– Все это происходило в водах США? – поинтересовался Мейсон.

– Как раз у самой гавани Лос-Анджелеса.

– Днем?

– Нет, на рассвете.

– Хорошо. Было сделано предположение, что Векстер утонул, – сказал Мейсон. – И что же дальше?

– Ивонна Мансе заподозрила нечестную игру. Она решила, что их сообщник мог утопить Векстера, чтобы завладеть камнями. Возможно, она была в конечном счете права. Но, естественно, не сказала бы ни слова, если бы таможенники не стали, в свою очередь, кое о чем догадываться и не дали знать полиции. Ну а та подвергла восхитительную Ивонну допросу после того, как выяснилось, что за десять месяцев до этого они с Векстером уже путешествовали на другом судне в качестве законных супругов.

– И тут Ивонна Мансе разоткровенничалась? – спросил Мейсон.

– Еще как. Выложила все, что знала. И приплела Джона Джефферсона, который якобы занимался реализацией контрабандных драгоценностей. Тогда полиция сильно заинтересовалась личностью последнего и вчера, получив на основании показаний Ивонны Мансе, данных ею под присягой, ордер на обыск, нагрянула в нашу контору.

– И обнаружила на сто тысяч драгоценных камней?

– Обнаружила стоящий набор камней, – ответил Ирвинг. – Скажем, одну треть контрабандной партии.

– А остальные две трети?

Ирвинг пожал плечами.

– Где нашли камни?

– Там, куда их кто-то очень ловко подсунул. Может быть, вы помните ту суматоху, которая поднялась, когда в нашу контору проникла незваная гостья. Полиция попросила нас тогда проверить, не было ли что-нибудь похищено. Нам и в голову не пришло проверить, не было ли что-нибудь подложено.

– Где же были найдены бриллианты?

– В пакете, прикрепленном лейкопластырем к задней стенке ящика письменного стола.

– Ну и что же сказал Джефферсон по поводу этой находки?

– Что он мог сказать? Для него все это было такой же неожиданностью, как и для меня.

– Вы можете поручиться за достоверность этих фактов? – спросил Мейсон.

– За это я ручаюсь, но я не могу отвечать за романтические бредни Джона, желающего во что бы то ни стало выгородить эту девушку.

– Это та же особа, которая проникла в контору?

– Полагаю, что да. С Джоном случился бы обморок, он навеки перестал бы со мной разговаривать, если бы я осмелился высказать ему такое предположение. Когда дело касается женщин, с ним нужно обходиться крайне деликатно. Но если говорить откровенно, вам, я уверен, не обойтись без этой девицы. И тогда Джефферсон перестанет сотрудничать с вами и станет вашим смертельным врагом.

Мейсон, казалось, задумался над этой перспективой.

– Ну? – спросил Ирвинг.

– Выписывайте чек на две тысячи долларов, – сказал Мейсон, – в счет пятитысячного гонорара.

– Что вы имеете в виду?

– В такую сумму я оцениваю всю работу.

– Включая детективов?

– Нет, я называю свой гонорар. Все дополнительные расходы за ваш счет.

– Черт бы вас побрал! – взорвался Ирвинг. – Если бы эти остолопы в главной конторе не упомянули задаток в две тысячи долларов, я бы уговорил вас взяться за это дело вообще за две тысячи.

Мейсон сидел с невозмутимым видом, глядя на Ирвинга.

– Ну, раз дело сделано, об этом больше не стоит разговаривать, – проворчал Ирвинг, вынимая из бумажника заранее выписанный на имя Мейсона чек и протягивая его адвокату.

Мейсон кивнул Делле:

– Выдай расписку, только обязательно укажи в ней, что эти две тысячи получены в качестве задатка в пользу Джона Джефферсона.

– С какой целью? – спросил Ирвинг.

– Просто чтобы подчеркнуть, что я не ответствен ни перед вами, ни перед вашей конторой, а только перед своим клиентом.

Ирвинг на секунду задумался.

– Есть сомнения? – поинтересовался Мейсон.

– Нет. Насколько я понял, вы готовы пойти против меня, если это будет в интересах вашего клиента?

– Вы поняли совершенно правильно.

Ирвинг усмехнулся:

– Меня это не волнует. Я даже готов пойти дальше. Если случится так, что обстановка начнет накаляться, вы можете рассчитывать на меня: я всегда вам подыграю. Согласен, в крайнем случае, на роль исчезнувшего свидетеля.

