В формулярном списке Лунина говорится, что «Михаил Лунин участвовал 6 октября в сражении при Тарутине, 12 и 13 октября — при Малом Ярославце, 5 и 6 ноября — при Красном и оттуда дальше, при преследовании неприятеля до самой границы». Лунин участвует в больших сражениях в Пруссии, Шлезвиге, Саксонии: в битвах при Люцене, Лейпциге, Франкфурте… Десятки битв. За свою храбрость, проявленную на полях сражений, он получает ордена, медали, почетное оружие.

Мишель Лунин, «горячая голова», теперь уже известный герой, о нем говорят с восхищением. Дамы, любуясь его высокой, стройной фигурой, в восхищении признавались: «Какой красавец!» Он образован, музыкален, прекрасно рисует, пользуется популярностью и уважением среди офицеров.

Об офицерском периоде жизни Лунина мы знаем и много, и мало. В 1887 году в журнале «Русский архив» появилисъ воспоминания француза Ипполита Оже. Большая часть этих увлекательных записок посвящена дружбе Оже с Луниным. Француз использовал в своих воспоминаниях старые альбомы, визитные карточки, приглашения, частные письма, свои дневники. В преклонном возрасте некогда молодой и веселый офицер живо и образно рассказал о своих петербургских годах

В 1815 году гвардия, в которой служил Лунин, стояла в Вильно. Именно в это время иа русскую службу в Измайловский полк поступает француз Ипполит Оже. Друзья-офицеры приглашают его навестить Лунина, который был ранен после очередной «дуэли без причины». Об этой первой встрече с Луниным Оже пишет: «Хотя с первого раза я не мог оценить этого замечательного человека, но наружность его произвела на меня чарующее впечатление. Рука, которую он мне протянул, была маленькая, мускулистая, аристократическая, глаза неопределенного цвета, с бархатистым блеском, казались черными, мягкий взгляд обладал притягательной силой… У него было бледное лицо с красивыми, правильными чертами. Спокойно-насмешливое, оно иногда внезапно оживлялось и так же быстро снова принимало выражение невозмутимого равнодушия, но изменчивая физиономия выдавала его больше, чем он желал. В нем чувствовалась сильная воля… Логика его доводов была так же неотразима, как и колкость шуток. Он редко говорил с предвзятым намерением, обыкновенно же мысли, и серьезные, и веселые, дашись свободной, неиссякаемой струен, выражения являлись сами собой, непридуманные, изящные и замечательно точные.

Он был высокого роста, стройно и тонко сложен, но худоба его происходила не от болезни. Во всем его существе, в осанке, в разговоре сказывались врожденное благородство и искренность… Это был мечтатель, рыцарь, как Дон-Кихот, всегда готовый сразиться с ветряной мельницею».

Оже подметил и еще одну черту у Лунина. Внешне он выглядел как все другие офицеры. Так же, как и те, весел и по-юношески легкомыслен. Но Оже отлично понял, что Лунин из вежливости «выслушивал пустую, шумливую болтовню офицеров. Не то чтобы он хотел казаться лучше их, напротив, он старался держать себя как и все, но самобытная натура брала верх и прорывалась ежеминутно помимо его желания… Он нарочно казался пустым, ветреным, чтобы скрыть от всех тайную душевную работу и цель, к которой он неуклонно стремился».

Оже искренне рассказывает и о себе самом, признаваясь, что тоже был «веселым, но благоразумным», Лунин говорил ему с укором;

— Вы француз, следовательно, должны знать, что бунт — это священная обязанность каждого человека.

Мы обязаны Оже не только описанием и сведениям о русском военном быте, но и записям разговоров, по различным поводам при встречах, с Михаилом Луниным, Однажды он застал Лунина за фортепьяно. Из-под его пальцев свободно лилась музыка… Они говорили о поэзии, о литературе. Оже обожает воздаю, мечтает стать литератором.

Лунин улыбается, насмешка и задиристость кроются в его словах:

— Стихи большие мошенники. Проза намного лучше позволяет выразить все идеи» являющиеся или. составляющие поэзию жизни. В стихотворных строках невольно сковывается мысль самой формой, существующими законами поэзии. Это парад, который никогда не сравнится ни с какой войной. Наполеон, когда побеждал, писал прозу, мы, к несчастью, любим стихи. Наша гвардия — это отлично изданная поэма, дорогая, но бесполезная.

