер дул по крыше, но, несмотря на то, что оба бойца сбросили свои рясы, чтобы сражаться с оголенным торсом, никто из них не ежился от холода. Они могли бы быть статуями, недвижимыми и твердыми как камень, если бы не тлеющий жар в их глазах.

Без всякого предупреждения фигуры ринулись друг на друга, двигаясь так быстро, что сторонний наблюдатель не смог бы определить, кто пошел в атаку, а кто среагировал. Они встретились с оглушительным скрежетом своих смертоносных клинков.