- Где ты эту заразу выискал? - спросил Миранис.

   - Сам пришел, - пожал плечами Тисмен.

   - Надеюсь, в Кассию ты его не потянешь.

   Телохранитель ничего не ответил, еще раз зевнул и сел на подоконник. Зверь живенько забрался по штанине хозяину на колени, и, свернувшись там пушистым, серым клубком, вдруг затих.

   Рэми ждал обычных издевательских реплик Мираниса по поводу нового любимца Тисмена, но не дождался - наследник увидел на столе сложенные в две стопки книги и мигом забыл о и Тисмене, и о его игрушке. Мир расцвел. Схватил с самого верха небольшой томик в кожаной с золотым тиснением обложке и погрузился в чтение.

   Книги были второй страстью Мира после старинных вещичек.

   Рэми книги не радовали. Он думал о завтрашнем отъезде, и был, честно говоря, разочарован. Виссавия так легко его отпускает?

   - Что ответил Арам? - не выдержал Рэми.

   - Как нам будет угодно. Они гостей не задерживают, - правильно понял вопрос Мир.

   Как просто! Не задерживают...

   И хранительница, судя по всему, не задерживала.

   Обойдя читавшего в кресле Мираниса, Рэми опустился на скамеечку у камина. Долгое время смотрел на огонь, и чувствовал, как часть огня пылает и внутри. Чужое безумие. Чужая боль. Чужие страдания. И гнев.

Теперь, когда его тело помнило поцелуи Аланны, он мог контролировать свое безумие. Мир, как всегда, прав. И, как всегда, знает лучше. Любовь Аланны его исцелила.

   Или нет...

   Рэми поймал себя на желании хоть как-то утешить вождя, притупить его боль... должен же быть способ. Может, Калинка права - стоит поговорить с дядей, и тот образумится?

   Бред! Неужели во всем клане никто не пробовал...

   "Я потерплю ничьей помощи", - шептало в душе безумие. Вождь не хотел исцеления. А Рэми... Рэми все равно почему-то был не в силах его оставить вот так, даже не попробовав помочь.

   Бред. Рэми никто, а это - вождь Виссавии. Великий маг... таких ведь в этом мире раз и обчелся. Рэми таким никогда не стать.

   - Сегодня будешь спать в покоях брата, - приказал вдруг Мир.

   - Почему? - встрепенулся Рэми, только сейчас поняв - принц не читает книгу, даже отложил томик, и смотрит на него внимательно, изучающе. Как долго?

   - Потому что хочу попасть домой нормально. Потому что помню, что ты куда-то исчез прошлой ночью. И потому что на лице твоем написано - ты вновь намереваешься геройствовать и делать глупости. А с меня хватит на сегодня глупостей. Твой брат будет спать с тобой. У него чуткий сон, и если ты только пошевельнешься...

   - Арман - слабый маг, ты же знаешь.

   - Зато Лерин - сильный. И ты оденешь это!

   Рэми с трудом воздержался от вздоха, когда принц открыл стоявший на столе ларец и достал круглый амулет на тонкой цепочке. Амулет подчинения. Стоит Рэми использовать силу, и Лерин почувствует. Стоит снять амулет, и Лерин почувствует.

   Лерин, который Рэми, казалось ненавидел. Нет, хуже - презирал.

   Тисмен погладил своего уродца и посмотрел на Рэми странно. Сочувствующе, наверное. Мир шагнул к Рэми и вдруг остановился, посмотрев на плавно открывающуюся дверь. Тисмен на мгновение насторожился. Но увидев Эллиса расслабился. Рэми жестом подозвал хариба, несколько удивившись  - никогда еще Эллис по собственной воле не беспокоил Рэми на дежурстве. Еще более удивился, когда хариб, поклонившись низко принцу, подошел к Рэми, протягивая сложенный листок бумаги.

   - Разверни! - приказал Мир, когда Рэми несколько засомневался, вертя в руках несчастное послание. - Ну же!

   - От кого? - спросил Рэми хариба.

   - От принцессы Калинки. Боюсь, - голос Эллиса ощутимо дрожал. - Архана покинула замок.

