— Что ты, почти нет. Ну кто будет мотивирован иначе, чем собственной безопасностью и комфортом?

— Люди всегда хотят странного… Вот дали им, допустим, безопасность и комфорт. А дальше-то что?

— А дальше ещё больше комфорта. И ещё. И ещё. По чуть-чуть, но с каждым днём.

— Так это же никаких ресурсов не хватит.

— Вовсе нет. Для этого вообще не нужно почти никаких ресурсов. У вас тоже уже додумались. Ваш мир стоит в одном шаге от осознания нескольких простых идей, которые приведут его ровно туда же, куда пришёл тот. К безопасности и комфорту. К безопасности, которая абсолютна, и комфорту, который не ограничен.

— Не могу себе представить.

— Ну… Это как… Ну, допустим, обновление программ в компьютере. Сам компьютер тот же, но в нём всё время появляются новые функции. Затрат почти никаких, ресурсы всё те же, а комфорт растёт непрерывно.

— Ладно, допустим, — общую идею я уловил, — однако это работает, пока ты не вынимаешь нос из компа. В реальной жизни — не прокатит.

— Напрасно ты так думаешь. Дурной грём тем и опасен, что быстро поглощает собой всё, встав между тобой и реальной жизнью. Ещё немного и твои земляки будут все меньше, как ты говоришь, «вынимать нос из компа». Будут в нём работать, общаться, наслаждаться, развлекаться, любить и ненавидеть. Самые ресурсоёмкие потребности человека — социальные, и если вывести их из реальности, то обеспечить остальное совсем не сложно.

Если честно, я был настроен крайне пессимистически. Свои силы и компетенции я отнюдь не переоценивал. Вскрывать замки я умею только ломом и болгаркой, взломать компьютерную защиту могу, только отрезав провод питания, а обезвредить охрану сумею, разве что ошеломив богатством нецензурной лексики. Сходить и посмотреть — схожу и посмотрю. Передать сообщение — передам. Совершать подвиги я определённо не планировал, а при первых признаках опасности собирался стремительно драпать. Чего, кстати, отнюдь не скрывал, но всем, кажется, было пофиг. Они выбрали именно меня. Почему? Будете смеяться — из-за УАЗика. Я, оказывается, «иду по пути грём». То есть правильно вожусь с правильными железками, что бы это ни означало. Я так и не понял, где тонкая грань, отделяющая обычного автомеханика от «идущего путём грём», но про себя цинично предположил, что немалым аргументом в мою пользу было то обстоятельство, что меня, если что, совершенно не жалко.

В общем, решили, что сейчас я еду обратно, отдыхаю, а завтра возвращаюсь и иду туда, за дверцу. Сандер открывает мне дверь и машет ручкой вслед, дальше я действую автономно, а он лишь поддерживает дверь открытой. По всеобщему уверению, на той стороне мне ничего не угрожает, там совершенно безопасно, а найти нужного человека проще простого. Ха-ха-ха, да как два пальца об асфальт! И да — Сандер, конечно же, способен держать дверь открытой сколько угодно. Нет-нет, я зря беспокоюсь. Нет-нет, я не останусь на той стороне ни в коем случае!

Чёрт, хотел бы я испытывать ту же уверенность, какую они пытаются изобразить. А если Сандера, к примеру, кондратий хватит от натуги, пока он дверь держит? Заменить-то его некем? Вот то-то и оно… Но, как говорится, назвался груздем — не говори, что не дюж. Пойду, прогуляюсь, авось и правда обойдётся. На этой радостной ноте я и отбыл восвояси, порадовавшись в процессе, как хорошо и ровно работает новый мотор УАЗика. Тьфу-тьфу-тьфу. Думал, буду волноваться, не усну. Фиг там — выпил бутылку пива, завалился на топчан и моментально задрых под щелчки остывающего мотора. Бесчувственная я скотина.

— Андрюх, тут к тебе… это… — Петр мялся на пороге. — Но, чур, в дурного вестника не стрелять, вещает как умеет!

— Кого еще черт принес?

— Новости о твоей дражайшей. И они, мне кажется, тебя не порадуют.