Мейсон покачал головой:

– Не пытайтесь придумывать правила игры, предоставьте это мне.

Ирвинг протянул руку:

– Просто я хочу, чтобы вы поняли мою позицию, мистер Мейсон.

– Пожалуйста, поймите и вы мою, – ответил адвокат.

Как только Ирвинг вышел из кабинета, Мейсон посмотрел на Деллу:

– Ну?

– Ну? – в свою очередь спросила она.

– Смешно сказать, но я был вынужден принять это предложение в целях самозащиты.

– Как это?

– А в противном случае, располагая известными сведениями, но не имея подзащитного, я бы чувствовал себя в высшей степени скверно.

– А теперь?

– Теперь у нас имеется клиент, которого мы обязаны защищать. Адвокат, представляющий клиента в деле об убийстве, не обязан бежать в полицию со своими сомнениями, догадками и выводами, тем более если он полагает, что такими действиями нанес бы вред своему подзащитному.

– А как насчет сокрытия информации?

– Какой, например?

– Например, той, что мы приютили у себя молодую женщину, которая в нашей конторе спрятала бриллианты.

– Мы не знаем, что она их спрятала.

– В таком случае что ей было нужно в конторе Джефферсона?

– Мы не знаем, что это была та же самая женщина.

– Но это резонное предположение?

– Делла, допустим, что она была самой обычной машинисткой, которая случайно оказалась в здании. Мы побежим в полицию с кучей подозрений, полиция сообщит эту историю в газеты, а эта девица предъявит нам иск за оскорбление личности.

– Понятно, – улыбнулась Делла. – Я вижу, у меня нет ни малейшего шанса переубедить вас.

– Правильно.

– Могу я задать вам вопрос, шеф?

– Какой?

– Полагаете ли вы, что приглашение защищать интересы Джона Джефферсона является чистой случайностью?

Мейсон стал задумчиво поглаживать подбородок.

– Ну? – поторопила его Делла.

– Я уже думал об этом, – признался он. – Конечно, то, что я довольно известный специалист по судебным делам, что моя контора находится на том же этаже, что и контора Ирвинга, означает, что он мог слышать обо мне и рекомендовать меня правлению компании.

– Но он ясно сказал, что он этого не делал, что его кто-то опередил.

Мейсон кивнул.

– Ну? – спросила Делла.

– Молчу, – засмеялся адвокат.

– Так что же мы будем делать?

– Я отправляюсь в фотомагазин и покупаю там аппарат для фотографирования отпечатков пальцев. А ты пойдешь в другой магазин, где приобретешь соответствующий осветитель. Попробуем сами обработать следы, оставленные на резинке.

– Потом?

– Потом мы увеличим снимки таким образом, чтобы были видны только следы пальцев, а не резинка.

– И что дальше?

– Надеюсь, что к этому времени мы уже сумеем найти девушку, оставившую эти отпечатки, и получим у нее необходимую информацию. Знаешь что, поезжай-ка ты за аппаратом, а я пока схожу и потолкую с Полом Дрейком.

– Шеф, – с сомнением в голосе спросила Делла, – не слишком ли это рискованно?

Мейсон весело засмеялся:

– Конечно нет, глупенькая.

– Не лучше ли как-то обезопасить себя?

Мейсон покачал головой:

– Мы защищаем клиента, Делла. Опиши-ка мне эту девушку, и как можно подробнее.

– Ну, на мой взгляд, ей лет двадцать пять – двадцать шесть, рост пять футов два дюйма, волосы у нее золотисто-каштановые, глаза – карие, очень выразительные. Она очень миленькая, изящная, удивительно пропорционально сложена.

– Фигура хорошая?

– Превосходная.

– Как она была одета?

– Это я прекрасно запомнила, потому что при виде этой девушки подумала, что, судя по ее одежде, она скорее напоминает клиентку, чем девушку, работающую по найму в машинописном бюро. На ней были великолепно сшитый костюм из серой фланели, ярко-синие туфли… ага, припоминаю, носки туфель были отделаны белой строчкой. Такого же цвета замшевая сумочка. Белые перчатки. Дайте-ка вспомнить… Нет, никакой шляпки не было. Волосы причесаны «колосом». Все очень аккуратно и элегантно. Она не снимала жакетку во время работы, но мне кажется, что под ней у нее был надет голубой свитер: она расстегнула верхнюю пуговицу костюма, поэтому я сумела это разглядеть.