   Рэми вздрогнул. Принц швырнул амулет обратно в шкатулку, выхватил из рук телохранителя листок бумаги и, пробежав по написанному глазами, отдал записку Рэми:

   "Я знаю, что вы меня поймете. Увидела в ваших глазах то, чего никогда не было у моего кузина - сострадание. Я знаю, что вы найдете слова, чтобы объяснить Миру причину моего поступка. Те самые, которые самой мне найти не хватает сил. Ни на что не хватает. Я приняла решение. И вы его не измените. Я найду вождя. Я брошусь ему в ноги. Я спрошу его, почему он меня отверг. Я буду умолять... я буду бороться. Потому что больше не в силах уехать.

   Виссавия околдовала меня. Я думала, она хочет, чтобы я здесь осталась. Нет, я в этом уверена. Она знает, я достойна вождя. Я создана для этой земли. Я создана, чтобы остаться здесь, не в Кассии. На то воля богов. И я сделаю все, чтобы ее исполнить, а если нет... Не ждите меня. Я либо проиграю, либо умру. Но не вернусь в Кассию."

   - Выйди! - приказал Тисмен Эллису. Хариб низко полонился и выскользнул за дверь. Миранис выдавил:

   - Забудьте, - выхватывая у Рэми письмо и бросая его в огонь. - Калинки больше нет для меня.

   - Ты с ума сошел? - не поверил своим ушам Рэми. - Мир, там же ветер. Слышишь? Там деревья переворачивает. А Калинка... Она очень слаба. Ты должен поговорить с виссавийцами. Немедленно! Ты должен ее вернуть! Мир, да скажи же что-нибудь! Мир!

   - Проклятая страна, - шептал Мир. - Завтра уезжаем!

   - Мир, а Калинка?

   - Молчи!

   - Мир! - отшатнулся Рэми.

   - Если выбирать между тобой и Калинкой, я выберу тебя, - жестко ответил Мир.

   - Я ее найду!

   - Ты останешься здесь! Лерин!

   Рэми не уловил того момента, когда Седой появился в комнате. Просто в затылке внезапно вспыхнуло, а перед глазами потемнело...

   Как же она его ненавидела! Ненавидела его синие глаза, его холодность, и больше всего ненавидела его правоту. Принц прав. Такую, как она никто не захочет. Еще мама говорила - патлы рыжие, как у отца, а нрав как у кобылы.

   Ну почему боги так несправедливы? Почему одним дают так много, а другим - так мало? И когда смиришься, научишься жить с этим малым, ошарашивают надеждой, чтобы сразу ее отобрать.

   - Поедешь в Виссавию, - учила мать. - Говорят, там все уроды, придешься как раз ко двору. И морду не вороти, когда с тобой разговариваю. А что ты думала? За богатого и красивого выйдешь? А может, любви захотела? С такой фигурой? Милочка, коль вернешься из Виссавии, так в храм пойдешь. Цветочки на алтаре менять, на большее уродина не способна.

   - Не буду менять цветочки! - шипела Калина, запутав окончательно завязки плаща. - Не за что! Не сдамся! Не приходит? Не хочет меня видеть? Так я не гордая, сама к нему пойду. А что он мне сделает? Пусть выгонит! Но я хотя бы попытаюсь, а не буду как этот паршивец Мир чего-то ждать! Не буду!

   Пройти незамеченной к общему залу оказалось проще простого. Этот замок всегда был пустынным, тихим и чужим. Иногда Калинке чудилось, что помимо гостей в нем никого нет.

   Но впечатление было обманчивым: Калинка собственными ушами слышала, как жениха одной из ее фавориток остановили у покоев принцессы, так и не пропустив внутрь.

   Виссавийцы вместе с людьми отца незримо охраняли предполагаемую невесту вождя. Калинка чувствовала их присутствие постоянно: в появляющихся в комнате подарках, в мгновенном исполнении всех ее прихотей, даже во внезапно отыскавшейся в глубине комнаты потайной двери.

   Отослать сонную харибу, обмануть фрейлин желанием отдохнуть, одеться (самой оказалось не так и легко), слегка понервничать, когда потайная дверь нашлась далеко не сразу, и скользнуть несмело в темный проход.

   Внутри оказалось сухо и неожиданно чисто. С легким шелестом закрылась за спиной дверь и раньше, чем принцесса успела испугаться, засветились ровным, белесым сиянием невысокие стены.

   Идти было недолго. Проход закончился так же внезапно, как и начался, глухой стеной. В стене - неширокий прямоугольник двери без следа ручки.