На подъездной дорожке стоял аппарат, выдающий хорошее знакомство его конструкторов со сваркой и свалкой — одноместный багги из гнутых ржавых труб и агрегатов от «запорожца». Незаглушённый мотор громко тарахтел торчащими вверх выхлопниками без малейшего намека на глушители, поплевывая в атмосферу дымом горелого масла. Рядом, картинно оперевшись на свой тарантас, стоял престранный персонаж. Спортивные штаны с тремя полосками заправлены в щегольски подрезанные на раструб солдатские кирзачи. Засаленный до потери первоначального цвета двубортный пиджак — поверх драного тельника. И кожаная кепка-восьмиклинка, какую некогда носили таксисты. Кепку прибывший явно водрузил на башку только что, для плезиру — на сидении багги валялся пыльный танкистский шлем, а на шее водителя висели очки-консервы, от которых на его грязной физиономии остался светлый след.

— Ты еще что за хрен? — неприветливо спросил Андрей. Из-за его спины выдвинулся мрачный Саргон, демонстративно положивший руку на кобуру.

Пилот багги похлопал себя по бокам, подняв миниатюрную пыльную бурю и откинул полы пиджака, показывая, что безоружен.

— Мир, чуваки! — он широко улыбнулся, открыв впечатляющую галерею блестящих металлических зубов. — Я чисто побазарить, не надо нервов!

— Чего надо?

— Онли бизнес, бро! У нас товар, у вас купец, все такое. Дружба, жвачка, бартер!

— Может, заглушишь свою тарахтелку?

— Извини, мэн, не заведу потом, батарея говно. Ты же ее толкать не станешь, верно? Да тут дел-то на пару слов!

— Излагай.

— Ты Андираос, верно? Который «Коллекционер»?

— Мы знакомы?

— Мне тебя описали, чувак! «Длинный, белый, нудный…» — как с картинки ты! Братан, у нас твоя баба. Ну, ты догадался уже, факт. Так вот…

— Что с ней? — рявкнул Андрей.

— Не кипиши, чуви! — поднял руки примиряющим жестом посланник. — Все с ней норм. Ну, более-менее. Ругается она, конечно, так, что мой бывший боцман принял бы её в палубную команду вне конкурса. Слушай, как ты с ней живешь вообще, друг?

— Не твоё дело. Где она?

— Не моё, брателло, факт. Она сидит в загоне с товаром, бро, в загоне сидит. Там, конечно, не очень чисто, но не холодно и крыша есть. Мы вообще по-походному сейчас, брат, так что без роскошей, извини. Но кормим и не обижаем, тут всё честно.

— В загоне? Вы работорговцы? Всё-таки Сева?

— Вот зачем ты так сразу «рабы», «торговцы»… — театрально заломил руки посланец. Из коротковатых рукавов пиджака стали видны грязные волосатые предплечья, украшенные плетеными цветными шнурками. — Давай назовём это «альтернативный менеджмент трудовых ресуров», бро! И не Сева, нет. Мы, как бы с ним мальца разошлись в некоторых понятиях, пришлось отпочковаться в отдельное предприятие, выделив себе явочным порядком кой-какие активы. Мы молодая, динамично развивающаяся компания, не связанная устаревшими представлениями о бизнес-этике.

— Отморозки, короче.

— Не будем спорить о терминах, чувак. Каждый крутится, как может, зарабатывая свой кусок хлеба с колбасой. Ты готов заценить наш бизнес-план? Не будет этих глупостей со стрельбой и угрозами? А то, бро, ты не поверишь, какие нервные бывают клиенты! Если чо — так я просто гонец, хотя и не из Пизы. Меня убивать — только патроны тратить!

Посланец прижал руки к груди и слегка поклонился.

— Что вы хотите?

— Мы? Стопэ-стопэ! Мы ничего не хотим от Мироздания, кроме денег. Мы просто посредники! Чуви, ничего личного — тебя нам заказали. У тебя есть штука, которая нужна нашему заказчику. У заказчика есть штуки, которые нужны нам — кое-какое бизнес-оборудование, ничего особенного. Мы готовы, со всем уважением, принять то, что нужно заказчику, от тебя, в обмен на твою мадаму, хотя, конечно, расставаться с ней жаль — уж больно она матерится затейливо! Наш гендир даже в блокнотик кое-что записал.

— И что за штука? — мрачно спросил Андрей.

— Она называется, называется… От память дырявая! Без нервов, чуваки, я в карман за шпаргалкой залезу, оке? — он нарочито медленно засунул руку за отворот пиджака и так же медленно вытащил её с мятой бумажкой. Развернув бумажку, отставил её подальше на вытянутой руке и прочитал, сощурившись: «Ре-кур-сор». — Во, так оно и зовется. И описание у нас есть, братан. И даже шамана какого-то нашли, который её опознает, так что… Я чисто предупредить, что впарить нам фуфло не прокатит, чтобы ты не кумарил зря голову и не рисковал здоровьем жены.