— Creaspy! Tupa katika jikoni, kuleta sisi chai, na kwa haraka!24

Девушка неуверенно кивнула и убрела обратно в темноту коридора.

— Сейчас чаю принесёт и пожевать чего-нибудь. Многого не жди, они рукожопы все невозможные, но эта хоть чистоплотная и не путает сахар с солью.

Это что у нас тут, рабовладение, что ли? Блондин говорил о девушке, как плантатор о негре. У нас, за неимением оных, о скотине таким тоном говорят. Кажется, что-то у меня в лице всё же дрогнуло, потому что Андрей недовольно покачал головой:

— Никто её тут насильно не держит, поверь. Только идти ей некуда, да и не хочет она никуда идти. Выгоревшая.

— Выгоревшая? — не сдержался я.

— Ну да, — закивал он. — Когда Кендлер — это ближний город, ты через него проезжал, — отключили, то йири здорово по мозгам прилетело.

— Йири?

— Местные. Цифровые жители. Когда система накрылась, вышло как в анекдоте — «проснулся, а голова в тумбочке». Так в тумбочке их мозги остались. Сколько-то выживших эвакуировали в соседний город, но больше просто померло от шока. Троих мы потом подобрали сдуру, но свет в глазах у них появляется, только если светить фонариком в ухо. Понимаешь, о чём я? Это и есть выгоревшие. Мозги отформатированы, как жёсткий диск. Эта ещё хоть как-то соображает, остальные совсем никакие.

— Ничего себе…

Мне на минуту стало дурно. Недаром от этого города чем-то зловещим веяло. Не так уж далёк я, оказывается, был от истины со своими фантазиями о мумиях в ложементах.

— Мы не рабовладельцы и не злодеи. Врать не буду — девицу, которая посимпатичней, ребята со скуки, бывает, поябывают, но ей реально всё равно. Выгоревшая.

Андрей это рассказывал удивительно спокойно, совершенно без эмоций. «Ну, все умерли, ну, вот этих подобрали…». Но всё же не бросили помирать. Хотя теперь и «поябывают».

— А что случилось с городом? Техногенная катастрофа? — спросил я.

— Долгая история, — отмахнулся мой собеседник, — рано или поздно это должно было случиться… Подожди, вон Криспи чай несёт.

Девушка в сером комбинезоне принесла поднос с фантастически изящным чайником тонкого, почти несуществующего, стекла и двумя разными чашками: одна была фарфоровая в виде сложного цветка, а вторая — вроде латунного стакана, похожего на большую гильзу. Рядом на подносе лежала упаковка сухих хлебцев производства Финляндии, банка куриного паштета из Белоруссии и пачка печенья «Юбилейное».

Я удивился такому меню, но Андрей только рукой махнул:

— Походный режим, по большей части, всухомятку. Ничего, ребята ушли на охоту, к вечеру будем со свежатинкой.

Я налил из чайника в гильзоподобную ёмкость, понюхал, отхлебнул — какой-то чай, вроде краснодарского. Не бог весть что, но терпимо. Удивительно, но латунный на вид стакан от горячего чая не нагрелся ни на градус.

— Ты не стесняйся, перекуси что-нибудь, разговор будет долгим, — сказал проводник. — Hae, Creaspy, hur agos!25

Девушка, до сих пор с потерянным видом стоявшая у стола, развернулась и ровным шагом автомата ушла в коридор. Я смотрел ей вслед с тяжёлым чувством. Андираос или как его там, перехватил мой взгляд и кивнул:

— Да, проблема. Выгоревшие беспомощны, а я не могу с ними нянчиться вечно. Ладно, об этом позже. Давай к делу — пора определиться, что тебе нужно от меня и что мне нужно от тебя.

— Видишь ли, Андир… ээ…

— Просто Андрей, не мучайся.

— Тут присутствует некоторое недоразумение. Мне ничего, собственно, от тебя не надо. Поэтому я не уверен, что ты можешь чего-то хотеть от меня.

— Забавно, — холодно ответил мой собеседник, — зачем-то же ты проехал столько километров по неизвестному тебе и потенциально небезопасному миру? Обычно люди, чтобы вот так рискнуть собой, должны иметь довольно сильную мотивацию.

— Мотивация не обязательно материальна, — в тон ему ответил я.

— И какова же твоя, нематериальная?