Тот день необыкновенно памятен для обоих друзей, которые еще долго беседуют и спорят на литературные темы. Лунин не перестает играть на фортепьяно, импровизирует. Затем он берет одно из стихотворений Оже и сочиняет мелодию к нему. Оже пишет; «О» придумал такую оригинальную и прелестную мелодию, что я закричал от восторга» совсем позабыв о собственном авторстве».

В другой раз Лунин говорит своему другу, что его любимый композитор — Бетховен. Он признается Оже, что, когда слушает его произведения» не знает, где он, на небе или на земле пребывает.

— Забываю все на свете. Какое неисчерпаемое богатство, вдохновение!. Какая глубина мысли, какое удивительное разнообразие, несмотря на повторения! Он так мощно овладевает вами, что оказываетесь даже не в состоянии удивляться. Такова сила гения. Но чтобы его понимать, надо его изучать.

И Оже вдохновенно пишет о Лунине: «Он был. поэтом и музыкантом, и в то же время — реформатором, политиком и экономистом, государственным деятелем, изучал специальные дисциплины, знал обо всех истинах, всех заблуждениях».

Наступил в жизни Михаила Лукина день, когда он махнул рукой на все и расирощадея с дуэлями, офицерскими забавами, царскими парадами! Распрощался с родителями. Распрощался с Россией, подал в отставку и решил уехать во Францию.

Какова цель этого добровольного изгнания? И почему в Париж? И нечто еще, что вызывает недоумение: богатый наследник делает невероятный для того времени жест — пишет завещание… в пользу своего отца, отказывается от своей доли в имении, он объявляет, что уезжает… в Южную Америку добровольцем в армию Боливара. Учит испанский язык. Лунин написал своего рода «Верую» — декларацию своих политических убеждений. Рукопись, написанную одновременно на русском, французском и даже на испанском языке, он отдал своей сестре. «Для меня открыта только одна карьера, — заявлял в ней Лунин, — которая по-испански зовется „libertad“ (свобода. — Авт.), а в ней не имеют смысла титулы, как бы громки они ни были. Вы говорите, что у меня большие способности, и хотите, чтобы я их сохранил в какой-нибудь канцелярии из-за тщеславного желания получить чины и звезды… Как? Я буду получать большое жалованье и ничего не делать или делать вздор… И вы думаете, что я способен на такое жалкое существование? Да я задохнусь, и это будет справедливым возмездием за поругание духа».

Отец Михаила Лунина как человек весьма практичный дал путешественнику денег на дорогу, подарил ему пуд свечей из чистого воска, 25 бутылок портвейна, 25 бутылок рома и мешок лимонов.

10 сентября 1816 года на французском пароходе «Фиделите» Михаил Лунин отправился в Гавр. Вместе с ним находился верный его друг Ипполит Оже.

И снова мы должны поблагодарить молодого Оже. Он ведет в своей каюте дневник, описывает однообразные дни морского плавания, записывает свои необыкновенные разговоры с Мишелем. Сидя на палубе, воодушевленный необъятной морской ширью, Лунин на блестящем французском языке громко рассуждает о честолюбии, о браке, о семейном счастье, о возвышенности человеческого духа, о чувстве долга перед человечеством.

«Я слушал тогда молчаливо и думал, — записывает Оже, — какая судьба ждет этого человека с неукротимыми порывами, с пламенным воображением?»

«Фиделите» бросил якорь на острове Борнхольм, принадлежащем Дании. Губернатор лично посетил двух молодых людей, любезно пригласил их побывать в его доме.

Остров выглядел печально. Ветер гулял в огромных каменоломнях, бился о скалы, вертел бесшумные крылья ветряных мельниц. Вот что записал Оже в своем дневнике: «В церкви мы увидели орган, который был в очень плохом состоянии. Несмотря на это, Мишель, дотронувшийся до него, получил некий сверхъестественный эффект. Темой его импровизации стала буря, которую мы испытывали в душе. Я был удивлен этому могучему самовыражению. Многие из окольных жителей бежали, не веря ушам, что инструмент, так долго стоявший безмолвно, может звучать так мощно и нежно».