— Мне было скучно. Мне стало любопытно. Меня попросили. Я оценил риск как невысокий, а путешествие — как интересное, — я говорил равнодушным тоном пресыщенного аристократа, который для развлечения убивает тигров перочинным ножиком. Не мог же я признаться, что я лох педальный, на котором ездят все, кому не лень прикинуться моим другом?

— Вот значит, как? — Андрей внимательно смотрел на меня, и мне начало казаться, что аристократ из меня вышел не очень убедительный. Говно из меня, скажем прямо, аристократ, и охотник на тигров тоже так себе. — Тогда, пожалуй, я смогу предложить тебе приключение, достойное того, чтобы развеять твою скуку!

Издевается, что ли? Не решившись вот так, с разгону, врубать заднюю, и сообщать, что «спасибо, я уже наприключался по самое некуда, нуегонахуй», я изящно вырулил в сторону:

— Может быть, сначала разберёмся с причиной, приведшей меня сюда?

— Ты про беглый клан грёмлёнг, попросивший твоей помощи? Представляю, что они там тебе наплели… Ну да неважно, я знаю, чего они хотят. Но не могу сказать, что это соответствует моим планам на их счёт.

— А в чём проблема? — поинтересовался я.

— Как по мне, они сейчас находятся именно там, где и должны находиться. Я очень рассчитывал на создание и натурализацию устойчивого анклава грёмлёнг в вашем срезе.

— Срезе?

— Ну, мире, слое… Той части Мультиверсума, которую вы считаете своей бесконечной Вселенной. Вы же считаете её бесконечной, я правильно помню?

— Кто как, — пожал плечами я, припомнив несколько ведущих космогоний, — а она таки не?

— И так, и не так… Это, опять же, не важно, поскольку ни на что не влияет — махнул зажатым в руке печеньем блондин, — давай не будем углубляться в теорию. Практически говоря, они мне нужны там, где они есть.

— Зачем?

— Как тебе объяснить… Вот, как по-твоему — кто я такой и чем занимаюсь?

К этому моменту в моей голове уже сложились все дважды-два-четыре-выводы, так что я довольно уверенно заявил:

— Контрабандист, пожалуй.

— Не совсем так, вернее не только… Но, в целом ты близок к истине. Я исследователь, путешественник и торговец, не признающий границ и таможен. Отчасти коллекционер. Оказываю, среди прочих занятий, и услуги по перемещению товаров и людей в те места, где они более востребованы. Твои грёмлёнг — случайные клиенты, не более. Наши отношения договорные. Они хотели покинуть этот мир, и я это устроил. В ответ они обещали оказывать мне некоторые услуги там, куда я их направил, и оказывали их. Однако сейчас они внезапно стали требовать пересмотра договорённостей. Не знаешь, кстати, почему?

Андрей уставился на меня ледяным пронзительным взглядом, от которого мне стало не по себе. Не такой уж он душка, каким пытается казаться.

— Без понятия.

— На мой взгляд, у них нет для этого никаких оснований, но они настаивают и даже пытаются угрожать, что выглядит на первый взгляд смешно, но боюсь, что они могут наделать глупостей. В данный момент наши отношения заморожены до разрешения накопившихся противоречий. Надо полагать, тебе они обрисовали ситуацию иначе?

— Да, некоторые аспекты были освещены с другой точки зрения, — очень осторожно сформулировал я.

— Разумеется, — пожал плечами Андрей. — Однако хочу обратить твоё внимание, что они уже показали себя не очень честными переговорщиками, и полученная от них информация тебя дезориентировала. Так что ещё раз предлагаю подумать о том, чьи интересы тебе ближе.

— Я пока не знаю, в чём состоят твои интересы.

— Ничего сверхъестественного. Я практичный человек, в каждом срезе я беру то, в чём он превосходит остальные.

— И чем же мы знамениты в мультивселенной? — заинтересовался я.

— Автомобилями на двигателях внутреннего сгорания. Так вышло, что эти средства передвижения требуют относительно легкодоступного топлива, при этом обладают приемлемой надёжностью и ремонтопригодностью. Есть более технологичные срезы — да хоть вот этот. Но они шли путём электрической тяги, которая требует развитой инфраструктуры. Нам же, путешественникам, гораздо проще возить с собой запас бензина. Кроме того, из всех известных мне срезов, только ваш имеет концепцию «внедорожника» — транспортного средства для передвижения вне дорог.